Диссертация (1149116), страница 9
Текст из файла (страница 9)
Х.Армстронга, «город еще сохранялся, но стены его были разрушены»148.Но дело совсем не только в том, что уютная, концентрированная инасыщенная жизнь древних греков в родных городах-государствах быланарушена. Утратив свою политическую автаркию, полис перестал служитьгарантом и воплощением свободы и автаркии своих граждан, а значит,общественная жизнь в полисе перестала пониматься как преимущественно благая,а гражданская добродетель – как соответствующая счастливой жизни. Подобнотому, как закон космоса мыслился античным сознанием имманентным самомукосмосу, так же закон и власть полиса были имманентны полису.
С наступлениемэллинистической эпохи власть и закон оказались внеполисными реальностями, инезависимо от того, насколько хороша или, напротив, не хороша была власть,147148См.: Левек П. Эллинистический мир. – М.: Наука, 1989. С. 14.Армстронг А. Х. Истоки христианского богословия. Введение в античную философию. С.
128.40античному человеку уже было невозможно соотнестись с ней в качествегражданина, имеющего в ней непосредственное участие149.Из самостоятельного и самодостаточного государства, воплощающегособой цельность и завершенность космической тотальности, полис стал частьюогромного, по меркам античной оптики, царства, границы которого простиралисьдалеко за пределы доступного взгляду горизонта.
Античное сознание, всегдатяготевшее к замкнутой ограниченности и обозримости ойкумены, столкнулось сбескрайностью и непомерностью (всегда бывшими для него тождественнымибесформенности) нового мира. Новые «масштабы» экзистенции античногочеловека не предполагали столь же ясной и устойчивой соотнесенности индивидаи космического порядка, которые всегда предоставляла ему полисная жизнь.Перед бескрайней вселенной индивид оказался в ощущении собственнойзатерянности и незначительности, в осознании своего бытия как чего-тоисчезающе малого и необязательного.
И если и раньше античный человек обладалсознанием собственной беспомощности перед сокрушающим действием судьбы,то эллинистическая эпоха в максимальной степени усиливает эти тенденции,оказываясь своего рода «расплатой» за безмерность полисного счастья.Фигура Тюхе (Σύχη), могущественного божества изменчивого случая,наделяетсяособеннымвлияниемивыдвигаетсянапервыйпланвмифологических представлениях именно эллинистического периода150. Судьбаклассической эпохи при всей ее неведомости и иррациональности чащепредставлялась как неизменная, данная человеку от рождения и тем самымнеотрывно связанная с самим фактом его рождения, появления на свет в качествеиндивидуального бытия, и затем – фактом его гибели.
Промежуток междурождением и смертью условно оставался во власти человека: он мог прожить егодобродетельно и даже счастливо, воплощая идеал достойного гражданинаПодробнее о «надполисной государственности» в ранней Римской империи см., напр.: Кнабе Г. С.Римское общество в эпоху ранней империи // Истоия древнего мира.
Упадок древних обществ. – изд. 3-еиспр. и доп. – М.: Наука, 1989. С. 112–140; Егоров А. Б. Социально-экономическое и политическоеразвитие ранней Римской империи // Там же. С. 49–72; Свенцицкая И.С., Кобельман А. Б. Восточныепровинции Римской империи // Там же. С. 72–87.150См.: Горан В. П. Древнегреческая мифологема судьбы.
С. 330.14941родного полиса. Общественная жизнь гражданина в этом смысле выступаласвоего рода «защитой» от бессмысленности надвигающегося рока: сознание себячастью всеобъемлющего космического порядка в какой-то степени «отодвигало»реальность судьбы на задний план.
Лишившись такой защиты, античный человекоказывался прямо перед реальностью изменчивой судьбы-случая, лишенноймодальности будущего времени. Случай происходит в настоящем, «здесь исейчас». А это значит, что индивид оказывается поражен и раздавлен судьбой«ужесейчас»,внастоящий,текущиймоментсвоейжизни.Судьба-предопределение в этом отношении оставляет в распоряжение человека гораздобольше свободы, предоставляя какое-то время на то, чтобы сориентироваться,самоопределиться. Внезапность случая отнимает у человека решительно все, взачатке, при одной только тени возможности, парализуя малейшее душевноедвижение.
В эллинистическую эпоху человеческое бытие становится уже непросто, по выражению Геродота, «игралищем случая», но прахом, ничтожномалой пылинкой в области действия бесконечно превосходящих и уничтожающихего сил хаоса.Нарушение исконной онтологической связи порядка мирового целого ссоциальным устройством полиса имело очень далеко идущие последствия. Утратапредставления о безусловной значимости общественной и государственной жизниповлекла за собой стремление античного человека к обретению устойчивости вжизни частной151. Надо отметить, феномен частной, личной жизни как таковойпоявляется именно в эпоху эллинизма, в то время как во времена полиснойклассики приватная и гражданская сферы человеческой экзистенции находились вединстве и никакой личной жизни в отрыве от общего строя жизни полиса длядревнего эллина не существовало.
Как отмечает С. С. Аверинцев, «только в эпохуэллинизма и в особенности в Римской империи складывается чиновничество инеразлучное с ним представление о государстве как совершенно специфической иСм.: Устинова Ю. Б. Частные культовые сообщества у греков // Быт и история в античности. – М.:Наука, 1988.
С. 215.15142автономной сфере, внеположной бытию обособившегося индивидуума»152.Тенденция к уходу античного сознания в пределы приватной жизни, своего родаиндивидуализм, считается одной из основных черт эллинистической культуры 153,нашедший свое выражение в появившемся именно в эпоху кризиса полисногообраза жизни биографическом жанре греческой литературы и ее пластическомкорреляте – греческом скульптурном портрете154. Невозможность обнаружитьнадежность космического порядка в окружающей действительности побуждает кпоиску необходимой автаркии, гармонии и пропорции в мире внутреннем, всобственной индивидуальной и отъединенной душе. Поэтому философский поисксчастьявэллинистическуюэпохустановитсяболеенапряженныминетерпеливым, и вместе с тем – более распространенным и востребованным средиэллинского населения155.
«Злоба дня» видела в философии лекарство от страданийи освобождение от власти внешнего мира и влияний окружающей жизни156. Ипослеаристотелевская философия вполне отвечала этим требованиям, полагаяглавным своим содержанием и своей первостепенной целью – индивидуальнуюэтику, и оставляя теоретическому познанию лишь вспомогательную рольдополнительной аргументации.Такова была школа Эпикура, являющаяся одной из ведущих (наравне состоицизмом) школ эллинизма и поздней античности. Вполне в духе своей эпохиЭпикур стремится прежде всего выработать учение о счастье, параллельно сэтикой, выстраивая собственную «науку природе». Характерно, что дляпостроения теоретического аспекта своей философии Эпикур восстанавливаетсвязь с традицией досократических «физиков», и в большей степени – сДемокритом, минуя при этом все основное содержание метафизических ученийПлатона и Аристотеля.
Этот ход не случаен и имеет под собой основания:этические и неразрывно связанные с ними метафизические учения Платона иАверинцев С. С. Образ античности. С. 285.Лосев А. Ф. История античной эстетики. Ранний эллинизм. – Харьков: Фолио; М.: АСТ, 2000. С.
8;Левек П. Эллинистический мир. С. 14.154Аверинцев С. С. Образ античности. С. 372–373.155Греческая философия. Т. 2. Под ред. М. Канто-Спербер. – М.: Греко-латинский кабинет Ю. А.Шичалина, 2008. С. 505.156Виндельбанд В. История древней философии. С. 250.15215343Аристотеля имели социальную направленность и вели к совершенномугосударству, тогда как физика Демокрита была более независимой от егополитических взглядов полисного гражданина, а значит в большей степенисоответствовала потребностям эпикуреизма, в своей основе лишенного всякогообщественного пафоса.Атомистическая космология Эпикура, в своих основных моментахповторяющая физику Демокрита, дополняется специфически «эллинистической»чертой – учением о спонтанном и самопроизвольном отклонении атома(παρέγκλισις, у Лукреция – clinamen).
Теперь атом движется в том или иномнаправлении не в силу необходимости (эквивалентной необходимости судьбы),но траектория его абсолютно случайна. В процессе падения и самопроизвольногоотклонения атомы сталкиваются друг с другом и более тяжелые оттесняют те,которые легче, и из противоположности этих двух движений – столкновения иотталкивания атомов – возникает вихревое движение, в результате которогопоявляются вещи и сам космос. Принцип причинности, столь важный для физикиДемокрита, в учении Эпикура уступает место случайности и спонтанности: если вученииДемокритавсесущееподчиненоимманентнойпредвечнойнеобходимости, то для Эпикура всякий намек на детерминацию исчезает, иналичествующий космос оказывается лишь одним из бесчисленных случайныхвариантов.
За видимой устойчивостью и определенностью вещей скрывается хаосслучайных совпадений. Истинный космос теперь предполагается найти в самойдуше, которая в своем сопротивлении расщеплению изо всех сил стремитсяобрести покой в самой себе, достижимый через избавление от возможныхвлияний внешнего мира, от нужды и страданий.Такая картина физического мира находит отражение в этике Эпикура, иближайшим образом в его терминологии: демокритовский термин εὐθυμία в егосочинениях встречается только один раз, в то время как для зрелого Эпикурахарактерны понятия, носящие отрицательную окраску, такие как ἀπονία(отсутствие страданий), ἀταραξία (невозмутимость), ἀφοβία (отсутствие страха,44бесстрашие)157. Согласно Эпикуру, по устранению всех возможных зол истраданий (как телесных, так и душевных) наступает высшее счастье иблаженство.
«Предел величины наслаждений (ἡδονῶν) есть устранение всякойболи»158, а «наслаждение есть начало и конец блаженной жизни (μακαρίωςζῆν)»159. Но для того, чтобы достичь этого чистого наслаждения, необходимапрактика обуздания желаний: позволять себе только самое необходимое, устраняяпо возможности все излишнее. Тогда наступает искомая безмятежность ибестревожность, спокойное и умиротворенное состояние души.Обнаружение общего этического принципа для Эпикура и Демокрита(стремления только к необходимому и избегания всего излишнего) не должноввести в заблуждение о совпадении их мироощущения.
Для Демокрита возможноположительное определение блаженства, связанное с обретением гармонии(ἁρμονία) и пропорции (εὐρυθμία) как слаженности, соразмерности иуравновешенности «внутреннего» и «внешнего». Точнее, с открытием ужепребывающей, наличествующей гармонии через мудрость, предполагающуюзнание устройства природы. Подобная гармония невозможна в горизонтеэпикурейской философии, где внешний человеку мир есть череда случайного исами его основания есть ничем не ограниченная случайность.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
