Диссертация (1149116), страница 7
Текст из файла (страница 7)
1. – М.: Мысль,1976. С. 310.103См.: Aristoteles. Ethica Nicomachea, 1178 b 7-8.104Aristoteles. Ethica Nicomachea, 1177b 31-35 / пер. с др.-греч. Н. В. Брагинской // Аристотель.Сочинения: В 4-х т. Т. 4. – М.: Мысль, 1983. С. 283.9730(αὐτάρκεια), созерцание (θεωρία), мудрость; тихое и безмолвное состояниедуха, не зависящее ни от чего другого; чистота, независимая даже от такихдобродетелей, как мужественность и справедливость, независимая даже и от всехгражданских и военных дел; и созерцание, которое любят само по себе, все это –одно и то же»105. Высшая форма мышления обращена к Первосущему, созерцаниекоторого не знает более совершенного объекта, чем он сам.
Таким образом,совершенное мышление по Аристотелю есть самомышление и оно же естьвысшее блаженство, коему человек может быть причастен настолько, насколькоон способен мыслить самого себя или свое собственное мышление, которое, всвою очередь, есть первореальность.Само по себе первоначало, которому Аристотель приписывает «самуюлучшую жизнь, какая у нас бывает очень короткое время»106, имеет существенноекосмологическое значение: оно есть первый двигатель (πρῶτον κινοῦν), причинавсякого движения, влекущая к себе все сущее как предмет желания и предметмысли. Будучи само чистой формой, единственной не причастной никакомудвижению, оно есть абсолютное начало (ἀρχή) всякого движения в космосе иодновременно его причина, цель и осуществление.
Космос Аристотеляноэтически един и проницаем через формы умопостигаемости, и в акте мышленияон схватывается весь без остатка. Первосущее есть живая единящая связь всехотдельных вещей космоса, которые в своем к нему движении стремятсяосуществить реализованную в нем форму, и в этом отношении оно есть «формаформ» и принцип бытия космоса, или сам космос в его действительности иосуществленности, в его совершенстве и полноте. Поскольку оно есть сущность иформа всего существующего, все характеристики, какими можно наделитьпервоначало, с необходимостью распространяются и на реальность вселенной в ееабсолютной действительности, а значит на реальность космоса как такового.
Окосмосе, в таком случае, можно сказать, что он божественен в силу своейЛосев А. Ф. История античной эстетики. Аристотель и поздняя классика. – Харьков: Фолио; М.: АСТ,2000. С. 441.106Aristoteles. Μetaphysica, 1072 b 14-15 / Цит. по: Аристотель. Сочинения: В 4-х т. Т. 1. – М.: Мысль,1976.
С. 310.10531самодостаточности, совершенен и вечен, и жизнь космоса – наилучшая инаиболее блаженная, коль скоро его внутреннее движение является следствием ипрямым продолжением покоящегося в самом себе вечного, совершенного«живого существа».КогдаАристотельназываетбога«вечным,наилучшимживымсуществом»107 в этом его мысль созвучна мысли Платона, описывающегоодушевленный космос как «видимое живое существо, объемлющее все видимое,чувственный бог, образ бога умопостигаемого, величайший и наилучший,прекраснейший и совершеннейший»108 и т. д.
Космос Платона обладаетсовершенством сферической формы109, целостен и завершен, пребывает вобщенииссамимсобоюидовольствуетсяпознаниемсамогосебя110,самодостаточен, поскольку ни в чем не нуждается, и поскольку он один и кроменего ничего нет111. В конечном счете космос Платона тождественен блаженномубытию бога ничуть не в меньшей степени, чем космос Аристотеля.Взгляд на мир как на замкнутый, самодовлеющий, гармоническиустроенный, прекрасный и совершенный κόσμος, своего рода произведениеискусства, является существенной чертой античного культурно-историческоготипа сознания112. Идея порядка, лежащего в основе мирового бытия впространстве и времени – фундаментальна для античной культуры. «На свете нетничего столь полезного, столь прекрасного, как порядок (τάξις)»113 – утверждаетИсомах, персонаж диалога афинского историка Ксенофонта «Домострой».Прекрасен хор, действующий и поющий слаженно; прекрасно и устрашающезрелище стройных эшелонов кавалерии. Всякое благоустройство, начиная отдомашнего или крестьянского хозяйства и заканчивая благоустройством города,Aristoteles.
Μetaphysica, 1072 b 29.Plato. Timaeus, 92 с / пер. с др.-греч. С. С. Аверинцева // Платон. Собрание сочинений в 4 т. Т. 3. – М.:Мысль, 1994. С. 500.109См.: Plato. Timaeus, 33 b.110См.: Plato. Timaeus, 34 b.111См.: Plato. Timaeus, 33 с–d.112См.: Кессиди Ф. От мифа к логосу: Становление греческой философии.
– 2-е изд., испр. доп. – СПб:Алетейя, 2003. С. 35–36.113Xenophon. Oeconomicus, VIII, 3, 2 / пер. с др.-греч. С. И. Скоболевского // Ксенофонт. Воспоминанияо Сократе. – М.: Наука, 1993. С. 224.10710832связано с определением для каждой вещи своего необходимого места (χώρα),соответствующего ее назначению. Прекрасный и гармонически упорядоченныйстройвещей,ихлегкаяобозримость,доступность,«сподручность»ираспознаваемость – все это определяет содержание идеи порядка для античногосознания как в ее отношении к благоустройству домашнего хозяйства илифиникийского судна, так и к устройству мироздания в его целом.
«АнтичнаяВселенная, космос, – отмечает О. Шпенглер, – хорошо упорядоченное множествовсех близких и вполне обозримых вещей замыкается телесным небосводом»114. Идействительно,способмиросозерцанияантичнойдуши–этооптикаблизлежащего: космический строй предполагает некую зримую ограниченность иисчислимость осязаемо присутствующих единичных вещей. Красота зримойтелесности восторжествовала в произведениях античной пластики, являя собойвсеобъемлющее устроение космоса как «пластически слепленное целое, как бынекую большую фигуру или статую или даже точнейшим образом настроенный ииздающий определенного рода звуки инструмент»115. Как отмечает А. Ф.
Лосев,космос античного эллина – «материально-чувственный и живой космос,являющийсявечнымнерасчлененногохаосакруговоротомивещества,поражающийсвоейтовозникающийгармонией,изсимметрией,ритмическим устроением, возвышенным и спокойным величием, то идущий кгибели, расторгающий свою благоустроенность и вновь превращающий сам себяв хаос»116.Исходный образ космоса есть чистая форма порядка и устроения вообще117,и в отношении к миру и вселенной как таковым понятие космоса было примененоПифагором118 именно благодаря порядку, красоте и гармонии, усматриваемойгреческим взглядом в налично сущем. «Всеобъемлющий порядок (κόσμος), –пишет А.
В. Ахутин, – есть такой порядок (τάξις), в котором целостность красотыШпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. 1. Гештальт и действительность. –М.: Мысль, 1998. С. 340.115Лосев А. Ф. История античной эстетики. Ранняя классика. – М.: АСТ; Харьков: Фолио, 2000. С. 59.116Там же. С. 46.117См.: Ахутин А. В. Античные начала философии.
– СПб: Наука, 2007. С. 291.118См.: Diogenes Laertius. Vitae philosophorum, VII, 48, 10.11433становится решающей»119. В этом смысле космос – не просто красивый порядок,который, по выражению Фалеса, «прекраснее всего» потому что он «творениебога»120, но космос есть также порядок самой красоты, т. е. то, в чем красотасостоит. «И если, – согласно А. Ф. Лосеву, – что-нибудь другое и трактуется какпрекрасное, то только в меру подражания идеально-правильному движениювечного звездного небосвода»121.Любая вещь и любое существо являются прекрасными, если в нихреализуется присущий им внутренний порядок122, сообразующий их с порядкомкосмического бытия. Точно также душа прекрасна в той степени, в какой онасоответствует гармонии всеобъемлющего космоса, и этот путь сообразованиядуши с всеобщим тождественен созерцанию.
В платоновском диалоге «Тимей»мы находим следующие строки: «если есть движения, обнаруживающие сродствос божественным началом внутри нас, то это мыслительные круговращенияВселенной; им и должен следовать каждый из нас, дабы через усмотрениегармоний и круговоротов мира исправить круговороты в собственной голове,нарушенные уже при рождении, иначе говоря, добиться, чтобы созерцающее, каки требует изначальная его природа, стало подобно созерцаемому, и таким образомстяжать ту совершеннейшую жизнь, которую боги предложили нам как цель наэти и будущие времена»123.Всозерцаниидушауподобляетсябожественномукосмосувегосовершенстве, красоте и автаркии, и удовольствие, которое душа находит в этомуподоблении есть истинное божественное блаженство. Следовательно, сказать оком-то, что он обладает полнотой счастья, тождественно утверждению, что онобладает полнотой божественности и автаркии.
Эта интуиция хорошо выражена всловах Еврипида: «счастлив тот, кто занимался наукой, не обращая внимания ниАхутин А. В. Античные начала философии. С. 291.См.: Фрагменты ранних греческих философов. Ч. 1. От эпических теокосмогоний до возникновенияатомистики. – М.: Наука, 1989. С. 103.121Лосев А. Ф. Античная философия и общественно-исторические формации. Два очерка // Античностькак тип культуры.
– М.: Наука, 1988. С. 36.122См.: Йегер В. Пайдейя. Воспитание античного грека (эпоха великих воспитателей и воспитательныхсистем). – М.: Греко-латинский кабинет Ю. А. Шичалина, 1997. С. 157.123Plato. Timaeus, 90 d / пер. с др.-греч. С. С. Аверинцева // Платон. Собрание сочинений в 4 т. Т. 3. – М.:Мысль, 1994. С. 498.11912034на бедствия граждан, ни на несправедливые поступки, но замечая лишьнеувядающий порядок бессмертной природы»124. Безусловно, античное сознаниетвердо стоит на почве убежденности в том, что мудрец ни в ком и ни в чем ненуждается и в этом подобен богу. Однако не менее очевидным для древнегоэллина представляется и другое: душа, будучи по своей природе божественна, темне менее находится в непосредственной связи с телом, которое неминуемо влечетза собой разного рода потребности, страдания и страсти.
И до тех пор, пока душаостается в своей «темнице», к блаженству совершенной автаркии ей путь заказан,и ее уделом становится тоска по своей «неземной» родине и горестное стремлениек потерянному блаженству божественной жизни, которое, согласно Платону,составляет сущность философского влечения (ἔρως)125.Однако античное сознание классического периода далеко от того, чтобыостановиться на подобных пессимистических воззрениях.
Красота и гармония,обнаруживаемая созерцающей душой в мире «горнем», теснейшим образомсвязана с миром вещей и чувственный мир исходит непосредственно из мираумопостигаемого. Быть «микрокосмом» означает быть причастным природе(φύσις) совершенного космоса, в максимальной степени воплотившего в себебога, т. е. с одной стороны – быть частью стройного божественного порядка126, ивместе с тем воплощать в своей деятельности нравственный космос человеческойдуши.В.Йегерговорит офундаментальномдляантичногосознаниявзаимосоответствии и гармонии между нравственным и физическим космосом127,демонстрирующемсоответствиепорядкадобродетелиимманентномукосмическому закону. Так античная философская мысль совершает «разворот» –от θεωρία и σοφία обратно к φρόνησις, от теоретической добродетели вновь кпрактической, для которой, в отличие от первой, не остаются незамеченными ниЦит.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
