Диссертация (1155335), страница 29
Текст из файла (страница 29)
Минского довольно сложна. Важнымсредством индивидуализации в поэзии автора являются личные местоимения. Какмы выяснили, основными способами выражения первого лица в поэтическом текстеу Н. Минского можно считать «собственное я» и «чужое я». Если автор илирический герой совпадают, «я» идентифицируется как реальный автор («ясобственное»), если нет – «я» обозначает чужого лирического героя («я чужое»).Индивидуализм в поэзии Н. Минского становится более глубоким понятием,чем «болезненное модное настроение, преувеличенное самосознание влюбленной всебя личности»223.
Н. Минский прокладывает путь отхода от логичной ипатриотичной поэзии, с ее культом семьи и единения народа, к индивидуализму и«эгоистическому мэонизму»224. Однако поэт объясняет, что существованиеиндивидуализма бессмысленно без культуры и творческого процесса. Человек поприроде своей стремится к реализации собственных желаний и потребностей, иединственным возможным предметным воплощением индивидуализма, по мнениюпоэта-философа, должно являться искусство.2.2. Попытка объяснения мира ИдеиКак у французских, так и у ранних русских поэтов с символистскиммироощущением, реальность вызывала недовольство, из-за чего они стремилисьприблизиться к миру Идеала, к сверхчувственному и трансцендентному.
Тайну223224Минский Н. На общественные темы. Изд. второе. Спб.: тип. т-ва «Обществ. польза». С. 23.Минский Н. Писатели о себе // Новая русская книга. С. 40.131непознаваемого начала, или, Абсолюта по определению С. Малларме, меона поН. Минскому, можно было приоткрыть только благодаря искусству. Роль поэта приэтом заключалась в том, чтобы организовывать синтез высшего порядка, где быотражалась тайна, которую ищет поэт, или как писал Ш. Морис в его «Литературесегодняшнего дня» – «дать благозвучное и яркое объяснение Таинственного припомощи расширенного синтеза»225.
Поэтическое слово в таком случае обладаломагической силой.Ранних и поздних символистов терзал дуализм поэтического существования:мир реальный опротивел, а мир Идеала недостижим. Еще Ш. Бодлер пытался уйтиот земного мира: «Безмерность не вместив в сознание свое, / Я жажду статьничем, уйти в небытие…», «Et mon esprit, toujours du vertige hanté, / Jalouse du néantl’insensibilité. («Бездна», Le Gouffre, пер. В. Шора).
Мало кто из поэтов этого периодане испытывал ощущения бесконечности мира, в котором нет места богам – «все богинадоели», «…qu’ont lassé tous ses dieux…» (Ж. Лафорг «Головы мертвых», Les têtesde morts) – и человеку приходится безропотно покоряться «несчастной жизни междудвумя типами небытия», «…entre deux néants n’est qu’un jour de misère» (Ж. Лафорг«Сонет вееру», Sonnet pour éventail).В России первым, кто сформулировал религиозно-философские искания,волновавшие поколение, пожалуй, был Н.
Минский. В своей работе «При светесовести. Мысли и мечты о цели жизни» он изложил систему меонизма («мэонизма»в написании Н. Минского), которая подготовила почву для нового литературногодвижения. В начале 1890-х годов поэт создает собственную «религию», в которойсоставляет формулу сотворения мира – бесконечное отрицание действительности:«Мэонизм учит, что мир движется и борется, умирает и воскресает, наслаждается истрадает для того, чтобы постоянно, в каждое мгновение, отрицать себя во имя той225Morice Ch.
La littérature de tout à l’heure. Paris: Librairie académique Didier Perrin, 1889. P. 67 : « donneront <…> en devastes synthèses, une explication mélodieuse et lumineuse des Mystères. » – Морис Ш. Литература сегодняшнего дня.132святыни, которая, из любви к миру, сама себя повергла в небытие»226. Из этогоследует, что искусство становится высшим типом духовного освоения мира, апоэтическое слово способно намечать не только явное, но и скрытое, тайное, «иное»,прибегая к термину А. Лосева – «самое само»227. Природа, в теории Н.
Минского,представлена в виде бесконечного цикла повторений – все рождается из бесконечнойбездны и, умирая, возрождается из нее: «К тайне тайн, к сердцу мира искал ядорогу, / К изначальному праху, к умершему Богу» («На глубине»). Резко выступаяпротив традиционных религиозных и этических норм, поэт-философ эпатируетчитателей. Отказываясь от истинно христианского мировоззрения, воспринимаямироздание как художественное целое, которое служит на пользу человеку, Н.Минский утверждает, что жизнь зарождается не на небе, а на земле.Слово «меонизм» происходит от двух древнегреческих слов: μη, что означает«не» и ον – «живое существо или существующее», т.е.
меон – это, своего рода, нечтонесуществующее. Меоном автор называет высшую идею, в которой сочетаются триосновных противоречия жизни (которые будут рассмотрены чуть дальше), амеонизм, следовательно, представляет собой попытку сочетать раздельные во всехисторических религиях элементы божественного: абсолютное бытие и абсолютноенебытие.
В работе Н. Минского находим объяснение значений «бытия» – «небытия»через призму восприятия человека: «Каждый любит только себя, потому что любитьможно лишь одно: бытие, или вернее, чувство бытия, сознание жизни, благодатной,мистически-отрадной жизни, равно как ненавидеть можно лишь небытие»228.Расширяя границы понятия «бытие», которое Н. Минский представляет каквозможность человека творить свою жизнь, т.е. воплощать ее в искусстве, авторсужает определение «небытия». Это позволяет разграничить значение слова«небытие» в понимании поэта и читателя. Человеческое «небытие» – невозможность226Минский Н. При свете совести.
Мысли и мечты о цели жизни. С. 219.Лосев А. Ф. Самое само // Лосев А. Ф. Миф. Число. Сущность / Сост. А. А. Тахо-Годи; общ. ред. А.А. Тахо-Годи иИ. И. Маханькова. М., 1994. 919 с.228Минский Н. М. При свете совести. Мысли и мечты о цели жизни. С. 1.227133осознания своего существования, в поэтическом плане перерастает в источниктайных смыслов или истинный Абсолют, к которому стремится приблизитсяписатель: «…И тайну тайн, Всецель и Всеначало / Обрел я также в том, что менеечем мало.
/ Где все исчезло, где предел всего, / Где мир истлел в ничто – там скрытобожество» («Я раздавлю тебя – грозило море…»)Для Н. Минского в этом мире «небытия» существуют меоны, которые поэтфилософ пытается постичь, и невозможность достижения этой цели, сопряженная сощущением скорби, рождает поэтическое откровение. Меонизм приравнивается кхраму, построенному над бездной разрушений. Подтверждение философской теорииН. Минского можно проследить в его стихотворении «Я спал, но чутким сном, впредчувствии зари…»: «…И властный зов: Пора! Очнись от сна бессилья / Возьмихаос и мир нетленный сотвори.
<…> / Я руку вверх простер и клятву произнес: / –Клянусь, я этот мир дряхлеющий разрушу / И снова превращу в зиждительныйхаос».Даже несмотря на комментарии некоторых из современников229, теориюмеонизма мы не относим к строго оформленным философским системам, так какграницы научно-теоретического изложения и художественного творчества здесьразмыты. Темы, образы, стилистические приемы книги «При свете совести…» имелинепосредственные связи с его стихотворными произведениями, пусть даже В.Брюсов заявлял, что «Занятия философией как-то убивают поэзию.
Поэзия требуетдля себя известной наивности мысли. Ум, искушенный метафизическимитонкостями, отказывается от приблизительности стихотворного языка»230. Вопрекитому, что Н. Минский позже писал в «Религии будущего» (1905), что меоническаяистина заключается «в приведении в гармонию тех [чувств], которые намврожденны»231, выделим и проанализируем три основных противоречия, о которых229Г. Чулков писал в «Покрывале Изиды.
Критических очерках». С. 129: «Меонизм Минского – это стройнаяфилософская система, несмотря на отсутствие в ней академической строгости и сухости».230Брюсов В. Я. Дневники. Автобиографическая проза. Письма. М.: ОЛМА-ПРЕСС Звездный мир, 2002. С. 49.231Минский Н. М. Религия будущего (Философские разговоры). С. 46.134пишет сам автор в «При свете совести…», и подтвердим их примерами изстихотворений философа-поэта.1. В эпоху отсутствия отчетливой веры в Бога у человека остаются лишьнекоторые имманентные ценности. Единственным достоверным источникомпознания может быть собственное «я», но из этого нельзя сделать вывод, что «я»станет абсолютной ценностью.
Такой подход приводит к одиночеству человека.Следовательно, можем проследить следующую степень безвыходного противоречия:любя самого себя, я ненавижу больше всего свое самолюбие. Идентичноепротиворечие мы находим в стихотворении «Любовь к ближнему»: «Любить других,как самого себя? / Но сам себя презреньем я караю. / Какой-то сон божественныйлюбя, / В себе и ложь, и правду презираю…»По теории Н. Минского, каждый человек делает все в угоду своемусамолюбию, поэтому только в само-бытие (или в самолюбии, как пишет об этомавтор) проявляется счастье. Выделим следующее противоречие в утвержденияхН. Минского: самолюбие, которое ненавидит поэт, становится источником счастья.Развивая эту мысль, необходимо добавить слова самого поэта-философа: «… носамолюбие бывает дальнозоркое и близорукое, – первое мы называем добром, авторое – злом»232. В этом случае наблюдается еще одно расхождение: по теориимеонизма человек стремится к истинному добру только для самого себя, поэтомуразграничить добро и зло невозможно.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
