Диссертация (1154428), страница 18
Текст из файла (страница 18)
Речь идёт о «Поучении царюМерикаре», одном из наиболее известных произведений древнеегипетскойлитературы эпохи Первого переходного периода и Среднего царства90, традиционно датируемом временем правления IX (гераклеопольской) династии(около 2170 – 2025 гг. до н.э.). Интересующий нас отрывок текста занимает внём строки 130-138, располагаясь, таким образом, в заключительной части«Поучения», уже после изложения практических и теоретических наставлений отца своему сыну и наследнику, а также его рассказа об истории собственного правления и рассуждений о посмертном существовании в загробном мире.
Он представляет собой описание справедливого миропорядка (понимаемого, несомненно, как воплощение Маат на земле) и указание на творца, этот миропорядок однажды установившего:(Хорошо) обеспечены люди – паства Бога: сотворил он небо и землю радисердец их, потеснил он жадность вод, создал он для них дыхание жизни.(Они) – подобия его, вышедшие из членов его.
Восходит он в небе ради сердецих. Сотворил он для них растения, скот, птиц и рыб, дабы насытить их.Убил он врагов своих (и) покарал он детей своих, (когда) подняли они мятеж(против него). Сотворил он дневной свет для сердец их, поднимается он,дабы видеть их. Построил он часовню свою подле них, и когда они стенаютVolten A. Zwei altägyptische politische Schriften. Die lehre für könig Merikarê (pap. Carlsberg VI)und die lehre des königs Amenemhet. Kobenhavn, 1945.9092– он слышит. Сотворил он для них правителей91, (обретших власть) ещё в(яйце) – руководителей, помогающих нуждающемуся. Создал он для них заклинания против руки судьбы, им предназначенных, из-за которых не спятни днём, ни ночью. Убил он восставших (против него) подобно тому, какбьёт человек сына своего ради брата своего.
Бог знает каждое имя.92Совершенно очевидно, что идея антропоцентризма при описании процедуры творения мира, лишь в самом общем виде обозначенная в заклинании1130 «Текстов саркофагов», здесь получает своё логическое продолжение. Сдругой стороны, также очевидно и то, что гелиопольская солярная теокосмогония оказала существенное влияние на автора «Поучения». Несмотря на то,что в этом гимне мы не находим упоминания имени демиурга, вместо которого постоянно используется существительное «Бог» (nTr), всё же из общегоконтекста повествования следует, что речь в данном случае идёт именно оСолнечном боге.
Прежде всего, это использование для описаний действийдемиурга такого глагола, как wbn – «восходить», «подниматься», которыйстандартно используется в египетских текстах для обозначения утреннегодвижения Солнца по небосводу. Любопытно, что описание действий демиурга в тексте носит одновременно как черты гелиоморфизма («восходит»,«поднимается, чтобы видеть»), так и более антропоморфные детали активного действия («создал», «построил», «покарал», «убил»).
Эта своеобразнаядиалектика гелио- и антропоморфизма в описании черт творца, безусловно,не была характерна для «классических» образцов гелиопольской теокосмого91По мнению А.Е Демидчика (Демидчик А.Е. Безымянная пирамида. Государственная доктринадревнеегипетской Гераклеопольской монархии. Спб., 2005. С. 201, 227.), речь в данном случае идёт о«правителе бальзамировщиков», т.е. боге Анубисе.92Merikarê, 130-138. См. в: Volten, S. 73-75.93нии эпохи Древнего царства, но вполне резонно может проистекать из них,особенно если учитывать то, что в данном случае мы имеем дело, по образному выражению Г.Франкфорта, с «логикой мифопоэтической мысли»93.
Далее, совершенно явной смысловой отсылкой именно к гелиопольской моделикосмогенеза выглядит упоминание о том, что творец «сотворил небо и землю» (ср. Pyr. 1040, 1466; папирус Бремнер-Ринд 26.22) и «потеснил жадностьвод»; несомненно, что под последней из приведённых формулировок подразумевается Нун, являющийся водной праосновой мира в гелиопольской солярной теокосмогонии. Упоминание же о создании «дыхания жизни» не может не вызывать вполне обоснованных ассоциаций с ролью и местом Шу взаклинании 80 «Текстов саркофагов».
Наконец, ещё одним свидетельствомдискурсивной близости данного текста с гелиопольской теокосмогоническойконцепцией может служить двойное упоминание в нём об убийстве и наказании мятежников, сотворённых самим демиургом – это опять-таки не чтоиное, как ссылка на сюжет «Легенды об истреблении человечества» из такназываемой «Книги коровы», наподобие той, что содержится и в заклинании1130 «Текстов саркофагов».При этом, однако, автор этих строк из «Поучения царю Мерикаре» идётв своём обосновании идеи антропоцентризма творения гораздо дальше,нежели неизвестные создатели заклинания 1130 «Текстов саркофагов».
Приобосновании данного тезиса, прежде всего, нужно остановиться на излагаемой в гимне модели антропогенеза, где снова поневоле напрашивается сопоставление с монологом Хепри из «Книги познания воссуществований Ра иниспровержения Апопа» (папирус Бремнер-Ринд 27.2-27.3), в котором этотпроцесс описывается как рождение людей из слёз, вытекших из ока Солнечного бога. Модель, излагаемая в «Поучении царю Мерикаре», несколько иная– это происхождение людей непосредственно из членов, или частей тела (awt)93Франкфорт Г.
и др. В преддверии философии: духовные искания древнего человека. М., 1984. С. 31.94демиурга, но и она, подобно той, что изложена в папирусе Бремнер-Ринд, носит ярко выраженный физиологический характер без какого бы то ни былооттенка перформативности, свойственного космогонической концепции«Памятника мемфисской теологии». А вот упоминание о человечестве как о«пастве» демиурга уже, несомненно, гораздо ближе по своей смысловойнаправленности к заклинанию 1130 «Текстов саркофагов»: здесь весьма очевидно выражена та же самая идея, что и столь явно была изложена там, аименно: творение мира (и в том числе человека как его неотъемлемой части)не является одномоментным процессом, актом, после которого демиург «самоустраняется» от продуктов собственного творения; напротив, он продолжает заботиться о них и дальше, продолжая, таким образом, длительный ивесьма многотрудный процесс сохранения миропорядка в созданном универсуме.
Образ демиурга как «доброго пастыря» (по выражению Я. Ассмана94)человечества был, несомненно, весьма актуален на фоне тех многочисленныхсоциально-экономических, а, возможно, ещё и природных неурядиц и потрясений, постигших Египет в конце эпохи Древнего царства и во время Первого переходного периода. Подобные «протогуманистические» идеалы вполнегармонично согласуются и с другими частями текста «Поучения», в частности, с советом, даваемым отцом Мерикаре относительно ограничения использования в борьбе с мятежниками такого «сильнодействующего» средства, как смертная казнь (Merikarê, 48-51).
Эта мысль получает своё естественное продолжение и в предлагаемой текстом гимна модели «обратнойсвязи» человека и творца посредством храма и религиозного культа, чтоопять-таки призвано, в первую очередь, обеспечить близость творца и еготворений не только в теологическом, но и в реальном, физическом отношении.
Несомненно, что ту же цель преследует и находящееся в финале гимна94Ассман Я. Египет: теология и благочестие ранней цивилизации. М., 1999. С. 256.95утверждение о том, что демиург «знает каждое имя», иначе говоря – всегда ивезде неразрывно связан со своими творениями.Антропогенез в том виде, в котором его модель изложена в гимне демиургу из «Поучения царю Мерикаре», органично переходит здесь в кратогоничесую концепцию. И концепция эта существенным образом отличаетсяот той, что мы видели в случае с «классическими» образцами гелиопольскойсолярной теокосмогонии, где она фактически выводится из теогниии, то естьидеи прямой генетической связи Хора с гелиопольской Девяткой богов и ссамим солярным демиургом.
Здесь же речь идёт о другой схеме возгникновения институтов политической власти – о создании демиургом власти «с человеческим лицом». В свете принадлежности данного текста к жанру «царскихпоучений» это выглядит совершенно естественным шагом: после крахаДревнего царства новые правители вынуждены искать иные ценностные ориентиры, не отказываясь при этом, естественно, от общих рамок традиционной «системы координат» египетской политической этики, в первую очередь,от утверждения процедуры поддержания и сохранения Маат (как справедливого миропорядка, воплощённого в системе законов и в государственномстрое) в качестве важнейшей функции царя.
Царь в нашем тексте, таким образом, в определённой степени функционально идентифицируется с демиургом – подобно тому, как Солнечный бог, однажды сотворив мир через установление порядка на месте хаоса, вынужден и после этого постоянно заботиться о сохранении этого миропорядка перед натиском сил тьмы и разрушения, так и царь таким же образом поддерживает этот порядок в рамках государства, выполняя одновременно с этим посредническую функцию междумиром богов и миром людей, между сакральным и профанным. «Помощьнуждающемуся» - это как раз и есть та область действий царя в сфере профанных (обыденных, не связанных с религиозным культом) отношений, гдеон предстаёт, прежде всего, не как воин или жёсткий диктатор, а как своего96рода искушённый интеллектуал, больше полагающийся на силу сказанногоим слова, нежели на прочность собственного оружия (Merikarê, 32-36) – что,конечно же, само по себе отнюдь не подразумевает того, что этого оружия унего вообще нет; напротив, оно может и должно применяться добродетельным правителем, но только там, где этого требуют обстоятельства и допускают моральные принципы (опять же нельзя не заметить здесь смысловогосходства с фигурирующими в гимне творцу пассажами об уничтожении восставших мятежников, восходящих, как было отмечено ранее, к известномусюжету «Легенды об истреблении человечества»).
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
