Диссертация (1155293), страница 13
Текст из файла (страница 13)
Авалиани. Поэтов часто не интересует тот спиритуальный космос, который очертил Кривулин. Каждый из них разрабатывает свою областьпоэзии.Москвич Дмитрий Авалиани (1938 – 2003) не был известным авторомподполья, но его место среди поэтов «второй культуры» не вызывает сомнений. В конце 1960-х – начале 1970-х он примыкал к группе Иоффе – Сабурова.
Вошел в число авторов первого и единственного номера самиздатскогожурнала «Литературный вестник», составленного в 1969 году, наряду с Айзенбергом, Иоффе, Маковским, Сабуровым, Шленовым. Работал во многихжанрах, в том числе палиндрома и визуальной поэзии.106Кривулин В. Петербургская спиритуальная лирика вчера и сегодня (К истории неофициальной поэзииЛенинграда 60 – 80-х годов) // История ленинградской неподцензурной литературы. 1950 – 1980-е годы.СПб.: ДЕАН, 2000, с. 99 – 109.61Характеризуя творчество поэта, филолог Л.В.
Зубова пишет: «ПоэзияДмитрия Авалиани многообразна. У него есть вполне традиционные замечательные стихи – и лирические, и философские, есть множество разнообразных экспериментов в области комбинаторной и визуальной поэзии – палиндромы, анаграммы, панторифмы (пантограммы), алфавитные стихи»107.Авалиани был православным христианином, входил в общину о. Александра Меня. Но церковь посещал довольно редко, два-три раза в год.
Послеубийства священника посвятил ему стихотворение «История становится великой» (1990)108.В конце жизни много общался с поэтом и священником Русской зарубежной церкви заграницей Стефаном (Стасом) Красовицким, который служил в своем домовом храме в Подмосковье, в районе платформы «47 километр» Ярославского направления. Но это пересечение не было связано с «каноническим бунтом». Дмитрий Евгеньевич заходил «к Стасю» просто потому, что жил рядом и видел в нем собрата по цеху.Авалиани экспериментировал со словами. И иногда во время своихопытов обращался к церковной тематике. Брал библейские персонажи, образы. И смотрел, во что они могут превратиться, если их поместить в ткань палиндрома, листовертня, анаграммы.
Есть у него, впрочем, и вполне традиционные, регулярные стихи, где он затрагивает теологические темы. Все написанные «на тему» произведения легко живут внутри церковной ограды. Авалиани не интересовали духовные сплавы разных традиций и спиритуальнаяпоэзия. Его духовность связана с конфессиональным христианством, хотяпоследнее и не явлено отчетливо. Видимо, это обстоятельство позволило Т.Г.Михайловской утверждать, что Авалиани не церковный человек, «а именно107108Зубова Л.
Языки современной культуры. М.: Новое литературное обозрение, 2010.Авалиани Д. Словарик // Новый мир, №12, 1994.62религиозный, связующий словом времена, прошлое и будущее, ощущающийтаинство жизни, ее образ “скрытый, как арбуз”»109.Однако то, что в стихах Авалиане нет текстов, резко противоречащихцерковным канонам, как раз и свидетельствует, что не только прямое общение с Богом, но и Церковь, как корабль спасения, была для него ценна и важна.Евгений Сабуров (1946 – 2009), как и Дмитрий Авалиани, входил в общину о.
Александра Меня. Его религиозность тоже была непоследовательной. Внутри церковной ограды Субуров появлялся не часто. Однако все жебыл практикующим христианином. В стихотворении «Было время пел и я…»он вспоминает 1970-е годы: «Я иконки почитал, / ездил в Новую Деревню, /был, иному не чета, / не последний, хоть не первый»110.У Сабурова нет большой дистанции между «я» биографическим играмматическим. Впрочем, далеко не все факты своей духовной жизни авторотразил в стихах. Так, например, в них не говорится об участии Сабурова вагапах, организованных о. Александром для узкого круга верных. Религиозность героя связана с христианским человечеством.
Сабуров не позволяетсвоему персонажу увлекаться отвлеченным спиритуализмом. Максимум, чтоон ему разрешает, это примерить на себе некоторые сектантские одежды. Даи то лирический герой именно что примеривает маски. И не относится всерьез к некоторым уродливым сектантским установлениям. Например, говоря охлыстах в стихотворении «Язык новизны и содома…», Сабуров с юморомпишет: «Широка и неприступна / православная страна, / Иоанн-пресвитермудро / скажет кто кому жена, // на гобое, на фаготе / забезумствуют хлысты,/ мы построенные в роты / одесную на излете / понесем свои кресты»111.109Авалиани Д.
Стихи. Вступительное слово и подготовка текста Т. Михайловской // Арион, №2, 2005.Сабуров Е. Незримое звено. Избранные стихотворения и поэмы. М.: Новое издательство, 2012.111Там же11063Целый ряд сабуровских текстов существует внутри церковной ограды,и мы в соответствующих главах о них скажем. Сейчас важно отметить, чтолирический герой увлечен мистикой.
Приключения души, откровения, которые ее посещают, оказываются в фокусе поэтических медитаций. Недаромавтор говорит: «Наши жалкие халупы / Божьим знаменьем отмечены»112.В пространстве свободного парения духа к поэту приходит вдохновение. Автор также фиксирует моменты встречи души с вечностью. К такимстихам можно отнести, например, стихотворение «Не дай мне Бог сухогобезразличья». Он высказывает немало интересных мыслей. Например: «упущенное и несказанное / непрожитое навсегда».
То есть вопреки широко распространенному мнению, что все можно вернуть, Сабуров утверждает обратное. Более того, усиливает эту ситуацию потерянного времени: оно не простоупущено, оно не высказано, не опубликовано113.И это не просто отдельные мысли в религиозном контексте: религиядля лирического героя Сабурова имеет жизнестроительное значение. В качестве примера здесь можно привести «Рождественские терцины».Будучи верным учеником о. Александра Меня, Сабуров не боится обращаться к католическим традициям.
В его стихах мы можем встретить аллюзии к «Цветочкам» Франциска Ассизского (в стихотворении «БлагодарюТебя, Господь, за то, что я не лев, не пес»). Отсылку к легенде: «Ты ждешь,что роза расцветет / на посохе Войтылы» и т.п.При этом, как отмечает Т.Ф. Нешумова, в корпусе стихотворений Сабурова немало «темных» стихотворений114.Темнота и абсурд характеризуют поступь лирического героя в религиозных областях. Здесь Субуров как бы следует известной максиме Тертуллиана: «Верую, ибо абсурдно». Он не боится темноты, потому что понимает,что мир слишком сложен, чтобы уместить его в прокрустово ложе дневного112Там же.Там же.114Нешумова Т. Евгений Сабуров, «умевший и умерший» // Новое литературное обозрение, №99, 2009.11364сознания.
В стихотворении «Только не зная, кто Ты есть» (1976) он может,например, сказать так: «и буду, ужасу учась, / смотреть открытыми глазами /на несмущающую связь / между Тобою и слезами». Общая логика высказывания вроде бы понятна, но многое все-таки остается неясно: почему «учасьужасу»,ведьБогблаг?ПочемумеждуТобоюислезами?115.Как пишет Нешумова, поэта «раздражал «смысл», понимаемый как «психологизм причинно-следственных связей толстовско-достоевского происхождения». И, напротив, «своим», современным и актуальным, утверждалось«внелогичное, разорванное, не обремененное причинно-следственными связями сознание»116.Таких стихов у нашего автора немало, и именно они придают неповторимость шага лирического персонажа.Возможно, темнота связана со способом пребывания внутри оградыЦеркви.
Автор чувствует близость вечности, но никак не может попастьвнутрь черты, где неясное становится ясным. Личность размазывается в непонятной среде, прячется в фантазиях, просодии, ритме, длинном дыхании,природе, безумии. Сабуров живет в эпоху брежневского застоя, в близкомсоседстве с болтливым молчанием и пустой речью.
И поэзия с ее темнотой иабсурдом становится способом выживания: «Затем чтоб жить живу. / Пишу ина потребу, / и так, поплакать возле неба / и удержаться на плаву»117.Нонсенс в стихах Сабурова является не только шагом в мистическуюограду, но и способом обретения себя. Религия не определяет всю жизнь героя, но открывает ему горизонты. И лирический герой, еще не очень понимая, что происходит, делает первый шаг в направлении невидимой большинству соплеменников духовной вертикали.115Сабуров Е. Незримое звено. Избранные стихотворения и поэмы. М.: Новое издательство, 2012.Нешумова Т.
Евгений Сабуров, «умевший и умерший» // Новое литературное обозрение, №99, 2009.117Сабуров Е. Незримое звено. Избранные стихотворения и поэмы. М.: Новое издательство, 2012.11665Ленинградец Анри Волохонский (1936 – 2017) впервые увидел Библиюв восемь лет, когда возвращался с мамой из эвакуации.
Вскоре у него оказалось Писание с гравюрами Доре. Именно эту книгу поэт все время читал иперечитывал. Религиозный текст Волохонского включен в библейский контекст. Его лирический герой дышит Словом Божиим. При этом сам Волохонский называл себя православным человеком118.Безусловно, самым знаменитым текстом Волохонского является стихотворение «Рай» («Над небом голубым»), положенное на музыку. Но авторнаписал немало и других стихов на религиозные темы.По словам М.Б.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
