Диссертация (1154428), страница 25
Текст из файла (страница 25)
В случае же сАмуном ситуация совершенно иная: это единственный объект в универсуме,который «воссуществовал» не вместе с миром, а до него. Амун появляется изне-сущего, а не из материальной праосновы, и именно это качественным образом отличает его от всех остальных экспонентов теологического дискурса,делая единственным источником для производительных сил природы и всегофизического мира в целом.
Лишь слабо намеченная в отдельных формулировках Каирского гимна, эта фундаментальная идея получает здесь своё законченное воплощение, выводя, таким образом, теокосмогонию Амуна-Ра накачественно иной, более высокий уровень развития предфилософского дискурса, неизвестный исторически более ранним теокосмогоническим концепциям – таким, как, например, гелиопольская солярная теокосмогония. Именно этот феномен, для обозначения которого мы будем использовать термин«спекулятивная теология», а также его отношение к духовным основаниям«классического», первобытного мифа станут несколько позже предметомнашего анализа в параграфах 4.4. и 4.5. настоящей работы.132Имманентность и трансцендентность.
Ещё одной чрезвычайно характерной чертой фиванской теокосмогонической модели, которая в крайненеявной форме, в виде кратких обозначений и намёков лишь слегка обозначилась в тексте Каирского гимна и только лишь в Лейденском гимне проявилась полностью и более чем явственно, стала идея трансцендентного характера Амуна как демиурга, утверждение запредельной сущности его природыпо отношению к природе сотворённого им мира.
Особенность эта также коренным образом отличает теокосмогоническую модель фиванской теологииАмуна-Ра эпохи Нового царства от гелиопольской солярной теокосмогонии,где идея единосущности демиурга и его творений является во многом теоретической основой интерпретации всего процесса тео- и космогенеза, так какэтот процесс, как мы помним, представляет собой не что иное, как последовательное и бесконечное «саморазворачивание» солярного демиурга в создаваемом им на месте Нуна упорядоченном универсуме посредством своих«форм развития», или «воссуществований» (xprw).
В той картине мира, которую рисуют важнейшие источники гелиопольской солярной теокосмогонииДревнего и Среднего царства, в первую очередь, папирус Бремнер-Ринд и заклинание №80 «Текстов саркофагов», именно идея единства природы демиурга и созданного им однажды мира выступает обоснованием другой идеи,которую мы также обозначали при анализе этой концепции – идеи постоянной связи демиурга с созданным им миром, когда процесс творения, по сутидела, не завершается с вытеснением Нуна на периферию Вселенной и установления на его месте демиургом сакрального и справедливого миропорядка(Маат) когда-то в изначальном прошлом, но продолжается вплоть до сегодняшнего дня посредством поддержания творцом Маат, чтобы не дать ейпасть под напором разрушительных сил хаоса и мрака.Итак, фиванская теокосмогоническая модель предлагает нам другуюточку зрения на вопрос соотношения природы демиурга и природы его тво-133рений, преломляющуюся сквозь призму идеи фундаментального разделенияэтих двух природ.
Но, пожалуй, самое удивительное в этой истории состоит втом, что концепция трансцендентности Амуна по отношению к сотворённому им миру, изложенная в Лейденском гимне, чрезвычайно органично сочетается с утверждением его изначально имманентного характера пребывания вмире. Эта своеобразная диалектика трансцендентности и имманентностиАмуна как демиурга лучше всего отражена в нижеследующей «главе» Лейденского гимна – настолько, что даже такой весьма и весьма сдержанный врадикальных суждениях авторитетный исследователь египетской религии иегипетского языка, как Дж. Аллен, без тени сомнения определяет её как «яснейшее сохранившееся до наших дней выражение египетских понятий имманентной и трансцендентной божественности»126.
В полном виде этот текствыглядит следующим образом:Тайный воссуществованиями (и) блистающий творениями, чудесный богмножества воссуществований! Все боги гордятся им, (ибо) возвеличиваются они через совершенство его, подобное божественности его. Сам Ра соединён с ним через тело своё. Он – великий, находящийся в Гелиополе, (и) егоименуют Татенен – Амун, вышедший из Нуна, (дабы быть) лидером, ведущим (за собой). Другое воссуществование его – это боги Восьмёрки, первобоги, давшие начало первобогам и вызвавшие к рождению Ра. Завершил онсебя как Атум127, плоть его едина вместе с ним.
Он – владыка всего до пре-126Цит. по: Allen J.P. Genesis in Egypt. The Philosophy of Ancient Egyptian Creation Accounts. New Haven,1988. P. 53.127Буквально: «завершил он себя как Завершившийся (т.е. Атум –прим. авт.) (tm.(n).f.sw m &mw). Здесь,подобно монологу Хепри из «Книги познания воссуществований Ра и ниспровержения Апопа» (папирусБремнер-Ринд) также используется игра двух однокоренных слов – глагола tm («завершаться») ипричастной «именной формулы» третьей традиционной «ипостаси» Солнечного бога, олицетворяющейзаходящее Солнце - &mw («Завершившийся», «Завершённый»).134дела (его), (давший) начало сущему.
Его Ба128 известен как тот, которыйнаходится в небе. Он – тот, который находится в Дуате, первый на Востоке. Его Ба – в небе, его тело – на Западе, его культовое изображение – вЮжном Гелиополе129, поднимающееся в воссияниях своих. ЕдинствененАмун, скрывающий себя от них, прячущийся от богов, (и) непознаваема сущность его. Дальше он, чем небо, глубже он, чем Дуат130, (и) ни один бог незнает его истинного облика. Его путевое изображение не описано в надписях, свидетельства о нём не точны.
Он слишком потаён, чтобы его обнаружить, слишком велик, чтобы о нём спрашивать, слишком могуч, чтобыего познать. Становится лицом к лицу со смертью (тот, кто) прикасается(к) его таинственному имени – непознанному (или) познаваемому. Нет бога,знающего, как воззвать к нему. В нём – (обладание) Ба, скрывающее имя его,подобное таинственности его131.Практически все исследователи последних десятилетий, переводившиеили комментировавшие данную «главу» Лейденского гимна, отмечали, что еётекст содержательно разделён на две примерно равные части, первая из которых посвящена имманентности в природе Амуна-Ра, а вторая – трансцендентности.
Не согласиться с этим очевидным выводом нельзя, и именно в силу данного обстоятельства мы также проведём анализ этого фрагмента гимна, в первую очередь, исходя из его «двухчастной» структуры, тем более что128Одна из фундаментальных категорий древнеегипетской религиозной антропологии; в современнойисториографии это существительное чаще всего переводится с египетского как «душа».129Традиционный эпитет Фив в эпоху Нового царства.130Загробный мир.131P. Leiden I 350, 12-21, IV, Zandee.135подобный вариант рассмотрения позволяет более чётко систематизироватьего основные положения, касающиеся теокосмогонической тематики.Тот факт, что строящаяся в данном тексте своеобразная диалектикаимманентности и трансцендентности в природе Амуна начинается именно сутверждения имманентности, далеко не случаен.
Черты универсализма, приписываемые природе Амуна в ранее разобранных нами фрагментах Лейденского гимна, чрезвычайно присущи и данной его «главе», более того – здесьони начинают приобретать определённый пантеистический оттенок. Этотмомент очень точно зафиксирован в начале текста, где проводится последовательное соотнесение различных аспектов природы Амуна с теми или иными членами традиционного египетского пантеона. В схематическом виде этумодель можно представить следующим образом:ПредикатБожествоФизическое телоРаПроизводительная силаТатененПервоначалобоги ВосьмёркиЗавершённостьАтумВесьма примечательно, что две строки из четырёх в этой схеме (которую мы воспроизвели в строгом следовании тому порядку перечисления, чтофигурирует в тексте) занимают солярные божества – Ра и Атум.
В этом планесовершенно естественным продолжением данного пассажа выглядит следующая сразу же за этим перечислением строка, в которой Амун наделяется«именной формулой» «Владыка всего до предела (его)» (Nb r Dr), традиционным для гелиопольской солярной теокосмогонии титулом Солнечного бога136как демиурга (ср. папирус Бремнер-Ринд 26.21). Перед нами очередной пример ассимиляции фиванской теологией лексикона гелиопольской солярнойтеокосмогонии – что, впрочем, не выглядит неожиданным или противоестественным для «собирательной», или аддитивной (по выражению Я.
Ассмана)египетской теологии эпохи Нового царства.Следующий непосредственно за этим сопоставлением пассаж гимнапродолжает начатое ранее описание универсальных характеристик сущностиАмуна уже в другом аспекте – пространственно-географическом. Однако и вданном случае «привязка» тех или иных предикатов Амуна не только к географическим или пространственным объектам, но и к объектам теологического дискурса и/или религиозного культа остаётся неизменной:ОбъектМестоположениеБаНебоТелоЗападКультовое изображениеЮжный Гелиополь (Фивы)Здесь необходимо напомнить, что в египетском мировосприятии икультуре в целом существительное «Запад» (imntt) обозначает не только сторону света, в которой Солнце завершает свой ежедневный путь по небосводу,но и служит для образного обозначения загробного мира, царства мёртвых –то есть относится к семантическому полю осирической религии и религиозной антропологии точно так же, как и фундаментальное для древнеегипетского восприятия и осмысления категорий смерти и загробного мира понятие«Дуат».
Показательно в этом отношении и отождествление Амуна с Атумом,который, напомним, помимо традиционных функций демиурга в гелиополь-137ской солярной теокосмогонии «Текстов саркофагов» Среднего царства ещё иявляется олицетворением вечернего (заходящего) Солнца.Что же касается второй части данного текста, посвящённой трансцендентному характеру природы Амуна, то она, несомненно, демонстрирует ещёболее усилившуюся по сравнению с Каирским гимном тенденцию к крайнему противопоставлению творца и его творений как в корне разносущностныхначал – настолько крайнему, что в данном случае оно приобретает характерапофатических тенденций.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
