Диссертация (1155293), страница 40
Текст из файла (страница 40)
На фоне разговора об антисемитизме возникает пространство религиозной традиции: «И библейской печалью наполнятся ясныевзгляды: / Генофонд Моисея и миф о царе Соломоне»438.Бешенковская увязывает «зов предков» с иудео-христианским космосом. Так, в поэме «Иосиф и Мут-В-Пустыне», написанной по мотивам Томаса Манна, немало аллюзий к Новому Завету439. Например, в разговоре о праотце возникает Иоанн Предтеча: «Мне твоя окровавленная голова – / на десерт на серебряном блюде». И в то же время в поэме отчетливо звучит темаобращения к еврейской традиции. Она слышна в словах Иосифа, завершающих поэму: «Благослови меня, Господь, / В любую из дорог! / Ослепшим436Бешенковская О.
Стихотворения. [Электронный ресурс:] Код доступа:http://www.smertenko.de/w_olga/PDF/6towColor.pdf Дата обращения: 01.08.2018437Бешенковская О. Беззапретная даль. СПб.: Геликон плюс, 2006, с. 149.438Бешенковская О. Стихотворения. [Электронный ресурс:] Код доступа:http://www.smertenko.de/w_olga/PDF/6towColor.pdf Дата обращение: 01.08.2018439Бешенковская О. [Без названия] // Часы, № 43, 1983.205нищим по дворам, / Прикованным гребцом, / – Мне будет сниться Авраам /Торжественным лицом.
/ Я все готов начать с азов, / И в каторжном пути /Могучих предков тихий зов / До неба донести».Иудео-христианский космос формируется не только из отсылок к традиции, к обычаям и к предметам культа, вроде семисвечника (меноры), используемого в двух религиях. Он также связан с топографией. Так, Анри Волохонский пишет стихи «Вершина Хермона», где с любовью описывает географию Палестины, имеющую большое значение и в иудаизме, и в христианстве: «Киннерет в тумане и Хула во мгле», «Хермон над Ливаном как каменный лев / Стекает с камней каравана / Златая река Иордана»440.К географии органично подвертываются сакральные тексты, которыене только склеивают христианство и иудаизм, но и соотносятся с текущиммоментом.
К ним можно отнести, например, псалом 136 «На реках вавилонских», к которому обращались многие авторы (мы говорили об этом выше).Так Светлана Востокова, перелагая псалом, имеет в виду и события далекойдревности, и процесс репатриации441.Ее чаяния и устремления поддерживали не только еврейские, но и русские поэты культурного подполья. Например, узник совести Александр Петров-Агатов напечатал в тамиздате стихи, в которых приветствовал отъезд евреев из СССР и их стремление укрепить свое национальное государство. «Икуда б ни швырнула айда / По дорогам житейским метель – / Помни, друг:Ты – потомок Давида / И Господь.
И Господь – / Твоя цель», – пишетон в стихотворении «Если б я был евреем»442. Строчка «И куда б ни швырнула айда» – реминисценция пушкинской «Куда бы нас ни бросила судьбина».Так что к идеологии тут Агатов-Петров подтянул культурологию.440Самиздат века / Сост. А.И.
Стреляный, Г.В. Сапгир, В.С. Бахтин, Н.Г. Ордынский. М. – Мн.: Полифакт,1997. С. 547.441Востокова С. Стихотворения // Часы, № 30, 1981.442Пенсон Б. ГУЛАГ сегодня: из жизни Мордовских лагерей // Вестник РСХД, №1, 1975.206В стихотворении «Сион зовет»443 автор с первых строк утверждаетединый иудео-христианский космос: «Да, православный, да, Христос – / Спаситель мой, и твой – Он – тоже. / Но Бог не ненависть принес, / Не злобу, невражду до дрожи». Общий враг у иудеев и христиан – атеизм: «Мы оскорбляли Божий Дом, / Крича в безумстве: / – Нету Бога!».
Завершается стихотворение пафосным утверждением, что «бой ведут евреи – правый». Здесьуже аллюзия не к Пушкину, а к Твардовскому, к «Василию Теркину» с егохрестоматийными строчками «Бой идет святой и правый. / Смертный бой неради славы, / Ради жизни на земле».Не все авторы «второй культуры» стремились к созданию единогоиудео-христианского пространства.
Конфронтационное богословие не прошло совсем стороной мимо культурного подполья. Наиболее заметным егоадептом можно считать Михаила Генделева. Еще до отъезда в Израиль, оннаписал цикл «Перевернутый семисвечник»444. В нем поэт говорит: «Тыслышишь?! Почему не слышишь ты?! / Ты слышишь?! – Там в ночи растуткусты, / Растут кресты! / ты слышишь, иудей? / Кресты растут из старой книги, где // пески страниц и буквы колесниц / завоевателей».При этом тексты нашего автора насыщены культовыми реалиями и литургическими вокабулами: «омейн!», «белые, с ржавчиной, опресноки», «торазгоралась менора, то тихла на ветру», «куст семисвечника с огнями желтыхроз».Иудаизм важен поэту, прежде всего, как центральный момент еврейской идентичности. Но эта идентичность идет рука об руку с библейской лирикой.
Вот, например, какими красками описывается Ребекка: «Ни славы, низлобы, / Ни слова от века! / Ты вздоху подобна – Ребекка!».Генделева волнует судьба избранного народа. Весь цикл стихотворенийстроится вокруг размышлений об этой судьбе. И заканчивается он словами443444Пенсон Б. ГУЛАГ сегодня: из жизни Мордовских лагерей // Вестник РСХД, №1, 1975.Генделев М. Перевернутый семисвечник // Часы, № 3, 1976.207надежды сквозь слезы: «Голос, как верой мне Бог отдарил – / сорвано горло –/ Хрипло рыдает веселый павлин / Над Галаадой».Иудео-христианский космос возникает в творчестве целого ряда поэтов: Р. Запесоцкой, А.
Волохонского, О. Бешенковской, А. Миронова. В тоже время в творчестве М. Генделева мы можем видеть иудейскую религиозную вселенную, существующую совершенно самостоятельно, вне православной традиции.208Помимо специфических вопросов, в культурном подполье разрабатывались и традиционные темы, ранее звучавшие в русской литературе.4. 4.
Тьма в конце тоннеля: тема смерти и жизни после жизниОдной из важных тем, волновавших культурное подполье, стала проблема существования после смерти. Весть о «жизни будущего века» оказалась в повестке дня неофициальной поэзии. Кто-то осмыслял ее в контекстеличного спасения, кто-то в общефилософском плане, кто-то сквозь призмугрез и фантазий, не очень доверяя евангельскому благовестию.
При этом какие-то поэты соотносили посмертную участь с прожитой жизнью и творчеством, а некоторые авторы не связывали одно с другим.Дмитрий Авалиани относился к первой группе. В панторифме «небомжи вы – / небом живы» он настаивает на важности духовного пласта бытия в жизни каждого человека445. В то же время в одном из палиндромов онподчеркивает необходимость земных дел: «Дорого небо, да надобен огород»446.В стихотворении «Прости мне друг, живущий уже там» он без тени сомнения спрашивает ушедшего: «ты сильно удивлен / или, напротив, скукойраздражен, / что превратился в буквы, падежи, / или не этим вовсе жив, тынежно лишь глядишь на небосклон»447. Конечно, в этом обращении присут445Авалиани Д.
Визитная карточка // Вавилон. Тексты и авторы. Дмитрий Авалиани. [Электронный ресурс:]Код доступа: http://www.vavilon.ru/texts/avaliani0.html Дата обращения: 06.08.2018446Самиздат века / Сост. А.И. Стреляный, Г.В. Сапгир, В.С. Бахтин, Н.Г. Ордынский. М. – Мн.: Полифакт,1997. С. 518.447Самиздат века / Сост. А.И. Стреляный, Г.В. Сапгир, В.С. Бахтин, Н.Г.
Ордынский. М. – Мн.: Полифакт,1997. С. 519.209ствует литературная игра. Но она базируется на уверенности в жизни послесмерти.Леонид Аронзон, напротив, не связывал посмертную участь с прожитыми годами. Нравственность, благие дела, творческая реализация личностине берутся им в расчет при размышлении о жизни вечной. Аронзон мечтаетраствориться в природе, слиться с мирозданием. «Когда я, милый твой, умру,/ пренебрегая торжеством, / оставь лежать меня в бору / с таким, как у озер,лицом», – пишет он в стихотворении «Песня» (1963)448.У Аронзона есть несколько визионерских текстов, где изображаетсяжизнь после жизни. Например, в стихотворении «Напротив низкого заката»(1967) он рассказывает о том, что «увидел небеса»: «клубясь, клубились облака, / светлела звездная река».
И ангел нес чью-то душу. Чью? Поэт не знает, поскольку не получил ответа: «Глазами я догнал гонца, / но чрез крылокивнув мне ликом, / он скрылся в темном и великом»449.Возможно, самым загадочным его текстом о посмертной участи, невполне поддающимся расшифровке, является стихотворение «И мне случалось видеть блеск…» (1969)450. Аронзон говорит здесь о парадоксах мироздания: «я знаю, мы внутри небес, / но те же неба в нас», и спрятанном в глубине творения смысле.
Люди, не знающие Бога, наказаны уже тем, что не видят Его сияния. Только вера дает человеку знание о существовании Творца.Но этот Творец мыслится Аронзоном в рамках Ветхого Завета. Отсюдаи такие неожиданные строки: «Мы – люди, мы – Твои мишени, / не избежатьТвоих ударов. / Страшусь одной небесной кары, / что Ты принудишь к воскрешенью. / Столь одиноко думать, что, / смотря в окно с тоской, / – там тожеТы. В чужом пальто. / Совсем-совсем другой». «Принудить к воскрешению»448Самиздат века / Сост. А.И.
Стреляный, Г.В. Сапгир, В.С. Бахтин, Н.Г. Ордынский. М. – Мн.: Полифакт,1997. С. 539.449Самиздат века / Сост. А.И. Стреляный, Г.В. Сапгир, В.С. Бахтин, Н.Г. Ордынский. М. – Мн.: Полифакт,1997. С. 540.450Самиздат века / Сост. А.И. Стреляный, Г.В. Сапгир, В.С. Бахтин, Н.Г. Ордынский. М. – Мн.: Полифакт,1997. С. 540.210(не воскресению!) означает, видимо, возвращение в состояние природногочеловека, вырванного из царства грез, в котором живет внутренний человекАронзона.Бог поэта, как мы заметили выше, ветхозаветен, он - «ветхий денми»,если воспользоваться образом из книги пророка Даниила (Дан. 7:9). Поэтомулюди для Него – мишени. «Ветхий денми» может бороться с человеком, какборолся Он во сне с Иаковом.
Поэт страшится этой борьбы. «Чужое пальто»Бога связано со страхом перед Божественной игрой, в которой Аронзон может принять участие только в качестве пассивной фигуры.Поэт покончил жизнь самоубийством. Но уход не стал предметом поэтической рефлексии. Однако тема самоубийства не осталась не освещенной всамиздате.
Ее коснулся, хотя и в малой степени, Вениамин Блаженный втекстах, посвященных Марине Цветаевой.В стихотворении «Моя заботушка, Марина» он входит в обстоятельства ее страшного ухода, видит ее мученицей советского режима («из петлимученицу выну») и дерзновенно, юродствуя и страдая, просит Бога проститьМарину451.В стихотворении «Когда я говорю “Цветаева”, я плачу»452, Блаженныйвысказывает надежду, что в глазах Бога Марина оправдана. Важно, что Бог уБлаженного возникает не как грозный судия, а как такой же гонимый, как иЦветаева, нищий поэт, как страдающий Бог.
Блаженный видит Цветаеву: «Тов образе босой бродяжки на заре, / То спутницей Христа у стен Иерусалима, /А то хромающей собакой во дворе». Цветаева, по мысли поэта, юродивая,которая «всю себя раздала добровольно». И ее стихи, ее трудная жизнь даютей право на путь в вечность.Блаженный, безусловно, верит в вечную жизнь: «Я не просто пришел иуйду, / Я возник из себя не случайно, / Я себя созерцал, как звезду, / А звезда451452Блаженный В.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
