Диссертация (1155335), страница 21
Текст из файла (страница 21)
Заметим, чтоважность прогресса, тем не менее не отрицалась, а наоборот подчеркивалась, так,например, писал А. Бажу (под псевдонимом Пьера Варея, Pierre Vareilles) в первомномере «Декадента»: «Благодаря тебе, о, прогресс! <…> Уже Декаденты,предшественникибудущегообщества,приближеныкидеальномутипусовершенства. Лишь некоторые тонкие и шелковистые волоски на их лицах издалеканапоминают147грубостьзверя.Колобаева Л.А. Русский символизм. С.
14.Человекутончается,феминизируется,94обожествляется»148. Прогресс в целом должен был изменить облик современногочеловека, поменять его мышление.Два полярных понятия, вступающие в оппозицию, – наука и религия –которые, казалось бы, должны исключать друг друга, повлияли на жизнетворчествосимволистов. В России Д. Мережковский в работе «О причинах упадка и новыхтечениях современной русской литературы» пишет о приметах грядущего переломаво всех областях жизни: «Наше время до́лжно определить двумя противоположнымичертами – это время самого крайнего материализма и вместе с тем самых страстныхидеальных порывов духа»149.
Объединяя обе характеристики, Д. Мережковскийподчеркивал уникальность происходящих перемен.Для символистов жизнь проходит, как минимум, в двух плоскостях:имманентной, где можно опираться на свой разум, и в мире трансцендентности,мире сущностей, – и обе сферы постоянно пересекаются. Суть истинного мира идейзакрыта от обывателей, только настоящий художник становится его транслятором.Наука же способна лишь объяснять законы, не создавая при этом ничего нового. Какверно подмечает Н.
Минский в 1884 году в своей статье «Старинный спор»: «Наукараскрывает законы природы, искусство творит новую природу. Творчествосуществует только в искусстве, и только одно творчество доставляет эстетическоенаслаждение»150.Следовательно, мир можно разделить на две составляющие, которые нельзясмешивать: непознанный и непознаваемый. Непознанный мир – феноменальныймир, который мы сможем понять с помощью разума.
Непознаваемый – мир, которыйнельзя познать в любом случае, ни благодаря разуму, ни иначе. Иллюстрацией этойидеи может послужить стихотворение Вл. Соловьева «Милый друг, иль ты не148Vareilles P. Le Progrès / Pierre Vareilles // Le Décadent. 10 avril 1886.
N°. 1. P. 2: «Grâce à toi, ô progrès ! <…> Déjà lesDécadents, précurseurs de la société future, se rapprochent beaucoup du type idéal de la perfection. Les quelques poil fins etsoyeux de leur figure ne rappellent que de loin la grossièreté de la brute. L’homme s’affine, se féminise, se divinise». – ПьерВарей. Прогресс // Декадент.149Мережковский Д. С. О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы. СПб., 1893. С.
38(курсив Мережковского).150Минский Н. Старинный спор // Заря. 1884. № 193.95видишь…» (1895): «Милый друг, иль ты не видишь, / Что все видимое нами – /Только отблеск, только тени / От незримого очами?..» Разум может помочь тольков бытовой системе координат и не способен ответить на самые сокровенныевопросы: вопросе о Боге, о смысле бытия. По этой причине поэты начинают искатьответы в религии и философии. Страсть к познанию бросает символистов (какрусских, так и французских) от христианства к язычеству, от духа к плоти, отобщественных идей к личным. Они стремились к объединению этих полюсов, к ихсинтезу.Стиль мышления, как и приверженность религии или ее отрицание, постоянноменялись. Символисты были в непрерывном поиске.
С. Соловьев в статье «СмертьС. Н. Трубецкого» (1905) верно заметил печальное явление – религия или ее резкоеотрицание вошли в моду: «Декадентские журналы заговорили о снежно-серебряномХристе. <…> Литература наполнилась толками о христианстве и язычестве, толкаминесерьезными, часто невежественными и беспочвенными»151. В подтверждение этогофакта, можно привести пример из стихотворения Д.
Мережковского «De profundis»(1892): «Люблю я смрад земных утех, / Когда в устах к Тебе моленья, – / Люблю язло, люблю я грех. / Люблю я дерзость преступленья». Слова «de profundis» (началопокаянного псалма «из бездны взываю»), используемые при отпевании у католиков,неоднократно употреблялось Ш. Бодлером и О. Уальдом.
В этом отрывке авторсмешивает божественное и земное, раскрывая низменные человеческие качества,лишает его божественной трансцендентности и одновременно с этим вкладывает вуста лирического героя мольбу к Богу. Восприятие зла, таким образом,нивелируется: «Добро и зло слились.
Опять хаос царит, / Но божий дух над ним, какпрежде, не парит» («Дума», Н. Минский).Помимо этого вечного дуализма, русской символистской поэзии свойственныпостоянная рефлексия и поиск божественного начала как во всем окружающем, таки в себе самом: «…Пред кем излить восторг, пред кем согнуть колени? / Пугают151Соловьев С. Смерть Н. Трубецкого // Весы. 1905.
№ 9-10. М.: Скорпион. С. 76.96грубостью людские голоса, / На папертях церквей витает рой сомнений, / Надкровлями домов – немые небеса…» («О вы, в чьем сердце бьет родникволшебный…», Н. Минский»).Личность осознает себя как отдельное «я», которое всячески противостоит«мы», развивая гипертрофию субъективности. Страх перед утратой своегособственного «я» возникает из-за системы общественных связей, внутри которойкаждый человек чувствует себя частицей безличного начала – толпы.
Как пишетН. Минский в работе «При свете совести…»: «Очевидно, если есть цель в жизни, тоона <…> в чем-то <…> таинственном, что следует искать <…> в себе самом»152.Позже Н. Минский продолжает свою идею: «Истинный Бог есть наша собственнаямысль, самая достоверная, наше собственное чувство, самое бескорыстное, нашесобственное стремление, самое неутомимое»153. Развивая идею богочеловекаФ. Ницше, поэт почувствовал, что ему не обязательно быть зависимым от Бога ипопытался заменить его своей личностью.2.3.
Декадентские мотивы раннего русского символизмаДекадентские мотивы в первую очередь были свойственны одному из теченийнового направления в России на рубеже веков, представленному группойпетербургских писателей (Н. Минский, Д. Мережковский, З. Гиппиус, Ф. Сологуб идр.), которых критика продолжала и продолжает называть декадентами154.Русская интеллигенция 1890-х годов больше, чем раньше, обращена кфилософским идеям Запада, принимая во внимание работы Ф. Ницше, творчество152Минский Н. При свете совести. Мысли и мечты о цели жизни.
2-е изд / Н. Минский. СПб.: тип. Ю.Н. Эрлих, 1897.С. VII.153Минский Н. М. Религия будущего. (Философские разговоры). СПб.: М. В. Пирожков, 1905. С. 19.154см., например: Волынский А.Л. Книга великого гнева. Критические статьи. – Заметки. – Полемика. Спб.: Труд,1904. 524 с.; Книга о русских поэтах последнего десятилетия: Критические очерки Валерия Брюсова, МодестаГофмана, Б. Дикса и др.: Стихотворения и автографы - автобиографии К. Д. Бальмонта, Валерия Брюсова, ИванаКоневского и др.. Спб.: Т-ва М.О. Вольф, 1909. 410 с.; Михайловский Н. Литературная критика. Статьи о русскойлитературе XIX – начала ХХ века.; Минералова И. Г.
Русская литература Серебряного века. Поэтика символизма:учеб. пособие. 5-е изд. М.: Флинта: Наука, 2009. 268 с.97С. Малларме, П. Верлена, Э. Верхарна и др. На пике этого интереса родилась газета«Вопросы философии и психологии», которая с 1890 по 1917 год служиламыслителям одним из основных средств самовыражения.Для многих русских символистов важное значение имела сформулированнаяФ. Ницше идея сверхчеловека,традиция которого восходит к философииМ. Штирнера, опубликовавшего в 1845 году «Единственный и его собственность»(Der Einzige und sein Eigenthum, на русском языке появилась в 1907), где «я»человека становится центром мироздания. Личность, жизнь которой имеет смыслтолько для нее одной, приравнивается к Богу, а ее поступки больше не являютсядобрыми или злыми.
Литература и философско-эстетические идеи действительно попреимуществу балансируют между Богом и человеком, гармонией и дисгармонией.Понятие сверхчеловека по-разному интерпретировалась русскими мыслителями:«сверхчеловек» и «сверхчеловечество» (Н. Минский, Вяч. Иванов155), «Богочеловек»и«Богочеловечество»,«человекобог»(В. Соловьев156),«человекХриста»(Д. Мережковский157), «соборное человечество», «всечеловек» и «всечеловеческое»(Н. Бердяев, С. Булгаков158). При это художественные поиски их были направленыпрежде всего к религиозному обновлению личности и культуры.Критик и литературовед К. Мочульский в своей книге «Валерий Брюсов»пишет, что «в эпоху русского ницшеанства многие символисты изображали“сверхчеловеков”.
Брюсову, например, не надо было ничего изображать: он былрожденсверхчеловеком.ПриродуюногопоэтаразгадалапроницательнаяЗ. Гиппиус. В статье “Одержимый” она пишет: “Дело в том, что Брюсов – человексовершенно бешенного честолюбия. Тут иначе, как одержимым, его и назвать155Минский Н. М. Религия будущего.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
