Диссертация (1168461), страница 63
Текст из файла (страница 63)
С. 637. Прим. 5.253была игральной доской для скучающих стражников, как считал В. В. Седов91.Во всяком случае, тщательность и трудоѐмкость выполнения символа, и вэтом случае не совместима с потребностями игры.Валуны с изображениями «вавилонов» обнаружены в Псковской92 иТверской областях93.
Особый интерес представляет такой камень на некрополе церкви прпп. Сергия Радонежского и Никандра Псковского в Изборске(построена в камне в 1611 г.) (Ил. 126). Он установлен вертикально и ориентирован по оси восток-запад, так же, как и соседние белокаменные намогильные кресты XIV–XVI вв.94 Изображение «вавилона», тщательно вырезанное в центре камня, не позволяет говорить о только лишь утилитарномназначении этого символа. Неясно, находится ли валун in situ, или же былперенесѐн на церковный некрополь в более позднее время.
В любом случаеэто может свидетельствовать об устойчивости представлений о связи «вавилона» с христианской погребальной культурой. Возможно, что семантический аналог данному символу дают валуны с врезными изображениями крестов на жальниковых могильниках Псковской области (Ил. 127–128).Важным фактом в понимании «вавилонов» является и то, что синхронноих изображениям на предметах погребального инвентаря на Руси появляютсянезнакомые язычеству индивидуальные намогильные памятники. На сельскихкладбищах Северо-Востока Руси в XIII–XV вв.
преобладающим типомнадгробий становятся анэпиграфные валуны95. Летописи и жития святых сохранили сведения об идентичных памятниках, связанных с городской культурой, — намогильных камнях свв. князей Муромских Константина и его91Седов В. В. Изборск в раннем Средневековье / Отв. ред. Н. А. Макаров. М., 2007. С. 40.Псковский р-н, дер. Заречье: Александров А. А. Культовые камни Псковской земли: язычество ихристианство // Земля Псковская, древняя и современная. Тезисы докладов к научно-практической конференции.
Псков, 1991. С. 62–67.93Плетнѐв В. А. Об остатках древности… С. 208–209 (№ 47).94Седов В. В. Изборские каменные кресты // Средневековая Русь. М., 1976. С. 101–102.95Беляев Л. А. Новое в изучении надгробных памятников Средневековья // РСН–1. М., 2006. С. 15; см.также: Авдеев А. Г. Валуны Брылеевской пустыни // Родная старина.
2011. № 4. С. 50–56; Он же. Валунныенадгробия… С. 74–79.92254сыновей Михаила и Фѐдора (XIII в.?) (Ил. 131)96, Даниила Московского (†1303)97 и прп. Прокопия Устюжского († 1303) (Ил. 132)98.Существует мнение, будто на надгробии свв. князей Муромских Константина и его сыновей Михаила и Фѐдора — крупном плоском валуне шокшинского песчаника с рельефными волноприбойными знаками с искусственно сглаженными краями — была надпись, позволившая найти захоронение,хотя все памятники муромской агиографии еѐ не упоминают.
Впервые этугипотезу как argumentum a silentio высказал Н. Серебрянский, не исключавший, что «надписи могли быть очень древними»99. Не сомневается в этомР. П. Дмитриева100. Точка зрения О. А. Суховой двойственна: исследовательница пишет, что эпитафия на валуне была, но считает это маловероятным101,так как на открытой для обозрения стороне валуна надписи нет.Самое древнее на настоящий момент подписное валунное надгробие Руси из Борисоглебского монастыря на Смядыни (запад совр. Смоленска) (Ил.55) датируется либо 1219 или 1271 (О.
М. Бодянский), либо 1239 (В. Н. Щеп-96Разные редакции Жития относят начало княжения св. Константина в Муроме либо к 1192, либо к1223 г. (Повесть об обновлении града Мурома и епископе Василии // РГБ ОР. Ф. 92 (собрание С. О. Долгова). № 53.
Л. 356 об.; ср.: Житие Константина, Муромского князя, и его сыновей Михаила и Федора // Сухова О. А. Житийная икона святых благоверных князей Константина, Михаила и Феодора Муромских. Александр Казанцев. 1714 год. М., 2006. С. 255). А. В. Экземплярский считал, что эта хронология доверия не заслуживает (Экземплярский А. В. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 по1505 г. Биографические очерки по первоисточникам и главнейшим пособиям. Т.
II. Владетельные князьяВладимирских и Московских уделов и великие и удельные князья Суздальско-Нижегородские, Тверские иРязанские. СПб., 1891. С. 610). В. О. Ключевский, напротив, полагал, что Житие содержит историческоеядро, но его выделение затруднено (Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1871 (репр.: М., 1988). С. 287–288). Ещѐ осторожнее высказался А. В.
Кузьмин, который считает,что в Житии переплелись литературно обработанные биографии нескольких муромских князей домонгольского времени (Кузьмин А. В. Константин, Михаил и Феодор // ПЭ. Т. XXXVII. М., 2015. С. 102). См. также:Авдеев А. Г. Валунные надгробия... С. 90–93.97Степенная книга царского родословия // ПСРЛ. Т. XXI. Ч.
1. СПб., 1908. С. 299; Амфилохий, архим.Летописные и другие древние сказания о св. благоверном вел. князе Данииле Александровиче, сыне св. благоверного вел. князя Александра Невского, и о построенном им за Москвою-рекою Даниловском монастыре.М., 1875. С. 14. Подробнее см.: Авдеев А.
Г. Чудо на могиле князя Даниила Московского: от агиографии кустному преданию // Живая старина. Журнал о русском фольклоре и традиционной культуре. 2014. № 1. С.6–9; Он же. Валунные надгробия... С. 139–148.Житие преподобного Прокопия... С. н7и, …є; ср.: Власов А. Н. Житийные повести и сказания о святыхюродивых Прокопии и Иоанне Устюжских. СПб., 2010. С. 39, 42. Сведения Жития стали источником дляряда устюжских летописей, которые зачастую просто цитируют его. См.: ПСРЛ.
Т. 37. Л., 1982. С. 111, 130.См. также: Авдеев А. Г. Валунные надгробия... С. 93–94.99Серебрянский Н. Древнерусские княжеские жития. М., 1915. С. 237, 239.100Дмитриева Р. П. Житие Константина… С. 287.101Сухова О. А. Житийная икона… С. 12, 14.98255кин), либо 1271 (А. М. Дундуков-Корсаков, Б. А. Рыбаков) гг.102 Вырезаннаяна нѐм эпитафия несѐт набор информационных единиц, типичных для «классических» подписных надгробий Московской Руси: наряду с формулой «прьставил|осz рабъ бжиi», известной до этого в поминальных граффити (Табл.
1, 2),указаны год, месяц и день смерти, имя умершего и его сан — «Y|ърноризьць», асмысловое поле эпитафии на камне указывает на место захоронения.В целом приведѐнный материал даѐт основания воздержаться от прямолинейного восприятия «вавилонов» как поля для игры в «мельницу» и в рядеслучаев связать этот символ с погребальной символикой, характерной дляЗапада и Востока христианского мира, в том числе и для начального этапаэволюции индивиуальных надгробных памятников на Руси.Подводя итог, можно сделать вывод, что начальный этап «поминальнойреволюции», охватывающий XII в., связан с распространением различныхформ христианского поминовения. Завершающий еѐ этап, приходящийся наследующее столетие, связан с тем, что поминальная практика распространилась в широких слоях древнерусского общества, но не привела к созданиюстрого упорядоченной системы поминовения.
Завершением «поминальнойреволюции» стало появление валунных надгробий (как исключение — подписных), а также анэпиграфных белокаменных намогильных плит и крышексаркофагов, украшенных символическими знаками или треугольчатым орнаментом, что определит эволюцию декоративного оформления крышек саркофагов и надгробных плит со второй половины XIII вплоть до конца XVII в.2. От анэпиграфной намогильной плиты к подписному надгробиюРанний этап развития русского белокаменного надгробия — от появления анэпиграфных плит с декоративными врезными композициям, в основекоторых лежит крупный врезной треугольник, до первых эпитафий — охватывает время с XIII по конец XV в. Основу его изучения заложил Л.
А. Беля102См.: Рыбаков Б. А. Русские датированные надписи XI–XIV вв. // Археология СССР. САИ. Вып.Е1–44. М., 1964. С. 41. № 44.256ев, который, располагая ограниченным количеством ранних намогильныхплит и саркофагов, имеющих аналогичные узоры, наметил лишь общую линию развития старорусского анэпиграфного надгробия, положив в еѐ основуразвитие орнаментального декора. Опубликованные в последние десятилетиянамогильные плиты и крышки саркофагов XIV–XV вв. позволяют подойти кисследованию этого процесса более детально. Предлагаемые мною принципы исследования этой проблемы отталкиваются от принципов, изложенныхЛ.
А. Беляевым, но базируются на иных методологических принципах. Исторической основой формального анализа ранних белокаменных надгробий является выявление изменений в поминальной практике Русской Церкви вXIII–XV вв., а целью — процесс формирования эпиграфического поля и егозаполнение первыми эпитафиями. Его относительная хронология устанавливается на основе синхронизации датируемых археологических комплексов(как правило, монастырских и церковных некрополей), в ходе которых быливыявлены погребальные памятники второй половины XIII — начала XVI в.Изменения в декоре уточняются по орнаментированным белокаменным плитам и намогильным белокаменным крестам, имеющим твѐрдые, до одногогода, даты.
Наблюдения за эволюцией орнаментального оформления плитобобщены мною в типологических таблицах (ТипТ).Нижнюю хронологическую границу бытования декоративных врезныхкомпозиций с треугольчатым орнаментом даѐт крышка саркофага из СтаройРязани, разрушенной татаро-монголами в 1238 г. (Ил. 133), синхронная, чтоважно, появлению первых индивидуальных намогильных памятников —анэпиграфных и подписных валунных надгробий.В основу исследования эволюции анэпиграфных белокаменных надгробий во второй половине XIII — начале XVI в. положены результаты раскопок пяти некрополей.
Наиболее ранний из них был открыт в середине 60-х гг.ХХ в. близ Успенского собора Московского Кремля (Ил. 134) и исследован257Н. С. Шеляпиной103, которая датировала плиты первой половиной XIII —началом XIV в. и предложила их типологию, основанную на смене орнаментального оформления. Однако большинство надгробий найдено в переотложенном состоянии, в слоях, потревоженных поздними земляными работами.Только одна плита находилась над перекрытой срубом XIII в.
могильнойямой, в заполнении которой было найдено несколько фрагментов курганнойкерамики. Более верным представляется вывод Т. Д. Пановой, основанный накомплексном анализе культурных напластований Московского Кремля. По еѐмнению, данный некрополь во второй половине XII в. находился на территории посада, а его участок, где были найдены белокаменные плиты, началформироваться после татаро-монгольского разрушения Москвы и просуществовал до строительства первого белокаменного Успенского собора в 1326г.104 Соответственно, комплекс плит может датироваться временем от второйполовины XIII в. до конца первой четверти следующего столетия.Три других комплекса были изучены Л.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
