Диссертация (1148907), страница 21
Текст из файла (страница 21)
Ильин <…>предполагает множественность возможных источников правосознания.Самым существенным из них является отнюдь не индивидуальная мораль, нообщая вера. Именно она выступает в качестве фундамента конструированияобщественной морали. Вместе с тем правосознание не замыкается целиком врамках права и государственных институтов, как у Гегеля. Прагматическиймотив связан с тем, что назначение правосознания есть осуществление добрапосредством общественного делания»181.
Обратившись к концепции Ильина,мы знаем, что это не совсем так: у Ильина нет редукции индивидуальнойморали к общественной, поглощения индивидуальной морали общественнойморалью, налицо их сосуществовании. Ильин предпринимает попыткуухватить ускользающее от аналитического взгляда, но очень значимоеединстводвухуровнейморальногосознания:индивидуальногоиобщественного, это единство морального сознания характерно как дляиндивидуального морального субъекта, так и для коллективного.***Анализфилософско-правовыхпостроенийрусскихмыслителейпозволил выявить сущностные черты в понимании права философами-180Кашников Б.Н.
Прагматика общественной морали / Общественная мораль: философские, нормативноэтические и прикладные проблемы / под ред. Р.Г. Апресяна. - М.: Альфа-М, 2009. - С.154.181Там же. - С.153.113правоведами и раскрыть проблему отношения права и морали в концептахэтоса права и правосознания.Этос права представлен как форма бытования морально-правовогосознание в практике нравственно-правовых отношений. Анализ концепцийрусских философов-правоведов конца XIX – начала XX веков позволяетпредставить этос права как форму сознания и как систему отношений,поведенческуюпрактику.Применениепонятияэтоскфеноменуправосознания позволяет сделать вывод, что природа правосознания вбольшей степени ценностная, нежели нормативная (не отрицая егообязывающей силы).1142.4.Ценностные измерения общественной морали: солидарность исвободаПроблематика свободы была всегда в центре внимания этическоймысли.
Для отечественной мысли на протяжении всего XIX столетия эта темабыла весьма дискуссионной, но именно начиная со второй половины XIXвека свобода начинает восприниматься как социальная реальность (реформа1861 года), требующая осмысления. Социальные преобразования привели кусложнению общественных взаимодействий, постановке новых задач передобществом и индивидом, что потребовало рассмотрения свободы всоотношении с солидарностью.Выделяясвободуисолидарностьвкачествеоднихизосновополагающих концептов общественной морали, стоит подробнееостановиться на упомянутой дискуссии Б.Н.
Чичерина и В.С. Соловьева.Предметом полемики для мыслителей стал не только вопрос о соотношенииправа и нравственности, но также и вопрос о свободе и солидарности, вопросо главенстве целого над частями или о первостепенной значимостииндивидуальных свобод над интересами целого.
Основные разногласия вовзглядах мыслителей касались проблемы допустимости / недопустимостипринуждения как механизма общественной морали. На первый взгляд,можно четко развести две позиции: индивидуалистическую позициюБ.Н. Чичерина, который отстаивал автономную этику и не допускалпринуждения к нравственности, и антииндивидуалистическую позициюВ.С. Соловьева, который был сторонником гетерономной этики и стоял напозициях принудительной организованной нравственности. Однако, еслиглубже разобраться в данной полемике, то становится ясно, что обамыслителя не были столь утопично радикальными в своих воззрениях,предусматривали некоторые допущения в своих суждениях, которые115позволяют нам найти точки сближения двух крайних позиций во взгляде насвободу и солидарность как основополагающие концепты общественнойморали.Концепции русских мыслителей сформировались, как уже отмечалось,под влиянием немецкой классической философии, это влияние можнопроследить как в построениях Чичерина, так и во взглядах Соловьева.
Обамыслителя были согласны с концептуальными положениями гегелевскойтеории, но в своих оценках порой существенно отходили от нее. Так,например, Чичерин, критически оценивал взгляд Гегеля на отрицаниеиндивидуалистической свободы и инструментальное отношение к индивиду.Чичерин, стоя на позициях автономной этики, в большей степени былсолидарен с Кантом в отношении к свободе как естественному праву,присущемучеловекуотрождения182:«свобода(независимостьотпринуждающего произвола другого), поскольку она совместима со свободойкаждого другого, сообразной со всеобщим законом, и есть это единственноепервоначальноеправо,присущеекаждомучеловекувсилуегопринадлежности к человеческому роду»183.Согласно Чичерину, здание свободы строится из двух составляющих:внутренней нравственной свободы, которая является высшей формой, ивнешней свободы – низшей формы, однако именно она является основаниемвсего здания свободы, необходимым условием существования свободынравственной.
Абсолютизация нравственной свободы в ущерб внешнейсвободе неизбежно приводит к разрушению всего здания свободы. ОшибкойЧичерин называл то, что «свобода понимается исключительно какнравственное начало, как свобода добра, между тем как она заключает в себеи свободу зла»184. То есть свобода подразумевает не только свободный выбор182См. Валицкий А. Философия права русского либерализма. – М.: Мысль, 2012. - С.
164-174.Кант И. Метафизика нравов в двух частях (1797) / Кант И. Сочинения в 6 томах. - М., «Мысль», 1965.(Философ. наследие). - Т. 4. Ч. 2. - С. 147.184Чичерин Б.Н. Собственность и государство / 2 ч Ч.1. Право. – М.: тип. Мартынова, 1882. – С.14.183116следования закону, но также и свободу выбора отступления от закона. Длясуществанравственносовершенного,пишетЧичерин,«возможностьотступления от закона никогда не осуществляется, ибо оно, в силу своегосовершенства, никогда не воспользуется своей свободою для отступления отзакона; несовершенное же существо может отступить от закона, и этоотступление не может быть ему возбранено путем внешнего принуждения,ибо иначе исчезнет самая свобода, исчезнет и ответственность за своидействия. Нравственный закон, по существу своему, не есть законпринудительный»185. Когда закон исполняется принудительно, исчезаетсвобода и вместе с ней нравственное достоинство человека.
То есть страхнаказания, внешнее принуждение, ограничение свободы не могут бытьинструментами побуждения индивида к совершению нравственно должныхдействий. В данном отношении можно действовать только посредствомубеждения, пишет Чичерин. Однако мыслитель не имел в виду, что и навнешнюю свободу не распространяется ограничения и сила принуждения,так как в области внешнего социального взаимодействия индивид неизбежносталкивается с другим свободно-разумным существом. «Закон свободы одиндля всех. Нарушение его есть насилие, которое отрицается таковым женасилием, производимым во имя закона. В этом состоит закон права,который имеет поэтому чисто внешний характер и определяет взаимныеотношения внешней свободы людей»186.
Право, согласно Чичерину,невозможно мыслить вне свободы. «Право есть свобода, определяемаязаконом»187. Из предыдущего параграфа данного исследования мы помним,что Чичерин принципиально разводил право и нравственность, отсюда иразличные задачи, которые призваны выполнять эти два направлениясоциальной жизни – «задача правовых норм состоит в определении внешних185Чичерин Б.Н. Собственность и государство / 2 ч. Ч.1. Право. – М.: тип.
Мартынова, 1882. – С.14.Там же. – С.15.187Чичерин Б.Н. Философия права. М., 1900. С.84.186117границ свободы с точки зрения идеала справедливости; в отличие от этого,нравственность определяет нормы внутренней свободы, свободы какположительнойсамодетерминации,свободычеловекакаксуществанравственного, стремящегося к осуществлению идеала любви»188.Таким образом, юридический закон, согласно Чичерину, регулируетвнешние отношения свободных волеизъявлений путем установления правилдля внешних действий принудительных к исполнению; нравственность жерегулирует внутренние проявления свободной воли, устанавливает правиладля внутреннего душевного порядка, выдвигая только желаемое кисполнению по собственной воле, а никак не посредством принуждения.
Темсамым свобода выступает, прежде всего, как нравственная, а не физическаянеобходимость. Нравственным характером обладают только те действия,которые совершены, исходя из осознания долга, а не из страха внешнегонаказания. Вместе с тем, уважение к праву, как неотъемлемая составляющаянормального правосознания, является выражением существа человеческойличности, требующей к себе уважения. Причем, уважения, выражающегосяне в отрицательной установке, как ограничение чье-либо свободы свободойдругого согласно закону справедливости, а в положительной установке, каксодействие человеческому единению и солидарности согласно закону любви.«Даже организованный моральный режим Чичерин считал разрушениемнравственности, поскольку он несовместим со свободой совести и идеаломлюбви.
Он подчеркивал, что нравственность не должна подражать праву встремлении силой навязывать свои нормы; она должна осуществлять своизадачи путем примера, а не создания атмосферы принудительногоконформизма»189. Чичерин полагал, что «этика Соловьева, исходящая изпримата целого перед частью, соборного всеединства перед индивидуальной188189Валицкий А. Философия права русского либерализма. – М.: Мысль, 2012.- С. 192-193.Там же. - С. 183.118свободой, может утвердить и особые формы деспотизма»190. Хотя, стоитотметить, что Чичерин не был безапелляционно радикальным в своихрассуждениях, напротив он настаивал на том, «что в случае, если имеетсяглубокий, грозящий социальной катастрофой, конфликт между интересамигосударства и личными правами, то последние необходимо принести вжертву общим интересам, равно как и конституционные нормы»191.Соловьев не разделял точку зрения Чичерина, называя ее «моральнымсубъективизмом», мыслитель определял право как минимум нравственностиидопускалутверждая,внешнеечто«безобщественное принуждение кобщественногонравственности,принуждениякминимумунравственности, <…>, было бы невозможно никакое стремление к высшимнравственнымценностям;каждодневноепостоянноенавязываниеопределенной минимальной этической нормы является необходимымусловием нравственного прогресса»192.
Однако Соловьев предполагалнекоторые ограничения принуждения как инструмента общественнойморали: во-первых, применение насилия ограничено правом человека нажизнь, во-вторых, принуждение не может распространяться на духовнуюсвободу человека, его совесть и его мысли, в-третьих, принуждение кактаковое не является самоцелью и основополагающей чертой права, главное –это не принуждение, а реализация определенного минимума добра,принуждение – лишь возможный механизм реализации главной цели.Соловьев в своей работе «Критика отвлеченных начал»193, ставшей, посути, завершенным изложением философии права мыслителя, отмечал, что«любой правовой порядок включает в себя и органические, и договорныеэлементы, так как и общинность (соответствующая органическому элементу190Осипов И.Д. Философия русского либерализма (XIX - начало XX в.).
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
