Диссертация (1168478), страница 34
Текст из файла (страница 34)
о эпидемиикликушества в Архангельской области (1768) восемь крестьян утверждали, что получили отдьявола червей, которых посылали женщинам, чтобы «портить» их [Михайлова 2018: 76].125Анализируя следственные дела чернокнижников и колдунов, легко заметить, что функциибесов, которые, по рассказам подсудимых, были у них в услужении, определяются спектромколдовских услуг, характерных для славянской традиции. Прежде всего, это прогностическая ивредоносная (в том числе любовная, приворотная) магия. Бесов просили о простых и насущныхвещах – к примеру, сходить и узнать, что происходит с человеком в другом городе, присушитьлюбимого или «испортить» врага.
Обвиняемая Катерина Иванова утверждала, что в 1764 г.наслала бесов, с помощью травы и заговоренной воды, на своих односельчанок Анну иПараскеву [Смилянская 2003: 91–95]; Афонька Науменко утверждал, что демон, которого оннаслал по ветру на пушкаря сусальника, забил того до смерти [Зерцалов 1895: 7, 36]. Иногдадухи могли выполнять довольно широкий круг задач – так, по записи, известной благодаряследственному делу 1736 г., демоны играют роль универсальных помощников: они должныпомогать человеку в стрельбе, в войне, «в казаках» и «в конях», а также в богатстве, в дороге, впчелах и «во всяком лихом и добром случаю» [Журавель 1996: 93].
Тем не менее, эти задачикак правило не должны вывести человека за рамки его социального круга, принципиальноменяя его социальный статус и материальное положение: бытовая магия не нацелена на такиезадачи, и, следовательно, рассказы о потусторонних помощниках колдунов так или иначевписаны в обиход деревенской среды. Характерно, что в следственных делах XVIII в. отразилсяеще один распространенный на Руси мифологический мотив: получив в услужение демонов,нужно постоянно давать им задания, чтобы они не принесли вред – духи должны выполнятьработу с недостижимым финалом: носить камни в реку, собирать рассыпанный песок и т.п.[Журавель 1996: 117; Смилянская 2003: 91–92].Как и в Византии или западной Европе, на Руси борьба с демонами представляласьактуальной задачей в самых разных ситуациях и включала широкий спектр магических средств.Религиозный обиход осознавался как недостаточное средство против агрессии духов, болеетого, он легко объединялся с «черной» магией и апелляцией к демонам: к примеру, КатеринаИванова, по данным следственного дела 1764 г., утверждала, что все время, пока ей служили«дьяволы», она вела церковную жизнь и творила молитвы [Смилянская 2003: 95–96].Церковное пространство, ритуалы, иконы, мощи и различные брандеа использовали какисточник силы не только в рамках лечебных, продуктивных и апотропеческих практик, но и длявредоносной магии [Антонов 2017].
По распространенным славянским представлениям ведьмыи колдуны могут находится в церкви, стремятся прикасаться к иконам и церковной утвари,различные магические приемы позволяли вычислить их на литургии (см., напр. [Славянскиедревности 1: 300]). Неудивительно, что для борьбы с демонами, помимо церковных средствиспользовался широкий арсенал нехристианских магических средств. При этом многие рецептыпришли с Запада, где бытовая магия была не только хорошо разработана, но и подробно126описана.Помимо экзорцизмов литургического и харизматического (осуществляемого признаннымэкзорцистом или образом/мощами/брандеа святого), на Руси, как и в Европе, и Византии,популярными оставались магические практики изгнания демонов, не связанные илиминимально связанные с христианской символикой. Если от блудного беса, как ужеговорилось, некоторые авторы предлагали защититься павлиньими перьями, то других духовизгоняют с помощью особых камней или костей животных.
Переводная энциклопедия«Прохладный Вертоград» (разные редакции бытовали в XVI–XVIII вв.) сообщала, что алмазспасает от «нахождения» злых духов и помогает беснующимся [Флоринский 1879: 152]. Мелкотолченые и смешанные с дождевой водой кораллы сохраняют человека «от соблазньства и духанечистаго» [Топорков, Турилов 2002: 382]. Если бес поселился в доме, лечебники XVII и XVIIIвв. рекомендовали выкуривать его дымом от сожженных совиных костей [Топорков, Турилов2002: 386]. Наконец, один из самых оригинальных и жестоких способов уберечься от нападокдемона – изготовить перстни-обереги из копыт, заживо срезанных у лося, причем только справых ног [Топорков, Турилов 2002: 385].Для борьбы с трясавицами – лихорадками широко применялись не только заговоры,которые входили в греческие Евхологии и встречались в массе древнерусских текстов: влечебниках и травниках существовали приемы «естественно-научной» магии, способныеизгнать хворь (уже без упоминания болезнетворных агентов – демониц).
Так, в лечебнике XVIIв., описанном В.И. Соколовым, больного, «аще держит трясовица», предлагалось намазатьорлиной кровью (которая помогает также от сухотки). Здесь же приводится второй, еще болеекровавый, рецепт: разорвать надвое летучую мышь и обмазать ей человека. Если у лекарязаготовлен высушенный нетопырь, его следует размочить и натирать пациента [Соколов 1872:24]. Похожие магические рецепты бытовали во многих средневековых трактатах, однако доXVII в.
они не получали распространения на Руси.Отдельная традиция магического экзорцизма связана с русскими травниками: в отличие отэкзотических рецептов из переводных сочинений, указания этих компедиумов должны былиотражатьотносительнораспространенныепрактики.Многиетекстырекомендуют«ботанический экзорцизм»: трава пострел отпугивает дьявола; трава плакун отгонит беса изжилища, а корень – от человека; чернопыл прогонит демона из хором; «волосатая» травапарамон «полезна от нечистаго духа, отъ черныя болезни, и ту траву давай пить съ молоком»[Флоринский 1879: 3, 7; Топорков, Турилов 2002: 385; Ипполитова 2008: 401].
При этом травыспособны изгнать бесов не только из людей, но и из животных: если «скотина вертится», нужновместе с воском положить в шерсть траву «царь Мурат», «и отыдетъ нечистый духъ»[Флоринский 1879: 7]. В 1768–69 гг., по рассказу И.И. Лепехина, некий отставной офицер127убеждал его, что плакун-трава не только подчиняет себе демонов, но и заставляет их плакать[Лавров 2000: 326]. Похожие «ботанические» мотивы проникли и в позднюю агиографию: А.В.Пигин отметил, что Сильвестр Обнорский по рассказу Жития дал бесноватой для исцелениянекую траву, а Кирилл Новоезерский заповедал одержимой питаться ягодами [Пигин 1993:333].Магический гербарий помогал не только избавиться от бесов, но и установить с нимиконтакт. Человек, который желал увидеть дьявола, использовал корень травы под названиемАдамова глава: «…и тотъ корень возми водой, освяти, и положи на престолъ, и не замай 40дней, и те дни пройдутъ — носи при себе: узриши водяныхъ и воздушныхъ демоновъ»[Флоринский 1879: 4].Наконец, для изгнания бесов применялись заклинательные молитвы, которые встречаютсяне только в колдовских «тетрадках» XVIII в., но и в русских Требниках (в еще в большемколичестве они присутствовали в греческих Евхологиях)111.
Заклинания не только приказываютдухам скрыться («отиди в пустая места безводная, идеже не присещает Господь»112 [Алмазов1900: 129]), но и угрожают им, как созданиям из плоти и крови. Один из заговоров напрогнание злого духа (по списку XVIII в.) должен был перевести болезнь на самого демона, какэто можно было бы сделать с колдуном, наславшим порчу: «да обратится болезнь твоя на главутвою, и на верхъ твой хула твоя снидетъ, лукавый бесе нечистый» [Алмазов 1900: 128] (оформулах проклятия человека, наславшего порчу, см. [Агапкина 2010: 141–142]). Заговор откровотечения, включенный в лечебник XVII в., под страхом смерти приказывает дьяволу «несадися на моем на белом теле», а иначе «быти тобе убитому, акаянный дьяволъ» [Лахтин 1911:33]. В заговоре, записанном в 1758 г., колдун не просто угрожает вредоносному агенту, ноапеллирует к смерти дьявола как к факту, который служит основой для его симпатическоймагии: «…как стрела стреляет, камень разбивает и дьявола убивает, так я, раб Гаврила,отговариваю раба Василья … болезни и скорби» [Смилянская 2002: 163–164].
При этом вдругих магических текстах дьявол/бес – чаще всего выступает в роли болезнетворного агента, аугрозы ему родственны заклинательной формуле, повелевающей недугу самоуничтожиться111Как отмечал А.И. Алмазов, в русских требниках было меньше заклинаний от бесов, нобольше специализированных апокрифических молитв разным святым от конкретных болезней[Алмазов 1900: 94–95].112Эта формула напоминает известную молитву Василия Великого на изгнание сатаны (см.
вТребнике Петра Могилы [РГБ. Ф. 304. II. № 40: 236–236об., арабская пагинация]). Онародственна заклинательным формулам изгнания недуга в пустынные места или в место, гденичего не происходит; см. об этом [Агапкина 2010: 117–121, 122–130].128(утопиться, зарезаться и т.п.)113.***Богатый комплекс вернакулярных мифологических представлений о «дьяволах» в XVII в.начал активно влиять на прежде закрытые для него книжные жанры.
В это время фиксируютсямногие заговорные тексты, магические практики становятся предметом описания вследственных делах, а образы и мотивы народной демонологии проникают не только вагиографию, но и в различные авторские сочинения и тексты с четко выраженной социальной ирелигиозной прагматикой, как исповедные вопросники.
Демоны становятся все болееплотскими, приобретают нехарактерные физические способности (творить предметы, изменятьестественный ход вещей, зачинать новых бесов от женщин и т.п.), но одновременно становятсяболее уязвимыми и, как многие персонажи славянской мифологии, смертными: они могутстариться и погибать.Похожие тенденции можно обнаружить и в иконографии, прежде всего в изображениях,циркулирующих в народной среде. На иконах XVII в. появляются трясавицы, на лубках – бабаЯга и другие мифологические персонажи, а в старообрядческой миниатюре демоныпревращаются в диковинных созданий, которых наделяют необычными атрибутами ипомещают в непривычный визуальный контекст.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
