Диссертация (1148830), страница 33
Текст из файла (страница 33)
В отличие от Степана дваостальные персонажа говорят о воле как о сознании свободы — очевидно, в силу образования,используя слова «сознание», «свобода»: «Какую пользу принесло им все то, что до сих пор писалось и говорилось, если у них вся та же душевная темнота и то же отвращение к свободе, чтобыло и сто и триста лет назад?»298. Итак, главный персонаж говорит об отвращении к свободе,которым живут житель его города.Постоянный персонаж чеховских произведений — врач, в беседе с Мисаилом говоритследующие слова: «…не находите ли вы, что если бы силу воли, это напряжение, всю эту потенцию, вы затратили на что-нибудь другое, например, на то, чтобы сделаться со временем великим ученым или художником, то ваша жизнь захватывала бы шире и глубже и была бы продуктивнее во всех отношениях?»299. Сам Мисаил, оставив возможность работы по протекцииотца, разочаровавшись в его идеалах, своем образовании и мещанской жизни города, устроилсяработать к малярам, чем зарабатывает себе на жизнь.
Слова доктора полемически затрагиваютименно это положение молодого человека, у которого он находит силу воли, которую далееЧехов А.П. Моя жизнь. С. 531,532.Там же, с. 489.298Там же, с. 529.299Там же, 481.296297115разъясняет как напряжение и потенцию. Используемый латинизм подъемен для образованиядоктора Благово, приехавшего из Петербурга. Чехов в лице доктора говорит о силе воли молодого человека, которой он смог отказаться от исполнения пустых обязанностей, вживляемых вчеловека его круга: «Ведь весь вопрос стоял просто и ясно и только касался способа, как мнедобыть кусок хлеба, но простоты не видели, а говорили мне, слащаво округляя фразы, о Бородине, о святом огне… грубо обзывали меня безмозглою головою и тупым человеком.
А как мнехотелось, чтобы меня поняли! Несмотря ни на что, отца и сестру я люблю, и во мне с детствазасела привычка спрашиваться у них, засела так крепко, что я едва ли отделаюсь от нее когданибудь»300. Эти обязанности требуют послушания и беспрекословного выполнения, почитанияобрядов, навязываемых отцом.Мисаил обнаруживает в себе еще одну привитую с детства реакцию: «В детстве, когдаменя бил отец, я должен был стоять прямо, руки по швам, и глядеть ему в лицо.
И теперь, когдаон бил меня, я совершенно терялся и, точно мое детство еще продолжалось, вытягивался и старался смотреть прямо в глаза»301. Силу воли как напряжение и потенцию, посредством котороймолодой человек перестает быть послушным мертвым порядкам, мог раскрыть в себе сам Чехов, которую он называл выдавливанием из себя раба: «Напишите-ка рассказ о том, как молодой человек, сын крепостного, бывший лавочник, певчий, гимназист и студент, воспитанный начинополагании, целовании поповских рук, поклонении чужим мыслям… любивший обедать убогатых родственников, лицемеривший и богу и людям без всякой надобности, только из сознания своего ничтожества — напишите, как этот молодой человек выдавливает из себя раба икак он, проснувшись в одно прекрасное утро, чувствует, что в его жилах течет уже не рабскаякровь, а настоящая человеческая»302. В понимании силы воли как потенции и напряжения длястремления к свободе Чехов солидаризируется со своим персонажем врачом.Спор доктора Благово и Мисаила идет об употреблении силы воли к образованию инауке.
Однако новое мировоззрение молодого человека строится вокруг идеи заработка на кусок хлеба, к нему же в итоге и прикладывается его сила воли, чего не может признать доктор.Сам же Мисаил о своих перспективах говорит так: «Когда-то я мечтал о духовной деятельности, воображая себя то учителем, то врачом, то писателем, но мечты так и остались мечтами»303.Причиной его декаданса и сомнения в воле к умственному труду является полученное им образование: «Моя деятельность в сфере учебной и служебной не требовала ни напряжения ума, ниТам же, с.457.Там же, с.458.302Чехов А. П. Письмо Суворину А.
С., 7 января 1889 г. Москва: («Посылаю Вам бумажку...») // Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Письма: В 12 т. Т. 3. Письма, Октябрь 1888 - декабрь1889. М.: Наука, 1976. С. 131-133.303Чехов А.П. Моя жизнь, с. 458.300301116таланта, ни личных способностей, ни творческого подъема духа: она была машинной; а такойтруд я ставлю ниже физического, презираю его… По всей вероятности, настоящего умственного труда я не знал никогда»304. Это незнание и отсутствие опыта умственного труда рождаетсомнение в суждениях врача и усиливает позицию о необходимости физического труда и заработка каждому для самого себя. Поэтому судьба персонажа превращается в его фатум — работаи пребывание в том же мещанском городе.Чехов для целостного раскрытия выражения «дать волю» включил в повесть отдельногоперсонажа — Клеопатру, сестру Мисаила (еще одно громкое имя на фоне жизни в мещанскомгороде).
Сестра то и дело дает волю слезам: «Она не закрывала лица, слезы у нее капали нагрудь и на руки, и выражение было скорбное. Она упала на подушку и дала волю слезам, вздрагивая всем телом и всхлипывая»305. Далее Чехов раскрывает смысл этого выражения послеобещания брата устроиться на работу по новой протекции: «Она радостно улыбнулась сквозьслезы и пожала мне руку и потом все еще продолжала плакать, так как не могла остановиться, ая пошел в кухню за керосином»306. Дать волю слезам для сестры означает проявить всю силучувств и сожаления не только о жизни брата, но и о своей жизни: она не может остановиться вслезах и здесь бессмысленным оказывается вопрос о контроле: «У сестры навернулись слезы…глаза у нее наполнились слезами… она тотчас легла в постель.
На ресницах у нее блестели слезы». Здесь выражение «дать волю» исключает всякий контроль разума над чувствами.Итак, возможна ли эстетизация воли по исследованному произведению Чехова? Мывстречаем в повести воспевание воли как свободы. Прекрасным образом такой свободы дляглавного персонажа является природа — бытие вне мещанского города. Для его жены, превознесенный образ воли — Америка.
Для мужика Степана, воля — это свободная жизнь по своимсилам, способностям, уму. Отмечу, что сама эстетизация может привносить в понимание волидополнительный, иной элемент, резко выделяющий волю в ее образе. Если два персонажа —Мисаил и мужик Степан — понимают волю как свободу, то воля для (уже бывшей) жены Мисаила предстает в образе Америки. В этом случае мы можем сказать, что образ Америки ипредставляет собой яркую эстетизацию воли, которая идет в контраст с привычными для русской культуры воспеваниями свободы.Там же, с.459.Там же, с.461.306Там же, с.462.3043051173.6 Онтологические основания эстетизации воли в философии3.6.1 Шопенгауэр: эстетическое безвольное созерцаниеДанный раздел исследования в рамках главы, посвященной анализу эстетизации воли вхудожественной литературе, является своего рода главой в главе.
Теперь необходимо разобраться с онтологическими основаниями эстетизации воли, исходя из ее трактовки. Трактовкаволи Шопенгауэра предельна эстетична. Теперь мы двигаемся в обратной логике: эстетизациятрактовка-воля.Шопенгауэр говорит о воле исходя из кантовских понятий. Основной тезис Шопенгауэрагласит: «Вещь в себе — только воля… Между тем слово воля… должно открыть нам внутреннюю сущность каждой вещи в природе… оно обозначает познанное вполне непосредственно инастолько известное, что мы знаем и понимаем, что такое воля, значительно лучше, чем что быто ни было другое… понятие воли — единственное из всех возможных имеет свой источник нев явлении, не в созерцательном представлении, а исходит из внутренней глубины, из самогонепосредственного сознания каждого; в нем каждый познает собственную индивидуальность вее сущности, непосредственно, без какой-либо формы, даже формы субъекта и объекта, одновременно оставаясь самим собой, так как здесь познающее и познанное совпадают»307.
Совпадение познающего со своим познанным ставит вопрос о познании как таковом, для которогоШопенгауэр вновь использует кантовское понятие познания a priori: «…то в явлении, что необусловлено временем, пространством и причинностью, не может быть ни сведено к ним, ниобъяснено ими и будет именно тем, в чем непосредственно возвещает о себе являющееся, вещьв себе… А состоит оно (познание как таковое) не в чем ином, как в a priori известных нам формах всякого явления, общим выражением которых служит закон основания, чьи относящиеся ксозерцательному познанию формы — (здесь мы имеем в виду только его) время, пространствои причинность»308.
Оговорка Шопенгауэра о созерцательности в скобках вовсе не случайна: оназадает то направление, в котором будет развиваться концепция воли, постепенно переходя кпроблеме чистого эстетического (безвольного) созерцания, отличающего художественного гения.Шопенгауэр А. О четверояком корне… Мир как воля и представление. Т.1. Критика кантовской философии: Пер. нем. / Ин-т философии. М.: Наука, 1993. С.238,239.308Там же, с. 247307118Здесь мы должны обратиться к Канту, чтобы разобраться, какой смысл Кант вкладываетв понятие априорных знаний. В «Критике чистого разума» он пишет: «Итак, в дальнейшем исследовании под априорными знаниями мы будем понимать не такие, которые имеют место втом или ином опыте, но которые просто-напросто (schlechterdings) не зависимы от всякогоопыта»309.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
