Диссертация (1168461), страница 57
Текст из файла (страница 57)
Синодальной типографии (Никольская ул., 15)539. Она воспроизводит надпись 1645 г. о строительстве Печатного двора в изящной стилизации под древнерусский шрифт, но в палеографических традициях начала XIXв. Данный эпиграфический памятник был создан как парный к надписи, сообщавшей о постройке нового здания Синодальной типографии в 1814 г.Такой же репликой можно считать надпись о строительстве церкви Сергия Радонежского в Иоанно-Предтеченском монастыре г. Свияжска в 1604 г.,сделанную краской на стене собора (Ил.
113). В еѐ принадлежности началуXVII в., сомнений обычно не высказывалось, тем более, что надпись — основной источник о времени строительства храма. Скорее всего, она воспроизводит оригинал, однако еѐ палеография (отсутствие лигатур) и разделениена слова (а тем более обозначение переносов слов) не характерное для старорусских эпиграфических памятников, выдают вторую половину XIX в.Кроме того, в правление Александра I внутри Крестового храма Крутицкого подворья (Москва) были выполнены новые надгробия «вместо старых,временем попорченных» над могилами архиереев Сарской и Подонской538Сытин П. В.
Сухарева башня (1692–1926). Народные легенды о башне, еѐ история, реставрация исовременное состояние. М., 1993. С. 13. Прим. *.539О надписи см.: Казаков Р. Б., Савина С. Л. Лев и единорог на здании Историко-архивного института // Гербоведъ. М., 2005. № 85. С. 31–33.228епархии Евфимия († 1499), Досифея († 1544), Симеона († 1582) и Геласия (†1602)540. Надписи, вырезанные на них, копировали текст прежних эпитафий,но были ли они стилизованы под древнерусский шрифт, неизвестно.ЗаключениеВ данной главе были разработаны типология памятников эпиграфикиМосковской Руси, определены их графико-орфографические и палеографические особенности, выявлены составные части их репертория, а также продемонстрированы приѐмы их текстологического анализа. Совокупность этихданных даѐт основу для исследования старорусских надписей, которое должно базироваться на одном из важнейших правил эпиграфики — точной передаче текста памятника (буква в букву, знак в знак, строка в строку)541,что создаѐт условия для изучения старорусских эпиграфических памятниковне только как полноценного исторического, но и лингвистического источника.
Приѐмы источниковедческой критики надписи, как и любого исторического источника, имеют свою специфику, порождѐнную характером памятника, и делятся на внешние и внутренние. К внешним — относятся определение степени сохранности надписи, характера утрат, еѐ местоположения исвязи с некрополем и / или с архитектурным декором здания, а в случаенаходки во время археологических раскопок — с обстоятельствами обнаружения и еѐ сопровождающим еѐ контекстом, а также определение соответствия палеографии и декоративного оформления надписи указанной в нейдате. Приѐмы внутренней критики основаны на анализе информации, запечатлѐнной в эпиграфическом памятнике в контексте эпохи и в комплексе сизучением однотипных надписей и различных категорий иных источников ирезультатами археологических исследований.540Историческое описание древней Владычней обители на Крутицах и уцелевших от нея памятников:Успенско-Крутицкого собора, Крестового храма и надвратного Крутицкого терема.
М., 1893. С. 77.541Критику издания памятников древнерусской письменности по упрощѐнной орфографии см.: Камчатнов А. М. Об издании «Палеи Толковой» в исторической ретроспективе и перспективе // «Палея Толковая» в контексте древнерусской культуры XI–XVII вв. / Материалы Первой международной конференции /Сборник научных работ. М., 2014. С. 231–237.229…Вы просто не представляете, сколько существуетспособов с пользой провести время на кладбище.Макс ФрайГЛАВА 2БЕЛОКАМЕННЫЕ ПОДПИСНЫЕ НАДГРОБИЯМОСКОВСКОЙ РУСИ:«ПОРТРЕТ» В ИНТЕРЬЕРЕ ЭПОХИПогребальная обрядность и надгробные сооружения являются одним изфундаментальных признаков культуры, отражающим сложнейшие аспектыдуховной жизни.
В разные эпохи истории Русского государства надгробныепамятники были неотъемлемой частью православного погребального обрядаи поминальной традиции, шире — культуры памяти1. Белокаменные подписные надгробия Московской Руси, наиболее изученные памятники эпиграфики этой эпохи, привлекают внимание исследователей, специализирующихся вразличных отраслях гуманитарного знаниия, — эпиграфистов, археологов,краеведов, литературоведов, культурологов, некрополистов, искусствоведови др.
Наиболее полным исследованием является изданная в 1996 г. монография Л. А. Беляева, где белокаменные намогильные плиты рассматриваются вкомплексе — как памятник поминальной культуры, произведение декоративно-прикладного искусства и археологический источник2. В большинстведанных работ, как правило, недостаточно внимания уделяется таким категориям письменных источников, как законодательные акты, архивные документы государственных учреждений и монастырей, частно-правовые акты,жития святых и др. Их анализ во взаимосвязи с исследованием эволюции1Напр.: Житенева А. М. Методика и особенности палеографического анализа надписей на саркофагах и поминальных плитах // Некрополь русских великих княгинь и цариц в Вознесенском монастыреМосковского Кремля. Материалы и исследования. В 4-х тт.
Т. 1: История усыпальницы и методика исследования захоронений. М., 2009. С. 104–121; Зейфер В. А., Мазурок О. И., Рассказова А. В. Средневековыйнекрополь церкви Усекновения главы Иоанна Предтечи в Переславле-Залесском // Археология Подмосковья. Материалы научного семинара. Вып. 10. М., 2014. С. 304–321; Курганова Н. М. Страницы историинекрополя города Суздаля. М., 2007; Ермонская В. В., Нетунахина Г. Д., Попова Т. Ф. Русская мемориальнаяскульптура. М., 1978 и др. Из современных работ зарубежных исследователей, посвящѐнных надгробнойэпиграфике и связанной с ней поминальной культуре Средневековья можно назвать: Grabmäler: Tendenzender Forschung an Beispielen aus Mittelarten und früher Neuzeit / Maier W., Schmid W., Schwarz V.
(hrsggb.). B.,2000; Albu I. Memoria epigraficǎ în Europa Centralǎ. Şi du Sud-Est (Evul Media şi Epoca Premoderna). Sibiu,2014.2Беляев Л. А. Русское средневековое надгробие. Белокаменные плиты Москвы и Северо-ВосточнойРуси XIII–XVII вв. М., 1996.230подписных надгробий позволяет увидеть в последних оригинальный памятник истории и культуры своей эпохи.Основной методологической посылкой данной главы является представление о прямой связи эволюции древнерусского надгробия с процессом формирования христианской поминальной культуры на Руси в XII — конце 40-хгг. XVI в., что обычно ускользает от внимания исследователей.§ 1.
Ранняя история древнерусских надгробийК концу XVIII в., когда в российский быт прочно вошли надгробныенадписи с указанием времени рождения и смерти, казалось, что такие эпитафии существовали на всѐм протяжении истории Руси. Так, в агиографическомсборнике,составленномкраеведомГ.Д.Тихомировым-Серебренниковым (1745–1827), есть рассказ об обретении в 1485 г. мощей св.князя Угличскому Романа Владимировича († 1295). Их опознали благодарятому, что на белокаменном саркофаге «на <…> верху приложена бысть каменнаz белаzцка съ подписаніемъ вырэзныхъ словъ имэни свzтаго, и день, и годъ рожденіz єго, такоже и лэтаи день преставленіz свzтаго памzти изъzвлzемо»3. Казалось бы, налицо — важнейшеесвидетельство о существовании в конце XIII в.
эпитафий, вырезавшихся накрышках белокаменных саркофагов. Однако данное житие — памятникпоздний и текстологически изученный слабо. Первоначальная его редакция,составленная в 1595 или 1605 г., утрачена, а та, что имеется в сборнике Г. Д.Тихомирова-Серебренникова, значительно переработана им.Подобные взгляды характерны и для начала ХХ в. Так, А. А. Шахматовпредположил, что подписные надгробия на Руси появились едва ли не одновременно с принятием христианства. Говоря о древнейшей княжеской усыпальнице в Десятинной церкви Киева, он отметил: «весьма вероятно, что надпохороненными <…> были высекаемы на могильных плитах или крестахнадписи с указанием года (а иной раз и дня) смерти», которые в конце XI в.3Житие и жизнь святого и благоверного князя Романа Владимировича Угличского нового чудотворца.
Углич, 2012 (Письменные памятники древнего Углича. Вып. III). С. 52.231были занесены в княжеский помянник, использованный составителемНачальной летописи4. Эта точка зрения, выведенная из представления о непрерывности эпитафийной традиции на Руси, имела сторонников в первойполовине 1960-х гг.5 Мнение А. И. Шляпкина о появлении белокаменныхподписных надгробий в конце XIV в.6, также имело популярность в 1960-егг.7 Позже, в связи с новыми находками, Т.
Д. Панова отнесла появлениеплит с эпитафиями к 1490-м гг.8 В 1996 г. Л. А. Беляев обосновал их появление серединой 1480-х — началом 1500-х гг.9 Позднее как наиболее вероятнаядата появления подписных надгробий мною был предложен 1492 г.10 Находки последних десятилетий внесли коррективы в эти представления.1. «Поминальная революция» XII–XIII вв.11Восточнославянское язычество индивидуального надгробия не знало12.Семантическими его заместителями были сосуды с пеплом умерших, ставившиеся «на распутии на стлъпѣ», позднее — курганные насыпи над местом захоронения и совершения поминальной тризны13.4Шахматов А.
А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908. С. 162, 458.Высоцкий С. А. Древнерусские надписи Софии Киевской. Вып. 1. XI–XIV вв. Киев, 1966. С. 129.6Шляпкин А. И. Древние русские кресты. 1. Кресты новгородские, до XV в., неподвижные и нецерковной службы // ЗОРСА. 1903. Т. 5. Вып. 1. С. 55 с прим. 3.7Гиршберг В. Б.
Материалы для свода надписей на каменных плитах Москвы и Подмосковья XIV–XVII вв. Ч. I. Надписи XIV–XVI вв. // НЭ. 1960. Т. I. С. 8.8Панова Т. Д. Царство смерти. Погребальный обряд Средневековой Руси XI–XVI веков. М., 2004. С.127.9Беляев Л. А. Русское средневековое надгробие… С. 138.10Авдеев А. Г. Материал к уроку москвоведения по теме «Москва в конце XIV–XV вв.» в 9-м классе //Москвоведение. Сборник статей из опыта работы и методические рекомендации по курсу «Москвоведение».М., 1998.
С. 47–52; Он же. Несостоявшееся светопреставление // Обозреватель-Observer. 1999. № 7. С. 70–73; Он же. Древнерусские эпитафии как исторический источник // Преподавание истории и обществознанияв школе. 2002. № 8. С. 69–74; ср.: Шокарев С. Ю. Московский некрополь XV — начала ХХ вв. как социокультурное явление (Источниковедческий аспект): Автореф. дис. … канд. ист. наук. М., 2000.11Приведѐнный в главе материал уточняет и расширяет наблюдения, сделанные мною ранее.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
