Диссертация (1149009), страница 7
Текст из файла (страница 7)
Это разочарование исторически проявлялось в различном виде— от литературного движения романтиков до религиозного ревайвелизма. Однойиз форм выражения подобного недовольства было и возрождение утопииаркадийного типа. Идеи просветительского рационализма (и главная среди них —идея «свободы») составляли ядро второй35 (по классификации Мангейма)исторической формы утопии — либерально-гуманистической, как и всякая утопиявозникшей в борьбе с существовавшим порядком, в ее случае с феодальным. 35Мангейм К. Идеология и утопия// Утопия и утопическое мышление: антология зарубежнойлитературы. - М.
1991, с.135-14333 Однако по мере того как основной исторический субъект, представлявший данныйтипа сознания и свойственный ему идеал, то есть класс буржуазии завоевывалвласть, в представлениях о Разуме и Свободе стали стремительно проявлятьсяэлементы идеологии, замещающие былую утопию: «Во всех тех случаях, когда этаидея свободы наталкивалась на неизбежно сопутствующие ей представления оравенстве, она обыгрывала возможности, которые в требуемом ею и вреализованномпозжеобщественномпорядкебылипринципиальнонеосуществимы. Необходимо было появление нового поднимающегося слоя,которыйотделилбывпредшествующемему«буржуазном»сознанииидеологические элементы от тех, что могут быть действенными в будущем, тоесть от подлинно утопических элементов»36.Такимобразом,существуетдовольнобольшоймассивутопическихконцепций и представлений, стремящихся преобразовать Здесь-существующееобщественное бытие на основе заложенных в природе принципов взаимопомощии солидарности.
Сама природа может при этом объясняться либо пантеистически,либо с позиций атеизма. Широкое распространение утопий этого типа в прошлом,возрождение интереса к ним в настоящем в связи с экологическим и культурнымкризисом, а также растущая популярность относительно новых форм утопииАркадии (эко-коммуны, экосоциализм, концепция анархо-примитивизма ДжонаЗерзана) убедительно свидетельствуют против попыток сужения феноменаутопическогорамками«искусственного»,«механического»или«технократического» Разума, противостоящего Природе.
Это сужение никогда неимело за собой реальных оснований, тем более оно несправедливо в векпобедившей технократии. 36Там же с.12234 1.4 Диалектика Просвещения и трансформация утопии в XX векеИсследование феномена утопии во второй половине XX – XXI веке, помимоновыхметодологийзначительногосоциально-философскогоусилениявниманияканализа,измерениютребуетсубъективноститакже-кэкзистенциальным проблемам индивида как носителя утопического сознания, чтообъясняется произошедшей трансформации внутри самого объекта исследованияв данный исторический период.Доминировавшая в XVII – XIX веках, тенденция утопической мысли,концептуально связанная с проектом Просвещения37 и свойственным емурежимомрациональности,утвердившимсяпосредствомпокоренияивсевозрастающего господства над Природой (соответственно и природнымначалом в человеке), находит свой трагический финал в технократическойреальности XX века.
Суть трагедии, как известно еще с античных времен,заключается в гибели героя, заслуживавшего лучшей участи. Утописты Новоговремени, возлагавшие столько надежд на научно-технический прогресс ивведение его достижений в повседневную жизнь, конечно же не были достойныувидеть плодами своей мысли, ставшие реальностью в современную эпохутехнократии, тотальное администрирование и стандартизацию жизни индивидов,где отчуждение достигает небывалых размеров и повсеместно применяютсяискусные методы манипулирования человеческими потребностями, при которыхинтересы науки кажутся практически неотделимы от интересов господства ивоспроизводства социальной иерархии.Обетованная мечта с помощью разума достичь свободы (то есть преодолетьобозначенные отношения иерархии и господства, превратить человека из средствав цель) обратилась в господство самого разума, узурпировавшего место свободы.Отношениярациональностиивластиоказалисьмногосложнее,чем 37Подробнее см.
Хоркхаймер М. Адорно Т. Диалектика Просвещения пер. с немецкого М.Кузнецова М.- Спб. 1997 с.16-6135 представлялось большинству гуманистов Нового времени и создателям утопий изих числа. Выяснилось, что принципы разума и все увеличивающейсярациональности, на которые опиралась старая утопическая традиция в борьбе снесправедливым социальным устройством и духовной нищетой жизни,самисодержат интенцию превращения в идеологию, то есть в определенных условияхначинают формировать ложное сознание, служащее увековечиванию репрессии инесвободы.
Практика XX века убедительно демонстрирует, как Логос, сведенныйкоперациональнойибихевиористскойрациональности38,раскрываетсяисключительно как логика господства, увековечивающего себя «не толькопосредством технологии, но именно как технология»39. То есть формируетсякачественно новая идеология и замыкается универсум дискурса за счетликвидации прежних трансцендирующих и несводимых коперационализмуэлементов Разума.Опыт новой технологической революции конца XX – начала XXI века,результатомкоторойобщедоступностьподтверждаетсетитезиссталамассоваяИнтернет,ГербертаотнюдьМаркузекомпьютеризациянеоопровергает,населенияиа,наоборот,политическомхарактеретехнологической рациональности, сегодня практически полностью определяющейповседневность индивидов и коммуникацию между ними. Ввиду этогонекорректным выглядит выделение технократической утопии при составленииклассификации современных утопических концепций40.
Если брать за основусущностные характеристики утопии и утопического сознания, указанные КарломМангеймом и Эрнстом Блохом, то становится ясно, что современныетехнократические социальные теории есть не утопии, а скорее то, что утопиипротивостоитиутопиейпреодолевается.Технократическиепроектынеподразумевают революционный прорыв ни в историческом континууме, ни в 38Подробный анализ операционализма и бихевиоризма в мышлении и поведении индивидовиндустриальной цивилизации, позволяющий выделить соответствующий тип рациональности,смотрите Маркузе Г.
Одномерный человек, пер. с англ. А.А.Юдина М.2003 331 с.39Там же с. 21240Как пример такого подхода см. Баталов Э.Я. Социальная утопия и утопическое сознание вСША М.1982 336 с.36 измерении субъективности, они не подвергают полноценной критике Здесьсуществующее, напротив, скорее занимаются экстраполяцией репрессивныхтенденций настоящего. Современная утопия ставит своей задачей преодолениеэтих тенденций. Ее внимание сосредотачивается не столько на вопросахраспорядка и организации общества, сколько на анализе экзистенции человека,непосредственности его чувств и переживаний, преодолении его страха переднебытием и невозможности коммуникации, на борьбе за свободу, понимаемой некак выбор в условиях изобилия благ, а как онтологический статус целостногонеотчужденного человека.Разумеется, вводя разграничение «старой» и «новой» утопии, формально исодержательно связанное с пониманием диалектики проекта Просвещения, мыподразумеваем отличие доминирующих тенденций утопической мысли.
Этоотнюдь не означает, что у «новой» утопии не было предшественников в болееранние времена, например, в «просветительских» XVIII и XIX веках. Они,безусловно,были.Однакоихпроблематикеотводилосьчащевсеговторостепенное значение, либо из сферы социальной теории, поднимаемые имивопросы, переносились в сферу эстетического – поэзию и искусство. Лишь XXвек признал Уильяма Блейка41 и Шарля Бодлера42 пророками и важнейшимисоциальными критиками своего времени, а поэзия Артюра Рембо нашла свойкоррелят в социальных и политических программах массовых движенийконтркультуры и «новых левых» 1960-х.Превращение прежнего мира Природы в технологизированную пустынюудивительным образом совпадает с превращением в пустыню былого внутреннегомира человека. Место личности с ее критической рефлексией и переживаниямизанимаетстандартизированныйнаборповеденческихреакций,заданный 41См.
работы по теме: Erdman D., Blake: Prophet against Empire. Princeton; New Jersey,1977; Michael Ferber, The social vision of William Blake. Princeton; 1985; Nicholas M.Williams, Ideology and utopia in the poetry of William Blake (Cambridge University Press2007); 42См. Беньямин В. Шарль Бодлер. Поэт в эпоху зрелого капитализма// Беньямин В.Маски времени.
Эссе о культуре и литературе М.2004 с. 47-23537 маркетингом и сливающейся с ним идеологией. Бихевиоризм и функционализммышлениястремительновытесняюттипмышления,основанныйнапротиворечии. Неудивительно, что образ пустыни находит столь широкоеупотребление в утопии второй половины XX-XXI века и сопряженным с нейкритическимискусствомдляобозначениятехнократическойреальностивысокоиндустриальных стран и порождаемой ею духовной нищеты жизни.
Втехнократической цивилизации для человеческой непосредственности попростуне остается места. Пустыня «внутри» и пустыня «снаружи» рассматриваютсясовременной утопией в их логической взаимосвязи: преодоление Здесьсуществующего оказывается возможным только посредством примиренияПрироды и человека – в утверждении нового типа рациональности, в прежниевремена в силу различных причин вытесненного из реальной жизни общества всферу религии или эстетики.Утопическое сознание в XX веке предстает как синонимом сознания отказа –неприятияторжествапринципапроизводительностиивсевозрастающейтехнологической рациональности современных обществ, в которых данныепринципыотнынеполностьюподчиняютсебеидеологическийуровень,преформируя в операционалистском духе измерение субъективности и делаятехнически невозможным существование истин Эроса, поэзии и неотчужденноготруда, заключающих в себе то, что технократия и аппарат, несмотря на всю своюмощь, обеспечить неспособны, а именно - необходимость умиротворениясуществования, примирения человека с Природой, обретения им самого себя исвоей родовой сущности.1.5 Преодоление смерти как предмет утопического мышленияПроект утопии всегда несет в себе трансформацию человеческого бытия вего тотальности.
Невозможно выделить какую-нибудь одну категорию – будь то38 часто встречающиеся в дискуссии об утопическом категории «счастья» или«свободы» - изменение которой позволило бы определить содержание этойтрансформации в целом. Во-первых, потому что эти категории не имеет смысларассматривать изолированно друг от друга. Во-вторых, потому что тотальностьподразумевает изменение всех категорий в соответствии с их прежним смыслом.Также следует понимать, что эта трансформация не ограничивается изменениемобщественных отношений и выходит за рамки категорий традиционногосоциально-философского анализа. Утверждая, что утопия – это проект«счастливого общества» или проект «свободного общества»,мы неизбежноупрощаем ситуацию. Не найдя удовлетворительными подобные определения,необходимо сформулировать проблему утопии на ином – онтологическом уровне,где ключевым вопросом для понимания утопического оказывается возможностьпреодоления смерти.Утопический импульс исходит из возможности представить и реализоватьтотальность как нечто совершенно другое, в корне отличное от Здесьсуществующего, важнейшим экзистенциалом которого является введенноеМартином Хайдеггером понятие бытия-к-смерти.
В своей основе или сердцевинеутопия обращена не столько к социально-экономическим проблемам, сколько кпроблемам экзистенциальным и главной из них – проблеме смерти и страхаличности перед смертью. Политические и художественные практики, а такженеизбежные социально-экономические изменения, идут уже следом - как способрешения проблемы, актуализированной на уровне онтологии.Очевидно, человеческий страх смерти сильно отличен от страха смерти уживотных, хотя ни те, ни другие не стремятся умирать.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
