Диссертация (1155335), страница 28
Текст из файла (страница 28)
Лирический геройН. Минского прошел оба этапа: в ранний период – он был отважен и боролся сдействительностью во благо страдающего народа; теперь же, в мире его Идеала, онстарался отгородиться от реальности. Действительность, которая существует вне его«я», становится не такой существенной. В этом случае личность автора становитсяважной составляющей поэтического текста: в центре находится говорящий (самавтор или лирический герой), а читатель интуитивно восстанавливает «я» поэта,синтезирует поэтическое впечатление. Выражение «я», таким образом, отличаетсямногогранностью своих значений, сложным смысловым наполнением.Н.
Минский был уверен в значимости человеческой личности, именуя еемироосновой, «которая в процессе познания и образования являет себя в качестве215Минский Н. М. Из мрака к свету. Избранные стихотворения. С. 6 (выделения наши).Русская литература ХХ века : Школы. Направления. Методы творческой работы. С. 19.217Там же. С. 20.216126духа, разума, всевидящего и всеосмысляющего света»218. Поэтому «я» Н.
Минскогоочень ощутимо во многих его стихах: «Я жажду безгрешности – и творю грех. /Почему? / Я молюсь единственной – и хочу всех. / Почему? / Я создан для тления – Итлена боюсь. / Почему? …» («Почему?»); «Я влюблен в свое желанье полюбить, / Ягрущу о том, что не о чем грустить.
/ Я земную повесть знаю наизусть» (По перв.стр.); в стихотворении «Я боюсь рассказать, как тебя я люблю…» рефреном триждыповторяются первые две строки: «Я боюсь рассказать, как тебя я люблю. / Я боюсь,что, подслушавши повесть мою…». Употребляя несколько раз личное местоимение«я», автор акцентирует внимание на своих переживаниях, чувствах. Кроме того,заведомо частое использование первого лица подчеркивает субъективностьавторского «я» в тексте.Наслаиваются друг на друга две роли: роль лирического героя и роль автора.Если они совпадают, «я» идентифицируется как реальный автор (по Ю. Левину это«я собственное»), если они не совпадают, «я» служит выражением чужоговнутреннего мира («я чужое»219).
Согласимся с ученым-лингвистом Я. Гином, что«специфика лирики в том, что человек присутствует в ней не только как автор, нетолько как объект изображения, но и как его субъект, включенный в эстетическуюструктуру произведения в качестве действенного ее элемента»220. «Я» занимаетцентральное место в коммуникативной структуре и оказывается композиционнымстержнем многих стихотворений Н.
Минского этого периода, но не всегда его можноотождествить с реальным автором.Н. Минский пытается повторить опыт «ясновиденья» А. Рембо, желая успетьзапечатлеть то, что таит в себе Неизвестное. Однако жизнетворчество поэта недостигает того уровня раздражения всех чувств, к которому приходит А. Рембо. Он218Искржицкая И.
Ю. Эстетико-культурологические проблемы литературы русского символизма: автореф. дис. ...доктора философских наук. 09.00.04 / Искржицкая Ирина Юрьевна. М. 2000. С. 39.219Левин Ю. И. Избранные труды: Поэтика. Семиотика / Ю. И. Левин. М.: Шк. «Языки рус. культуры»: Кошелев, 1998.822 с.220Гин Я. И. Проблемы поэтики грамматических категорий. Избранные работы. Спб.: Гуманитар. агентство «Акад.проект», 1996.
С. 109.127не уделяет достаточного внимания в своей поэзии запахам, подчеркивая при этомзначимость цветов и звуков. Н. Минский не смог в полной мере стать«транслятором» Мировой Души, у него не вышло изменить свое сознание до такойстепени, чтобы мир материальный стал копией идеального мира. Опыт «“я” – этодругой» Н. Минского находит свое отражение в следующем его стихотворении: «То,что вы зовете вдохновеньем, / Я зову прислушиваньем чутким.
/ Есть часы, когда свосторгом жутким / Вдруг я слышу, кто-то с грустным пеньем / Над душойпроносится моею. / Слышу, внемлю, чую, замираю. / И творю, доколе повторяю / То,к чему прислушаться успею».Примером способа выражения «я» в лице иного предмета или явления можеттакже служить стихотворение «Дверь» (из «В одиночном заключении»), гдеповествование ведется от лица двери, то есть автор раскрывает свое мироощущениесквозь призму «сознания» двери: «Я – мука и надежда этой кельи <…> / Я –тяжкая, глухонемая дверь, <…> / Я – то же для тебя, что смерть для духа». Втаких стихах есть, с одной стороны, моменты перевоплощения, а, с другой –передача мыслей поэта герою, происходит частичное отождествление поэта с егогероем.
Мы наблюдаем двуединство автора и его лирического героя. «Я» от именидругого позволяет многократно повторять личное местоимение и другие формыпервого лица, что не будет создавать ощущения эгоцентричного текста.Лирический образ выступает как одна из форм выражения авторскогосознания, поэзия переходит от описательности к «внушению», а автор к диалогу считателем. В первую очередь стоит подчеркнуть, что для человека важнымэлементом, в понимании Н.
Минского, является первенство над кем-нибудь себеподобным. Целью становится ограничение самолюбия другого. Жажда первенстваопределяет все поступки и мысли.В своей работе «При свете совести…» (1890) Н. Минский отмечает, что людивраждебны друг к другу, они стараются уйти от этого мира в мир своих внутренних128переживаний, в свое «я». Таким образом, философ-поэт утверждает, что необходимоотделить себя от внешнего мира, изолировать себя в башне из слоновой кости: «…Негляди в мою тюрьму! / Дай побыть мне одному! / Дай в безумии забыться, /Одиночеством упиться! / Нет! Всезрящий глаз открыт, / Смотрит, судит иследит» («Стеклышко в двери»). Уже само название стихотворения отсылает кпредисловию к «Альбертусу» Т. Готье, где автор говорит о том, что он видит мирчерез небольшое окно и не стремится увидеть большего.
Н. Минский как раннийсимволист был, прежде всего, субъективным идеалистом, для него вне егособственного бытия не было ничего реального. Из этого вытекает, что единственнойреальностью может быть только его «я», в чем прослеживается связь с эстетизмом Т.Готье и «чистым искусством». Однако утверждение Т. Готье абсолютнойсамодостаточности поэзии, которая сама по себе является носителем Красоты, а несредством ее передачи, Н. Минским не принимается. Любовь к ближнему, в такомслучае, Н. Минский называет «жертвой, которую я уделяю из своего самолюбия, вожидании еще большего личного блага — благодарности, славы, сознанияпервенства»221, определяя ее как разновидность самолюбия. Подтверждение этомусуждению мы находим в стихотворении «Ноктюрн»: «…Если души всех людей /Таковы, как и моя, / Не хочу иметь друзей, / Не могу быть другом я.
/ Никого я нелюблю, / Все мне чужды, чужд я всем, / Ни о ком я не скорблю / И не радуюсь ни скем…»Также одним из способов выделения «я» поэта является его подчеркнутоепротивопоставление объекту, к которому обращена речь: «…Я шелк волос твоихцелую, полный страха, / Я верю: послана мне в оправданье праха / Ты, смертныечерты принявшая душа. / Ты – вечность, явная для зрения и слуха, / И кто тебяласкал, тот приобщился духа» («Все люди из души сотворены и тела…»). Приобращении лирического героя к «внешнему миру», авторское «я», как в этом случае,221Там же. С.
39.129может выполнять второстепенную роль, может быть явным центром организациитекста, или вообще может быть не дано. Когда авторское «я» отсутствует,появляется второй смысловой центр – собеседник: «Не все ль равно, правдива тыиль нет, / Порочна иль чиста. Какое дело, / Пред кем, когда ты обнажала тело, /Чьих грубых ласк на нем остался след» (по перв. стр.).Оппозиция я – ты частотна в лирической коммуникации, и отношениясубъекта и объекта могут быть различными, как близкими (любовными идружественными), так и абстрактными.
Лингвист Ю. Апресян выделяет следующиезначения «ты» в поэтическом тексте: «1) ты близкое; 2) ты родственное; 3) тыдетское (в общении детей между собой или при обращении совсем маленьких детейко взрослым); 4) ты старшее; 5) ты хамское; 6) ты панибратское»222. В лирикенаиболее распространенным является «ты близкое», и поэзия Н. Минского неявляется исключением: «Твоей кожи загар – как пустыни песок, // Когда гаснетзаря утомленная; / Твои очи глубоки, как темный поток, / Куда смотрится зеленьспаленная» (по перв.
стр.); «…Одна из вас – но кто? – душой владела верной. / Неты ль, бесстрастная с усмешкой лицемерной, / Не ты ль, невинная, чьи мысли –белый храм, / Не ты ль, беспечная, чей смех – сердец бальзам, / Не ты ль, порочная сдушою суеверной?» («Всем»). В стихотворениях с «ты близким» чаще всегоадресатом является человек, к которому обращается лирический герой, выражаяпротиворечивые чувства.Но, как мы уже убедились, для лирического диалога не обязательноприсутствие собеседника. В этом случае имеет место разговор с самим собой –внутренний диалог как исповедь или философские рассуждения. Во внутреннемдиалоге автор может обращаться к своему поэтическому дару, сознанию, разуму,воле, сердцу, чувствам: «Не верь, о сердце, счастью – счастье быстротечно, / Неверь, о сердце, горю – и оно не вечно» («Самому себе от самого себя»).222Апресян Ю.
Д. Избранные труды (том II). Интегральное описание языка и системная лексикография. М.: Восточнаялитература, 1995. С. 152.130Для лучшей передачи внутреннего состояния или описания лирического герояв поэтическом тексте Н. Минский часто использует пропуск местоимений: «Зовет,манит. Обтянут стан мешком / Без складок. Только над сухим соском / Растреснутшелк в лучистые морщины. – / Соском, что, яд вливая в кровь мужчины, / Невспухнет для ребенка молоком» («Парижанка»).Структура поэтического «я» Н.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
