Диссертация (1168461), страница 68
Текст из файла (страница 68)
5. № 29),дьяка Василия Беды († 1480) (КатРН. № 6; Прил. 5. № 1) из ТроицеСергиева монастыря и схимника Мисаила ((† 1498) (КатРН. № 3. Прил. 5. №9), с которыми связан начальный этап заполнения эпиграфического поля.§ 2. Ранние подписные надгробияпоследней трети XV — начала XVI в.Подписные надгробия последней трети XV — начала XVI в. являютсяодним из важнейших источников по истории поминальной культуры Руси«накануне светопреставления», но слабо востребованы историками, у которых существует настороженное отношение к этой категории источников, отчасти вызванное попыткой ряда исследователей привлечь эпиграфическиепамятники XV в. как источник по истории древнерусских ересей157.1.
О времени и обстоятельствах появлениястарорусских подписных надгробий158Ни одна эпоха не навязывает человеку мысльо смерти с такой настойчивостью, как XV столетие.Й. ХѐйзингаПоследняя четверть XV — начало XVI в. были временем поистине тектонических сдвигов во всех отраслях жизни Руси159. «Широкий круг небыва-157Алексеев А. И. К изучению ереси стригольников // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2004. № 4(18). С.
155.158В основу раздела положены статьи: Авдеев А. Г. К вопросу об обстоятельствах появления старорусских подписных надгробий // Преподобный Иосиф Волоцкий и его обитель. Материалы научнопрактической конференции, посвящѐнной 500-летию открытия для поклонения святых мощей преподобногоИосифа Волоцкого и 10-летию кончины митрополита Волоколамского и Юрьевского Питирима.
Вып. III.М., 2015. С. 381–394; Он же. Образ смерти в христианской культуре XIV–XV вв. и рождение поминальнойпрактики в Московской Руси // Антропология времени. Сборник научных статей в 2-х частях / Гл. ред. Т. Е.Автюхович. Ч. 1. Гродно, 2017. С. 3–15; Он же. Образ смерти в христианской культуре XIV–XV вв. и рождение поминальной практики в Московской Руси // Преподобный Иосиф Волоцкий и его обитель.
Вып. IV.Материалы научно-практической конференции, посвящѐнной 500-летию преставления преподобного Иосифа Волоцкого. М., 2017. С. 225–235; Он же. Образ смерти в христианской культуре XIV–XV вв. и рождениепоминальной практики в Московской Руси // Ползуновский альманах. 2017. № 4.
Т. 1. Вып. 1. С. 134–143.См. также: Он же. Валунные надгробия... С. 82–89.275лых ранее новшеств», как считает Л. А. Беляев, повлиял на появление подписных надгробий. Исследователь отметил такие факторы, как рост городови городского населения, приведшие к разрастанию монастырских и приходских некрополей, распространение грамотности, изменения в поминальнойкультуре; наконец, — проявление гуманистической тенденции нарастанияинтереса к отдельному человеку160. Сходное мнение высказал Л.
Штайндорф,полагавший, что индивидуализация личности в Московской Руси отразиласьв стремлении совершать поимѐнные памяти161. При современном состоянииизученности материала необходимо расставить иные акценты в уже сделанных выводах и выявить факторы, не отмеченные исследователями.Подписные белокаменные надгробия появились в новом пространственно-временном континууме. К концу XV в. завершился процесс централизации Русского государства. Новому политическому пространству соответствовала новая организация времени — сентябрьский год, введѐнный в 1492г. Государственный аппарат требовал грамотных людей, но на Руси и раньшене было недостатка в образованных людях162. Свт.
Киприан, с которым связано начало так называемого «второго южнославянского влияния» на Руси163,инициировал реформу кириллической орфографии, уже проведѐнную в Болгарии его учителем, св. патриархом Тырновским Евфимием164, и более простой рукописный полуустав, усвоивший новые орфографические нормы, вытеснил ко второй четверти XV в. уставное письмо. С развитием государственного делопроизводства развилась скоропись, а основным писчим материалом стала бумага.159Кратко, но ѐмко этот период охарактеризовал А. И. Алексеев.
См.: Алексеев А. И. Под знаком… С.7–8.160Беляев Л. А. Русское средневековое надгробие… С. 138. Прим. *; С. 261, 263.Steindorf L. Memoria in Altrussland… S. 160; ср.: Кормовое поминовение… С. 14.162Ср.: Франклин С. К вопросу… С. 276. Об уровне грамотности русского общества, отражѐнной вэпиграфических памятниках домонгольского времени см.: Медынцева А. А. Грамотность в Древней Руси.
Попамятникам эпиграфики Х — первой половины XIII в. М., 2000.163Соболевский А. И. Южно-славянское влияние на русскую культуру в XIV–XV вв. // ИОРЯС. 1903.Т. 74. № 1. С. 5–14; Щепкин В. Н. Русская палеография. М., 1967. С. 129–132; см. также: Лихачѐв Д. С. Некоторые задачи изучения второго южнославянского влияния в России // Исследования по славянскому литературоведению и фольклористике. Доклады советских учѐных на IV Международном съезде славистов. М.,1960. С. 95–151.164См.: Чешмеджиев Е., Полывянный Д.
И. Евфимий // ПЭ. Т. XVII. М., 2008. С. 374–376.161276Можно согласиться с Л. А. Беляевым, что «возникновение и развитиенадгробных плит сопряжено с обстоятельствами становления Московскогокняжества», но это не означает, что, как полагает исследователь, Москва, будучи едва ли не единственным центром добычи белого камня, «продвигала»надгробия в соседние земли «при быстром подавлении местных традиций»165. Распространение подписных намогильных плит имело «взрывной»характер: с 1491/92 г. они появляются в регионах, либо вошедших в составМосковского княжества, либо политически подконтрольных ему (КатРН).Одни эти факторы оказать решающего воздействия на появление подписных надгробий в Московской Руси не могли.
Основную причину необходимо искать в переменах во внутрицерковной жизни и поминальной культуре166, шире — в глобальном процессе переосмысления образа Смерти, который в XIV–XV вв. охватил весь христианский мир и привѐл к важнейшимпеременам в общественном сознании, не сводимым, однако, только к сравнительному анализу «танатологических парадигм»167.На Западе «золотая пора» Средневековья, пришедшаяся на XIII в., создала ощущение «побеждѐнной смерти»168, еѐ отдалѐнности от естества человеческой жизни безмятежной кончиной, открывающей райские врата169. После опустошительной эпидемии чумы 1348–1350 гг.
в Германии появилисьизображения danse macabre, где представители всех сословий вовлечены впляску всемогущей Смертью-скелетом с песочными часами в одной руке икосой — в другой170. На пороге Нового времени они распространились по165Беляев Л. А. Новое в изучении… С. 8.См.: Авдеев А.
Г. Древнерусские надгробия // ЖМП. 2012. № 8. С. 84–91.167См.: Дергачѐва И. В. Русская и европейская танатологическая парадигмы XIV–XVII вв.в сравнительном аспекте (на материале Синодиков и макабрических сюжетов) // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2017. № 2 (68). С. 69–75.1681 Кор. 15: 54.169Imhaus B. Le concept de la mort et les rites funéraires en Cypre // Lacrimae Cyprae.
Vol. II: Études etcommentaries. Planshes des designs. Nicosie, 2004. P. 81–82. См. также: Бродель Ф. Очерки истории / Пер. сфр. Э. Орловой. М., 2015. С. 23.170Подробнее см.: Хѐйзинга Й. Осень Средневековья. Исследование форм жизненного уклада и форммышления в XIV и XV веках во Франции и Нидерландах.
Пер. Д. В. Сильвестрова. Статья А. В. Михайлова.Комм. Д. Э. Харитоновича. М., 1988. С. 149–163; Ле Гофф Ж. Рождение Европы / Пер. с фр. А. Поповой /Предисл. А. Чубарьяна. СПб., 2014. С. 244–247. Символике danse macabre посвящѐн обстоятельный сборникстатей, изданный в 2011 г. в Кембридже: Mixed Metaphors.
The Danse macabre in Medieval and Early ModernEurope / Ed. by S. Oosterwijk and S. Kroll. Cambr., 2011.166277всему католическому миру (Ил. 166). Ф. Хуземан связывает это с открытием«смерти-в-себе» — представления о том, что каждый носит в себе своюсмерть-скелет171, а Б. В.
Мириманов ― с индивидуализацией смерти172.До Руси идея danse macabre дошла в конце XV в. в опосредованном виде, пав на благодатную почву эсхатологических ожиданий173. Не ранее 1494г. печатник из Любека Бартоломей Готан привѐз в Новгород изданный имстихотворный диалог Жизни и Смерти, сопровождавшийся изображениемdanse macabre. Это произведение было переведено в кружке св. архиепископаНовгородского Геннадия под названием «Двоесловие живота и смерти, сиречь стязанию животу со смертию»174.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
