Диссертация (1154422), страница 24
Текст из файла (страница 24)
И ниодного фонаря, и ни одного экипажа, и ни одного городского звука надбесконечной каменной поверхностью,- если закрыть глаза, то, правда, можноподумать, что это деревня. Лает собака! – вот! Я еще ни разу не слыхал, каклает в городе собака, и засмеялся от счастья»184.В «Марсельезе» и «Иване Ивановиче» действие рассказа помещено внекое «пространство катастрофы», у которого практически отсутствуютхарактеристики. В «Марсельезе» герои находятся, видимо, в тюрьме либо вплену. Андреев сообщает лишь о том, что герои рассказа объявляютголодовку (в знак протеста?), и к ним присоединяется самый жалкий исмешной из узников, которого никто из них не воспринимает всерьез.
Упространства, в котором пребывают герои, нет никаких характеристик, То жеи в рассказе «Иван Иванович» - действие происходит на некой условнойулице города, на которой дружинник Петров – такой же условный персонаж,как и Иван Иванович, - сначала угрожает расстрелом Ивану Ивановичу, азатем уже и Иван Иванович сам ведет Петрова к расстрелу, - в том условномгороде, в котором они находятся, в это время идет некая революция и строятбаррикады: «В городе уже стреляли, но в ихнем участке было тихо, и только184Там же.129в двух-трех местах достраивали запоздалые баррикады»185.
В рассказе«Набат» пространство катастрофы перенесено в загородную усадьбу, но итам герои не чувствуют себя защищенными: открывающаяся взглядуперспектива пугает не меньше, чем загроможденные баррикадами улицы:«Это был старый, величественно-угрюмый сад, на самую сильную бурюотвечавший только сдержанным гулом; внизу его было темно и мертвеннотихо, как на дне пропасти, а вверху стоял неясный шорох и шум, похожий надалекий степенный говор. Прячась от кого-то, кто по пятам крался за мной изаглядывал через плечо, я пробирался в конец сада, где на высоком валустоял плетень, а за плетнем далеко вниз разбегались поля, леса и скрытыемраком поселки»186.«Пространство катастрофы» у Андреева имеет самые обобщенныехарактеристики: как правило, это некий условный город, условный дом,охваченный вооруженным конфликтом. «Набат» в данном случае несколькоотличается от других «катастрофических» рассказов: людей пугает невоенное столкновение, а охвативший соседние села пожар, и творящийсяхаос связан с наступающим огнем.
Пространство получает конкретноенаименование: названо горящее село Слободищи (на карте Россиидействительносуществуетнескольконаселенныхпунктовстакимназванием, это расхожий топоним, образованный от слова «Слобода»).Вфантастическомрассказе«Стена»пространство,вкотороепогружены герои, представлено как мир, разделенный на две половины повертикали – горизонтом – и по горизонтали – стеной. На протяжении всегорассказа герои двигаются вдоль стены, встречая на своем пути тех, ктопытается различными способами преодолеть ее: старик, пытающийсяпроковырять дырку в стене; дурак, бьющийся об нее лбом.
В тексте не185Андреев Л.Н. Повести и рассказы в двух томах. — М., ИХЛ, 1971. – Т. 1 – 430 с.– Т. 2. – 686 с. // Электронный ресурс http://leonidandreev.ru/rasskazy/index.htm186АндреевЛ.Н.Набат//Электронныйресурсhttp://andreev.org.ru/biblio/Rasskazi/Nabat1.html130указано, что именно находится за стеной, и почему герои так упорностремятся проникнуть за нее, но намек на тот факт, что стена являет собойлишь условное разделение мира, присутствует в самом начале текста:«Отсюда гребня стены не было видно; она поднималась, прямая и гладкая, иточно разрезала небо на две половины. И наша половина неба была бурочерная, а к горизонту темно-синяя, так что нельзя было понять, где кончаетсячерная земля и начинается небо»187. Если разделение мира горизонтом лишьусловно, и нельзя понять, где проходит эта граница, то и разделение мирастеной, скорее всего, является такой же условностью, но герои не могутпреодолеть этого разделения.Пространство фантасмагорий Андреева («Стена», «Красный смех», «Израссказа, который никогда не будет окончен» и пр.), как правило, имееткрайне обобщенные характеристики: сигнификативным является какой-тоодин элемент пространства (стена в одноименном рассказе, утративший своифункции дом в «Красном смехе» и пр.).В художественном мире Леонида Андреева социальные причиныуходят на второй план, а на первый план выдвигается пристальное и дажеболезненное внимание писателя к мистической силе рока.
Главным для Л.Н.Андреева по-прежнему оказывается внимание не к событийному плану, а кэмоциональному.Человек Л.Н. Андреева утверждается в «бунте» против «стены». Издесь он, по мнению В. Беззубова, «продолжает линию «человека изподполья» Ф.М. Достоевского, а также «глобального», «космического»,экзистенциального бунта (Кириллов, Иван Карамазов), бунта тех, кто неприемлет мир»188, но в своеобразной манере.
Хотелось бы привести словасамого Леонида Андреева, проливающие свет на то, какой смысл он187Андреев Л.Н. Повести и рассказы в двух томах. — М., ИХЛ, 1971. – Т. 1 – 430 с.– Т. 2. – 686 с. // Электронный ресурс http://leonidandreev.ru/rasskazy/index.htm188Беззубов В.И. Леонид Андреев и традиции русского реализма. – Таллинн, 1984.– С. 90.131вкладывал в понятие «стена».
«Стена – это все то, что стоит на пути к новой,совершенной и счастливой жизни. Это, как у нас в России и почти везде наЗападе, политический и социальный гнет; это несовершенно человеческойприроды с ее болезнями, животными инстинктами, злобою, жадностью и пр.;это вопросы о цели и смысле бытия, о Боге, о жизни и смерти – «проклятыевопросы». Люди перед стеной – это человечество в его исторической борьбеза правду, счастье и свободу, слившейся с борьбою за существование и узколичное благополучие»189. Всю свою жизнь писатель пытался преодолеть эту«стену», ни на минуту не оставляя своих намерений.
Темные силы,властвующие в мире, материализуются в нереальную темноту, окутывающуюзал суда («Защита»). Образ тьмы, как материализации мирового зла,становится характерным и для дальнейших произведений писателя (сгусткитемноты («Валя»), темный угол, в котором обитает Некто в Сером, которомувместо Бога, не зная об этой подмене, будет молиться сначала ВасилийФивейский («Жизнь Василия Фивейского»), а потом Человек («ЖизньЧеловека»). В рассказе «Валя» присутствует то не имеющее четкогообозначения пространство, которое можно обозначить как «темная даль».Для героев Андреева свойственно внезапное исчезновение, пребывание внекотором неназванном мире – так, мать Вали на несколько лет исчезла изего жизни, затем вновь появилась, и только по отрывочным суждениям егодяди и тети можно сделать вывод, что у нее был роман с каким-то человеком(отцом Вали?), который впоследствии ее бросил ради более удачной«партии».
Из «темной дали» появляется и в нее же уходит герой рассказа, таки названного «В темную даль», - юноша Николай, изгнанный из родногодома по неназванной причине и в дальнейшем не принятый семьей и сновавынужденный уйти. Его появление словно «впускает» темную материю вдом: в его присутствии всем членам семьи неприятно, неуютно, они не могутвести себя естественно и жить своей обычной жизнью.189Андреев Л.Н. Собр. соч.
Т. 1. С. 609.132Главными пространственными локусами в творчестве Андреева, такимобразом, становятся позиции «дом», «город» и «природа» (включающая каклеса и поля, так и загородные дома и дачи). «Дом» в самом широкомпонимании этого слова – от временного проживания в меблированныхкомнатах до частного дома, в котором живет большая семья, - в противовестипичному пониманию этого концепта в русской культуре не является низащищенным,никомфортным,нибезопасным.Вфантасмагориях,посвященных условным военным или революционным конфликтам, дом незащищает человека ни от нашествия мертвецов, ни от условного Красногосмеха.Врассказах,близкихреалистическомуизображениюдействительности, герои ощущают себя в доме неуютно, образцом красоты икомфорта им представляется чужой дом, но отнюдь не свой («У окна»).Город как внешнее по отношению к дому пространство представляетсяеще более враждебным.
Улицы города полны опасностей, город всегданеблагоприятен с точки зрения климата – он мучает героев то изнурительнойжарой («Проклятие зверя»), то мучительной стужей («В подвале»), городнаполнен толпами людей, мешающих жить отдельно взятому человеку(«Город») и в целом характеризуется как крайне неприятное место, ни в коеймере не предназначенное для комфортного существования.Положительные характеристики связаны только с пространством«природы»: в частности, с дачными и загородными домами. В рассказах«Петька на даче» и «Кусака» дачный мир представляется интересным,полнымэмоций,оздоравливающим–поконтрастусоскучным,малоприятным, «убивающим» городом.
Однако и за городом до героев могутдотянуться болезненные щупальца города («Проклятие зверя»).Любой локус может преобразоваться в так называемое «пространствокатастрофы» - охваченный противостоянием людей город пустеет истановитсямертвым,ахарактеризующаяеговраждебнаятолпаконцентрируется в уличных столкновениях. Общим местом «города133катастроф» становится построение баррикад: герой «Ивана Ивановича»переживает, что на баррикадах он испачкает свое новое пальто; в отрывке «Израссказа, который никогда не будет окончен» мужчина покидает семью идетей, чтобы строить баррикады. Кульминацией темы баррикад становитсярассказ «Стена», в котором весь мир разделен стеной на две части, и героибезуспешно пытаются преодолеть эту преграду, и гибнут тысячами, такничего и не добившись.Дом/город/природа могут преобразоваться не только в возникающее врезультате социальных столкновений «пространство катастрофы», но и вискривляющееся под влиянием изменений сознания «пространство безумия».Нормальные люди воспринимают дом как концентрацию неуюта идискомфорта, а в представлении людей безумных («Он», «Призраки»,«Мысль») дом как раз является уютным и вызывает положительные эмоции.Достаточно часто действие рассказов Андреева локализуется в суде(«Христиане», «Защита», «Первый гонорар»).
Любопытно, чтосуд,«казенный дом», в отличие от дома настоящего, характеризуется как«уютный»: За окнами падал мокрый ноябрьский снег, а в здании суда былотепло, оживленно и весело для тех, кто привык ежедневно, по службе,посещать этот большой дом, встречать знакомые лица, раскрывать все ту жечернильницу и макать в нее все то же перо.
… Весело, тепло, уютно»190(«Христиане»). При этом неопытному защитнику Толпенникову («Первыйгонорар») его собственный дом представляется неуютным после суда, аопытному поверенному Колосову («Защита»), напротив, суд кажетсянеуютным и мучительным пространством: «В притихшей зале не хватаетвоздуха. Колосов задыхается. Он закрывает глаза и, как преступник передказнью, видит в глубокой дали солнце, зеленые луга, голубое чистое небо.Как тихо и спокойно сейчас у него дома! Дети спят в своих кроватках.190Андреев Л.Н. Повести и рассказы в двух томах. — М., ИХЛ, 1971.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
