Диссертация (1168478), страница 15
Текст из файла (страница 15)
С многовековым отставанием от текстов, такие образы началипроникать в русскую иконографию Московского царства.2.4. Сила и/или бессилие ангелов сатаныСредневековые тексты часто упоминают о том, что ангелы и демоны незримо следуют зачеловеком: первые записывают в свои хартии его добрые дела, вторые грехи21. Исповедь и21Хотя эта модель предполагала, что ангелы-хранители постоянно помогают людям и55покаяние смывают бесовские записи22.
Идея о том, что демоны постоянно атакуют и искушаютлюдей, и вся человеческая жизнь – борьба с сатаной, распространилась благодаря раннейаскетической традиции. Ее поддержал Григорий Великий и другие богословы [Рассел 2001а:122]. Теологи выдвинули множество идей относительно того, что заставляет бесов искушатьлюдей. Прежде всего, это гордыня – основной грех дьявола, из-за которого пали демоны,который мешает им вернуться на Небеса через покаяние и который заставляет их постоянностремиться к власти над миром и людьми23. Кроме того, это зависть – бесы завидуют смертным,которые могут вознестись на недоступные для них Небеса24.
Их особый триумф – победа надмонахами, аскетами и епископами25. Дьявол мечтает, чтобы люди разделили c ним мучения ваду26. Наконец, бесы соблазняют людей, в особенности праведников, из страха перед своимипротивостоят бесам-искусителям, их действия очень редко оказывались в фокусе вниманиясредневековых авторов, в отличие от действий бесов как искусителей. Редкий рассказ обангельской помощи можно встретить, к примеру, в Повести временных лет: ангел вкладываетМономаху «въ сердце» желание идти в поход на иноплеменников, а затем ангелы помогаютрусским победить половцев [БЛДР 1: 300; ср.: 178].
В XVII в. дьякон Федор рассказывал оплаче его ангела-хранителя («песнотворец некако, и тонок и светел, а лица его не видех, понежебесплотен есть»), который наставил Федора на покаяние [ПЛДР XVIIб: 493].22См., напр. [Молдован 2000: 261–264, 291, 390–391; БЛДР 10: 113 («Слово святых отець овоине» из Измарагда); БЛДР 8: 498–500, 506–508 (Житие Василия Нового); Пономарев 1897:47; Сахаров 1879: 185–186; Ольшевская, Травников 1999: 34, 103; Пигин 2006: 90–91, 96–97].См. также [Игнатий Брянчанинов 2005: 184–200, 205–215, 258–304; Kannengiesser 2006: 966].Ср. идею о следовании за человеком двух ангелов – доброго и злого, из «Пастыря» Ерма[Писания мужей апостольских 2007: 282–283].23См., к примеру, в Житии Илариона Великого: дьявол ненавидит отрока за то, что он неподчиняется искушениям духа, который хотел поставить свой престол выше Божьего[Лённгрен II: 85].24После поместного Константинопольского собора 543 г.
утвердилась концепция, всоответствии с которой искупить грехи можно только во плоти. Это стало одним изобоснований идеи о том, что падение бесов, бесплотных духов, окончательно. См. [ИоаннДамаскин 2002: 46, 51]. Мотив о покаянии и спасении беса распространился в русскойстарообрядческой литературе [Пигин 1998б].25См., например, в «Никитином мучении» [Тихонравов 1663. II: 117]; примеры в книге Ф.Рязановского [Рязановский 1915: 75].26См., например, в апокрифе «На собор архангела Михаила» [Григорьев 2006: 231].56«князьями», которые наказывают их за плохую работу и награждают за хорошую27.Как подчеркивали многие авторы, дьявольские искушения нужны по целому ряду причин:чтобы человек научился отличать добро от зла, для приобретения смирения, для познаниягреха, для памятования о Боге, для утверждения в добродетелях, для очистительныхфизических страданий и др.
28 (Такая модель была обоснована через библейский рассказ омногострадальном Иове). Русские книжники часто ссылались на Иоанна Златоуста, который,разъясняя причину и цель земных искушений, использовал метафору переплавляемого золота:«да искусни явимся, яко злато в горниле, якож златый языком и усты Иоанн глаголет: злато воогни искушается, а человек скорби и бедами спасается»29 [Кедров 1880: 199–200]. Кроме того,как утверждал Афанасий Александрийский, физические мучения помогают святомупрославиться – в Житии Антония Великого Бог говорит аскету после очередной агрессиидемонов: «Антоние, зде бехъ, но ожидах видети троуд твои. Елма же убо стерпе, и не быстьпобежденъ, боуду ти присно помощникъ, и створю тя словуща и именита всюду быти»[Лённгрен III: 161].
При этом подчеркивалось, что испытания всегда посильны (1 Кор. 10:13):«Противу силе терпениа твоего наведох на тя, да ижжен будеши, яко злато. Не бо попущаетъГосподь чрез силу напасть человеку…» [Ольшевская, Травников 1999: 48; ср., напр.: ИоаннДамаскин 2002: 50–51; Кусков 1982: 80; Гуревич 2007б: 160].Как в библейской истории Иова, дьявол может получить у Бога право испытывать людейболезнями и различными катаклизмами. В Житии Симеона Столпника рассказано, что дьявол27Этот мотив включен в Житие Нифонта Констанцкого, в апокриф «Никитино мучение» и др.(см. ниже). См.
также [Марк 2008: 276].28Идея об искупительной роли физических мучений оформилась в христианской мыслидостаточно рано, она встречаются в византийской литературе. (См., к примеру, в ЖитииСимеона Нового Богослова (XI в.): «Поэтому, когда его ругали, он радовался, будто достигжелаемого, и жаждал испытать кнута, ибо удары, которые получала его внешняя оболочка,освобождали внутреннего человека от будущих страданий» [Иванов 2005: 168]. В православииболезни и страдания традиционно рассматривались как лекарство, очищающее тело и душугрешника (в то время как в католичестве болезни могли трактоваться в первую очередь какследствие грехопадения и испорченной природы человека): на материалах XVII в.
см. об этом[Корзо 1998]. См. также: [Марк 2008: 257–258; Православная энциклопедия 14: 387].29По словам Григория Богослова, дьяволу попущено действовать в мире, «чтобы как врагподвергался и здесь ужасному позору, сражаясь с теми, которые немощнее его, такподвизающиеся в добродетели всегда имели славу свою, очищаясь в жизни, как золото вгорниле» [Григорий Богослов 2002: 102].57сперва получил от Бога разрешение поразить «добрых» людей и детей и наслал на них мор, апотом выпросил позволение искушать самого Симеона [Лённгрен I: 108–114]. ЗосимаСоловецкий, по рассказу жития, обратился к пугающим его бесам: «О вражья грубая немощь,аще прияли есте на мя власть от Бога, то творите еже хощете; аще ли ни, то всуе труждаетеся»[БЛДР 13: 64].Дьявол в средневековой книжности соединяет две противоположные характеристики.
Содной стороны, это сила, постоянно угрожающая каждому человеку – об этом говорилимногочисленные рассказы об убийстве людей и различном физическом и духовном ущербе,который наносят демоны; это подтверждали различные описания монструозного обликасатаны. С другой стороны – бессилие, ущербность как природа падшего Люцифера. Обапредставления, несмотря на видимую полярность, легко могли объединяться в одном тексте,где дьявол превращался то в могучего персонажа-вредителя, то в бессильного духа, ничтожногоперед лицом святого. Расставляемые акценты зависели не только от общей установки автора, нои от прагматики конкретного рассказа.Идея, стоявшая в центре канонической христианской демонологии, гласила, что дьяволслаб.
Поле его маневра жестко ограничено с одной стороны, высшим промыслом («Богупопускающу, дьяволу же действующу»), с другой стороны, человеческой волей (подчинениегреху трактуется как добровольное подчинение дьяволу). Сатана вездесущ и внешне силен, новнутри слаб, рассыпается в прах и стоит на грани небытия30.
Все его действия ограничены тем,что определено свыше. Этим объясняли одну из важнейших «функций», которую выполняетдьявол в мире – наказание грешников. В разных описаниях людей карает либо сам Господь,либо грозные ангелы, либо дьявол – но только «по Божьему попущению». Соответственно, всебедствия и катаклизмы (войны, эпидемии, пожары, неурожаи, наводнения и т.д.) всредневековой книжности трактовали либо напрямую как Господнюю казнь, либо как действиедьявола по Божьей воле31.30Эту идею часто иллюстрировали евангельской историей о гадаринском бесноватом, которогоХристос освободил от легиона бесов, пустив их, по просьбе самих демонов, в стадо свиней (Лк.8:26–39; Мф.
8:28–34; Мк. 5:1–20). См., к примеру, в «Свитеке укоризненном КириллуТранквиллиону-Ставровецкому», состваленном в середине XVII в.: «Но и над свиньями неимый властъ змий злый, обманом губит, точию покаряющихся ему» [Опарина 1998: 410; одатировке текста: 394–395].31См., например, в Житии Макария Желтоводского и Унжеского: «Ненавидяй же добрадияволъ супротивникъ бывает роду християньскому и тако рати воздвизаетъ. Богу на ны жепопущающе за грехи наша, овогда ратию нашествиемъ иноплеменныхъ, иногда пожаромъ, а58Радикальную позицию о немощи демонов высказывали многие богословы и Отцы Церквис первых веков христианства (cм., к примеру, в «Пастыре» Ерма II в. [Писания мужейапостольских 2007: 284, 296–297]).
Петр Дамаскин (XII в.), как и многие теологи, считал, чтодьявол не может сам «изобретать» зло, придумывая грехи и искушения – он только извращаетблагие явления и чувства, которые дает человеку Бог. Исаак Сирин (VII в.) полагал, что самоадское пламя – муки искаженной и утраченной любви падших ангелов [Православнаяэнциклопедия 14: 382, 385].В агиографии эта идея обыгрывалась по-разному.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
