Диссертация (1168461), страница 54
Текст из файла (страница 54)
А. Плугин сделал вывод, что текст эпитафии соответствует известным источникам, но«существующее мнение, что здесь имеет место мистификация, не выглядитбеспочвенным»484.Безусловно, надгробие, открытое П. Д. Барановским, требует не толькоанализа всех известных в настоящее время источников о кончине иконописца, к чему обычно обращались критики архитектора. Чтобы признать плитусовременной кончине Андрея Рублѐва, то есть датировать 1430 г., необходимформальный анализ надписи с привлечением аналогий среди памятниковстарорусской надгробной эпиграфики, чего не делали ни сторонники, ни противники подлинности надгробия.Г.-Ф. Миллер тщательно копировал надписи. Как отмечал А.
А. Формозов, у нас «нет оснований брать под сомнение» его «личную добросовестность»485. Опубликованные А. Б. Каменским копии надписей из Юрьева монастыря в Новгороде, сохранившиеся в «портфелях» Г.-Ф. Миллера486, показывают не только большой интерес исследователя к древнерусской эпиграфике, но и высокую степень точности копирования надписей. Однако спискинадгробий, выявленные в «портфелях», нисколько не напоминают копиюнадгробия Андрея Рублѐва. Они делались гражданским шрифтом с сохранением буквенной цифири, но никогда не имеют данных о размерах плиты,эпитафии не разделены на строки, а указания на способ изготовления, тип иразмещение надписи отсутствуют всегда.
Кроме того, Г.-Ф. Миллер не переписывал фрагментированных эпитафий, а техника эстампажа появиласьтолько во второй половине XIХ в.484Плугин В. А. Мастер Святой Троицы. Труды и дни Андрея Рублѐва. М., 2001. С. 505–507. Прим.280.485Формозов А. А. Страницы истории русской археологии. М., 1986. С. 23.Каменский А. Б. Две новгородские надписи из «портфелей Г.-Ф. Миллера» // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода.
М., 1988.486214Реконструкция эпитафии и еѐ датировка делалась П. Д. Барановским тогда, когда надгробия XV–XVII вв. ещѐ не были объектом серьѐзного изучения специалистов. Он мог опираться на несколько публикаций и собственныенаблюдения. Формальный анализ текста, проведѐнный исследователем выглядит поверхностным, а его датировка XV в.
— гипотетической. Реконструкция дана без учѐта вышедших из употребления букв и возможных лигатур, введено разделение на слова487.Надгробие, датированное 1430 г., в некрополе Спасо-Андроникова монастыря появиться не могло, как не могло оно появиться в любом другомнекрополе Руси того времени: их массовое распространение начинается после 1492 г. Примечательно, что в качестве аналогий П. Д. Барановскому неудалось привести ни одной надписи старше 1518 г. Таким образом, признаваядатировку надгробия Андрея Рублѐва 1430 г., мы вынуждены признать болеераннюю дату появления надписей на надгробиях, что противоречит имеющемуся в наличии материалу.Важным датирующим элементом является форма надгробия — закладная доска, которая обычно укреплялась в нише на стене храма, что также неможет соответствовать 1430 г.
Подобные плиты-вставки широко распространяются на Руси с начала XVII в., что исключает возможность изготовленияобнаруженного П. Д. Барановским артефакта в 30-е гг. XV в. Можно возразить, что за пару столетий надгробие могло обветшать, и во второй половинеXVII в. его поновили, что было делом обычным.Восстановленная П. Д. Барановским эпитафия содержит характерныедля данного типа памятников старорусской эпиграфики информативные единицы, но сведения о дне недели и часе кончины появятся на них в серединеXVI в., а формула «его бытия в сем мире <...> лет, и погребен бысть на семместе» характерна для второй половины XVII в.
Формула «преизрядно писаша иконы святых» неизвестна в старорусских эпитафиях, которые ограничиваются кратким указанием на профессию. Летописи упоминают либо духов487На это обратил внимание В. А. Плугин.215ный сан, либо имя Андрея Рублѐва, а термин «иконник» применяется к немукак к главе артели иконописцев488. Житие Никона Радонежского, составленное Пахомием Сербом спустя несколько лет после смерти Андрея Рублѐва,именует его иконописцем, а Стоглав — живописцем, дословным переводомгреческого термина «изограф»489.
Что же касается формулы «изрядно писавший иконы святых, приснопамятный муж», то в XIV–XV вв. занятие иконописью считалось одним из видов труда, полезных для иноческого воздержания и терпения490, и заслужить столь цветистую похвалу могла спустя многодесятилетий после кончины Андрея Рублѐва, когда к его произведениямпришла слава. Более того, параллели восстановленной формуле имеются в«Сказании о святых иконописцах» в редакции, изданной Ф. И.
Буслаевым:«Преподобный Андрѣй, Радонежскiй иконописецъ, прозванiемъ Рублевъ, писаше многiя святыя иконы, чудны зѣло и украшенны»491. Сопутствующая жеей в эпитафии фраза, что иконописец был «добродѣтелми зѣло украшенъ»находит прямую аналогию в Житии Сергия Радонежского в редакции Пахомия Серба, где сообщается, что Андрей Рублѐв был «иконописецъ преизрядный, всѣхъ превъсходящи мужей добродетелми»492. Если его надгробие исуществовало, то эпитафия на нѐм читалась бы примерно так, как на надгробии 1545/46 г. из Возмищского монастыря близ Волоколамска: «|2 престависрабъ |3 Божии инок Вас(ь)ян иконник на |4 паметь святаго мученика |5 ФедораТиро|6на»493.Таким образом, компилятивный характер эпитафии, «открытой» П.
Д.Барановским, очевиден: источниками для неѐ послужили Житие Сергия Радонежского, «Книга, глаголемой о российских святых» и «Сказание о святых488СлРЯ XI–XVII вв. Т. 6. М., 1979. С. 220. s.v.Стоглав // Российское законодательство Х–ХХ вв. Т. 2. Законодательство периода образования иукрепления Русского централизованного государства. М., 1985. С. 303; ср.: СлРЯ XI–XVII вв. Т.
5. М., 1978.С. 102. s.v. «живопись»; Т. 6. М., 1979. С. 195. s.v. «изограф».490Прохоров Г. М. Равноапостольный Стефан Пермский и его агиограф Епифаний Премудрый // Святитель Стефан Пермский. К 600-летию со дня прставления / Ред. Г. М. Прохоров. СПб., 1995. С. 16–17.491Буслаев Ф. И. Исторические очерки русской словесности. Т. II. М., 1861. С. 379–380. № 14–15.492Клосс Б. М. Избранные труды. Т.
1. Житие Сергия Радонежского. М., 1998. С. 401–402.493Золотов Ю. М. Надписи XVI в. из Волоколамска // РА. 1996. № 3. С. 192.489216иконописцах». К ним были добавлены формулы, характерные для надгробийконца XVII–XVIII вв.Близкой изучаемому надгробию является эпитафия жене князя Всеволода Большое Гнездо Феодосии, вмонтированная в стену Юрьевского собораЮрьева монастыря в Новгороде, копию которой сохранил Г.-Ф. Миллер494. Вней указываются не только год, месяц и день кончины княгини, но также ито, что она «благоговейно и благоугодно поживе <...> и на конец жития иноческий образ восприимши <...> и положена бысть в пресловущей обителисвятаго Георгия», а погребѐнный рядом с ней сын Фѐдор «оттоле из обителиперенесен бысть в Великий Новград в соборную церковь Премудрости Божию». Обращает внимание, что здесь, так же, как и в эпитафии Андрея Рублѐва, указаны обитель, где была погребена княгиня Феодосия, хотя местоположение плиты делало это излишним, а также высокие христианские добродетели покойной.
Однако это надгробие появилось не ранее 1616 г., когдапосле разорения могилы шведами мощи князя Фѐдора Ярославича были перенесены в Софийский собор Новгорода.Рассмотрим вопрос о подлинности названной в эпитафии года смертиАндрея Рублѐва. В рукописном синодике Спасо-Андроникова монастыря, датируемом второй половиной XVII в.495, который мог бы внести ясность в этотвопрос, листы с именами иноков и вкладчиков обители утрачены. Но тот жегод смерти иконописца, что и в эпитафии, сообщает «Книга, глаголемая описание о российских святых»496: «Преподобныя отцы, Андрѣй Рублевъ и Данило Черный спостникъ его <...> преставишася въ лѣто 6938, положени бышав монастырѣ Андрониковѣ».Этот источник ещѐ не получил детального исследования.
Не известноточное количество его списков и их соотношение. На основании изучения494Каменский А. Б. Две новгородские надписи... С. 112; ср.: Янин В. Л. Некрополь... М., 1988. С. 102–103.495ГИМ ОР. Собрание Е. В. Барсова. № 974. Благодарю Ю. А. Грибова за полезную для меня консультацию.496Публикуем по списку 1716 г.: НБ МГУ.
ОРиРК. № 293. Л. 4 об.; ср.: Сергий, архим. Историческоеописание Московского Спасо-Андроникова монастыря. М., 1865. Прил. С. 11; Толстой М. В. Книга, глаголемая описание… С. 71. № 185.217ряда списков В. Д. Кузьмина пришла к выводу, что источником рассматриваемого отрывка стали Жития Сергия и Никона Радонежских497. Исследовательница отметила, что сведения о дате кончины Андрея Рублѐва составитель«Книги...» мог взять из эпитафии, которую он видел в обители.Второй источник, не содержащий года кончины иконописца, но сообщающий о его погребении в Спасо-Андрониковом монастыре, — это ужеупоминавшееся «Сказание о святых иконописцах». В. Д.
Кузьмина считаетего компиляцией рубежа XVII–XVIII вв., составителю которой были известны Стоглав и пахомиевская редакция Жития Никона Радонежского, а такжеместонахождение могил Андрея Рублѐва и Даниила Чѐрного498. Мимо внимания исследователей прошѐл тот факт, что оно относится к особому жанрудревнерусской книжности — припоминаниям о святых, в которых, как правило, описывались последние дни и часы их земной жизни. Этот жанр древнерусской книжности был проанализирован архимандритом Макарием (Веретенниковым)499, пришедшим к выводу, что, как правило, такие произведения, имевшие частный характер, писались сразу же после кончины подвижников ближайшими к ним людьми. Возможно, подобная запись и составилаядро соответствующего раздела «Сказания…»...
Если бы не одно обстоятельство: в древнерусских агиографических произведениях XIV–XVI вв. указаниена точный час кончины подвижников встречается не всегда. Обычно, как показали исследования Г. Г. Донского, в житиях упоминались дневное илиночное время, которое нередко коррелировалось со временем богослужебным500. Нередко день смерти приурочивался ко дню памяти соответствующего святого, как, например, в «Слове о житии и преставлении великого князяДмитрия Донского»: «майа въ 19 на память святого мученика Патрекиа, на 5-497Кузьмина В. Д. Древнерусские письменные источники об Андрее Рублеве // Андрей Рублев и егоэпоха. М., 1971.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
