Диссертация (1148826), страница 16
Текст из файла (страница 16)
Всемантической же теории метафорическим содержанием наделяется не само имя,108См.: Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. С. 100–103.Фреге Г. Логика и логическая семантика: Сборник трудов. М.: Аспект Пресс, 2000. С. 230.110См.: Рикёр П. Метафорический процесс как познание, воображение и ощущение // Теорияметафоры. М.: Прогресс, 1990. С.
418 и далее.10974а предложение в целом. Согласно ее основоположнику Максу Блэку, слова неимеют никакого другого значения, отличного от прямого, а метафора реализуетсяне в поле номинации, а в поле предикации111. Ставший уже каноническим примерБлэка: «Человек – это волк» – наглядно демонстрирует положения семантическойтеории. Метафорическим смыслом в этом предложении обладает не сам субъект,т. е. «человек», а совмещение свойств субъекта со свойствами предиката, «волка».Какие именно свойства выступают здесь причиной для сравнения – не стольсущественно, скорее важен сам факт переноса характеристик с одного объекта надругой. Аналогичным образом, но уже в мета-метафорической манере, описываетфеномен метафоры Ролан Барт в одной из заметок своего автобиографическоготруда: «Желание не обращает внимания на объект. Когда на Абу Нуваса(средневекового арабского поэта – Е. К.) глядел продажный юноша, то в еговзгляде Абу Нувас прочитывал не желание денег, а просто желание – и это еговолновало.
Да будет сия притча отнесена и к любой науке о замещениях: не такважен переносимый смысл и то, откуда и куда его переносят; важен – и служитосновой метафоры – только сам перенос»112.Отрицательностьметафоры,заключающаясявнеизбежностиееопределения в терминах отклонения – каким бы это отклонение ни было:лексическим, т. е. осуществляющимся на уровне слова, или же семантическим,действующим на уровне всего предложения, – не абсолютна. Главное в процессепорождения метафоры – создание нового смысла, или, по формулировке Рикёра,«семантической инновации»113. Метафора не просто ставит в тупик, нарушаялогические связи и соединяя в одном высказывании, казалось бы, далекие друг отдруга вещи; выражение, бессмысленное с точки зрения непосредственногосодержания, обретает новое значение, которое конструируется с опорой набуквальное прочтение, причем обретает как раз тогда, когда последнееоказывается111несостоятельным.ВметафоренеизбежносоединяютсяСм.: Блэк М.
Метафора // Теория метафоры. С. 153–172.Барт Р. Ролан Барт о Ролане Барте. М.: Ад Маргинем Пресс, 2002. С. 95.113Рикёр П. Метафорический процесс как познание, воображение и ощущение. С. 419.11275разнонаправленныетенденции –импульскразрушениюбуквального,однозначного, и желание созидания нового, двусмысленного.
Она без трудаломает границы, существующие между объектами, феноменами, классами;санкционирует ложь, объявляя ее новой правдой. Эта особенность метафоры даетвозможность Эрнсту Кассиреру противопоставить дискурсивно-логическоемышление метафорическому: если первое экстенсивно и стремится охватить какможно большую территорию мира, превратив ее в знание о мире, то второе,чуждое всеобщности, – индивидуально и заботится лишь о качестве114.Метафорические высказывания, в отличие от логических, не имеют истинностнойоценки и не могут быть верифицированы.
Этим метафорические выражениянапоминают иронические, которые тоже строятся на совмещении двухистолкований, где одно их них – буквальное – предстает ложным. Однако ирония,в противоположность метафоре, организована не по принципу подобия, а попринципу контраста: предметам или явлениям умышленно и нарочитоприписываются свойства, которые те не имеют. По словам Алексея Лосева,сущность иронии заключается в том, что «я, говоря „да“, не скрываю своего„нет“, а именно выражаю, выявляю его.
Мое „нет“ не остается самостоятельнымфактом, но оно зависит от выраженного „да“, нуждается в нем, утверждает себя внем и без него не имеет никакого значения»115.Метафора побуждает искать точки соприкосновения, подмечать аналогиютам, где она не совсем очевидна или даже совсем не очевидна. Чем дальше друг отдруга отстоят семантические поля включенных в метафору образов, тем сильнеекогнитивное воздействие, которое она оказывает на слушателя.
Стихотворнаястрочка Саши Чёрного: «Голова моя – темный фонарь с перебитыми стеклами» –соединяет в себе вещи из столь различных сфер опыта, что первое чувство,которое возникает, – это удивление. Однако дистанция, которая благодарясуществованию непроговариваемой связки «как если бы» сохраняется между114Кассирер Э. Сила метафоры // Теория метафоры. С. 33.Лосев А.Ф., Шестаков В.П. История эстетических категорий. М.: Искусство, 1965. С. 326–327.11576сопоставляемыми в метафорических высказываниях объектами, позволяетизбежать их абсолютного отождествления.
В противном случае, т. е. без этого«скрытого сравнения», под каковым вплоть до середины ХХ в. и понималиметафору, утрачивается двуплановость и выражение из метафорическогостановится мифическим. Хотя со времен появления структурной антропологии(прежде всего, работ Леви-Стросса) в метафоре зачастую и усматривали вариантактуализации мифического сознания, принципиальное несходство этих двухязыковых феноменов не подлежит сомнению. Оно заключается в том, что миф,являя собой способ недифференцированного видения мира, не знает разницымежду образом и значением. «Все, феноменально и условно трактованное валлегории, метафоре и символе, становится в мифе действительностью вбуквальном смысле слова, т. е.
действительными событиями и во всей своейреальностисуществующимисубстанциями»116.Условность,отличающуюметафору от мифа, можно показать, обратившись и к понятию игры. Важнойхарактеристикой игры выступает необходимость в одном действии совмещать двепротивоположные интенции: всерьез принимать на себя роль другого иосознавать иллюзорность такого принятия.
Если исчезнет черта, отделяющаяпространство игры от не-игры, то, по какую бы сторону от нее ни оказалосьдействие, оно тут же утратит свою специфику. Метафора подобна игре в томсмысле, что она требует от воспринимающего умения владеть навыкамидвупланового поведения; он должен быть способен одновременно удерживать всознании общеупотребительное значение слова и абстрагироваться от него радипостроения фигуративного смысла, который в данном случае и становитсяпервостепенным.Эффект неожиданности и новизна выступают теми факторами, которыеобеспечивают действенность метафоры, чья функция состоит в том, чтобы116Лосев А.Ф.
Знак. Символ. Миф: труды по языкознанию. М.: Изд-во Московскогоуниверситета, 1982. С. 444. Размышляя над тем же вопросом, Александр Потебня отмечает, чтомиф заканчивается там, где исчезает тождество образа и значения, и они начинают мыслитьсякак явления разного порядка. См. об этом: Потебня А.А. Теоретическая поэтика. М., СПб.:Академия: Филологический факультет СПбГУ, 2003. С. 297–303.77внезапно подмечать непредсказуемое сходство.
Однако метафора не претендуетна узаконивание открытого ею подобия. Напротив, хорошая метафора не терпитповторений: она нивелируется, как только превращается в обиходный речевойоборот, и именно потому, что теряет свою неоднозначность. С другой стороны,метафора незаметно уходит из языка и тогда, когда угасает сам образ, еюманифестируемый, когда она перестает быть «живой», стареет, утрачивает связь среальностью и постепенно отмирает. А коль скоро метафора не фиксирует раз инавсегда данное положение вещей, не закрепляет его в понятиях, то можетсложиться превратное впечатление о ее ненужности в процессах познания.Правда, как утверждал Аристотель, творить метафоры – значит видетьсходства117.
Сходство же устанавливается не только между различнымиобластями или предметами, доступными в чувственном опыте. Интуитивноеулавливание общности позволяет также соединять между собой конкретные иабстрактные явления, что делает метафору незаменимой для философскогодискурса. Иной раз она даже оказывается единственным способом получитьпредставление об отвлеченных понятиях. Так, например, все глаголы, которымиописываетсяпривычноедвижениемысли –«рождается»,«течет»,«останавливается», «задерживается», «иссякает» – образуют метафорическиевысказывания. Другое дело, что, занимая свою нишу в языке, эти выражения,подобно многим другим, уже не воспринимаются как требующие иногопонимания,небуквального.Закреплениесмысла,пустьиизначальнометафорического, приводит к утрате полисемии, обеспечивающей существованиеметафоры.Нарушаялогическиесвязи,метафорапопадаетвзатруднительноеположение, когда не остается ничего другого, кроме как апеллировать к интуициислушателя, предоставляя ему широкое поле для творческой интерпретации.117См.
Аристотель. Поэтика, 1459а: «Важно бывает уместно пользоваться … словамисложными или редкими, но важнее всего – переносными: ибо только это нельзя перенять удругого, это признак [лишь собственного] дарования – в самом деле, [чтобы] хорошопереносить [значения, нужно уметь] подмечать сходное [в предметах]» (Цит. по изд.:Аристотель.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
