Диссертация (1148826), страница 13
Текст из файла (страница 13)
Форма, как объясняет Ролан Барт, излагая теорию датскоголингвиста,этото,что«поддаетсяисчерпывающему,простомуинепротиворечивому описанию в лингвистике без опоры на какие бы то ни былоэкстралингвистические посылки»84. Субстанция же такому описанию неподдается. К субстанции содержания Ельмслев относит всю нелингвистическуюреальность, по сути, весь мир, который не является языком, а к субстанциивыражения – психические образы и звуки (акустический образ Соссюра тожеявляется субстанцией). Лингвистический знак представляет собой чистоформальнуюсущность:егоструктураобразованаотношением«формывыражения» к «форме содержания». Поэтому собственно лингвистика, согласноЕльмслеву, должна изучать только форму выражения и форму содержания.Ельмслев изображает структуру знака как отношение (R) между формойвыражения (E) и формой содержания (С).
Соответственно, элементарная системаимеет вид (ERC). Вторичные знаковые образования могут быть двух типов. Впервом случае ERC становится означающим во вторичной системе, которая имеетвид (ERC)RC. Такую семиотику Ельмслев назвал «коннотативной», ибо в нейплан выражения сам является знаковой системой. В другом случае первая(элементарная) система становится планом содержания ER(ERC). Таковыметаязыки, где план содержания представлен знаковой системой.
Несмотря на то,чтопонятие«коннотации»и«денотации»остаютсяуЕльмслеванепроясненными, ибо денотатитовное отношение, будучи базовым, определяетсялишь через коннотат, который оно и призвано объяснить, теория глоссемантики84Барт Р. Основы семиологии // Структурализм: «за» и «против». М. Прогресс, 1975. С. 130.59предусматриваетважнуюдлядальнейшегоразвитияструктуралистскихконцепций анализа текста возможность наличия дополнительного планасодержания,представленногонекоторымязыком,вконнотативнойсемиотической системе.
В качестве примера может служить любой текст,являющийся описанием другого текста (в том числе и такой единицы текста, какскрытая цитата или метафора). В плане выражения в таком случае будетотношение между формой выражения и формой содержания (ERC)RC (как вконнотативной системе простого вида), однако и в плане содержания, раз имявляется другой текст, который сам суть коннотативная система особого рода,призванная отобразить некую «реальность», будет то же отношение. Языкописания при этом выглядит следующим образом: (ERC)R{(ERC)RC}.
Если жемы, в свою очередь, сами решим описать подобный текст, то получим язык,которыйвлевойчастибудетнаодинуровеньсложнее:(ERC)R{(ERC)R<(ERC)RC>}. Однако, раз такой тип конструирования отличаетсяоттрадиционноготолькодополнительнымуровнемсложности,нетнеобходимости отказываться от классической теории знака.Впоследующейлингвистическойтрадиции85понятие«субстанциисодержания» оказалось наиболее неоднозначным. С одной стороны, согласнотеории знака Ельмслева, она не относится к языку. С другой – она может бытьпонята только при помощи лексикализации (термин, который используетГреймас), иными словами, соотнесения со знаками, которое, естественно, имеетнепосредственное отношение к сфере означающих. И следовательно, «субстанциясодержания»неможетрассматриватьсяисключительнокакэкстралингвистическая реальность; она есть проявление лингвистическогосодержания («формы содержания») – и в таком контексте может быть отнесена к«символизму», – в то время как форма содержания образует семиотическоеизмерение85субстанциисодержания.Темсамымлингвистическийзнак,Например, структурная семантика А.-Ж.
Греймаса, основанная на принципах компетентногоанализа, перенимает и дополняет идею Ельмслева о структурной однородности «формы». См.:Греймас А. Ж. Структурная семантика. Поиск метода. М.: Академический проект, 2004.60представляющий формальное единство плана выражения и плана содержания,имеет вне себя только «субстанцию выражения» и ориентирован «внутрь», на«субстанцию содержания». Это положение принципиально значимо, посколькупредполагает, что референтом знака могут быть только другие знаковые системы.Предложенное Ельмслевом разделение на форму и субстанцию, казалось бы,усложнившее идеальную схему Соссюра, оказалось очень существенным длядальнейших семиотических исследований, лежащих за пределами лингвистики.Ведь именно Ельмслев указал на то, что лингвистика, будучи обособленнойнаукой, может дать схему для исследования разных культурных феноменов исистем.2.2 Структуралистская критика языка как поля идеологии в теориикультуры Ролана БартаРенессанс структурализма во Франции в 60-е гг.
ХХ в., вытеснивший изатмивший собой его предысторию (поскольку сегодня слово «структурализм»ассоциируется прежде всего с Р. Бартом, Кл. Леви-Стросом, Ж. Лаканом,Цв. Тодоровым и др.), получил массовое признание именно по причине того, чтосумел адаптировать и применить лингвистические модели к изучению самыхразных явлений – от организации примитивных обществ до интимнейшихструктур индивидуального бессознательного. Семиотика, понимаемая предельношироко – как наука о знаках, становится наиболее востребованной научнойдисциплиной,претендующейфункционированиякакнаотдельныхобъяснениеспособаорганизациикультурныхфеноменов,такиимирачеловеческой цивилизации в целом. Еще Фердинанд де Соссюр писал, чтосемиотика выявляет и изучает «жизнь знаков в рамках жизни общества»86, т.
е.представляет собой исследование любого объекта как «знаковой системы»,исполняющей роль посредника между нашим сознанием и миром. Семиотикапредполагает некоторое дотеоретическое допущение, будто все, что попадает вполе ее зрения, построено и работает подобно тексту, созданному на каком-то86Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. С. 54.61языке: всякое явление или положение дел могут быть описаны как знаковаясистема или ее реализация. Французский структурализм и стремится выявитьтакие структуры, которые являются знаковыми образованиями, в сфересовременной культуры.Несмотря на тот факт, что язык намного лучше известен нам, чем любыедругие знаковые системы, Соссюр полагал, что применительно к «науке означениях» лингвистика должна составлять лишь частный случай.
На первыйвзгляд действительно кажется, будто область знаков во всех отношениях шире,чем область артикулированной речи (неслучайно Ельмслев на определенномэтапе своей научной карьеры стал интересоваться внеязыковыми семиотическимиисследованиями, а собственно, анализом дорожных знаков). Со временемисследователи-семиотики пришли к мысли, что весь мир может быть рассмотренс семиотической точки зрения. Однако даже когда появляется целый рядэкстралингвистических систем, их автономия от систем лингвистическихоказывается весьма относительной. Как пишет Жерар Женетт, «неязыковыеобъекты становятся по-настоящему значащими лишь постольку, поскольку онидублируются или ретранслируются языком»87.
Это предполагает, что любойнелингвистический объект нуждается в словесном комментарии, ибо «смысл естьтолько там, где предметы или действия названы»88. Показателен в этом планепример рекламы, в которой визуальный образ почти всегда сопровождаетсясловесным пояснением, служащим либо для подтверждения очевидного значения,либо для его выявления посредством вербализации. Жан Бодрийяр аналогичнымобразом утверждает необходимость артикулированного определения даже дляпроизведений живописи, в качестве какового выступает подпись под картиной.Без подписи встреча с произведением искусства затруднена, а зачастую вообщеневозможна, ибо получается, что поле референции не ограничено ничем, помимособственного воображения зрителя, а для большинства субъективное восприятие87Женетт Ж.
Изнанка знаков // Женетт Ж. Фигуры. Работы по поэтике. В 2-х тт. Т. 1. М.:Издательство им. Сабашниковых, 1998. С. 193.88Барт Р. Основы семиологии. С. 115.62является недостаточным. В первую очередь, это касается современногоискусства89, однако то же самое характерно и для всей живописи в целом.Таким образом, системы, которые, на первый взгляд, находятся запределами лингвистики, оказываются тесно связанными с ней: они носятметалингвистический характер и являются вторичными семиологическимисистемами.
Они действуют по той же схеме, что и лингвистические (означающее–означаемое–знак), только создаются на основе некоторой уже существующейпоследовательности знаков, т. е. знак – как результат ассоциации концепта иакустического образа – какой-либо первичной системы становится означающимво второй системе. Признание этого факта позволяет Ролану Барту поменятьместами члены в соссюровской формуле и определять семиологию как частныйслучай лингвистики. Однако в вопросе дефиниции знака Барт следует именнососсюровской парадигме, рассматривая его как связь означающего и означаемого,правда, делает особый акцент на процессуальности самой связи.
«Значение, –пишет Барт, – это соединение того, что означает, и того, что означается; это неформа и не содержание, а связующий их процесс»90. Выходит, значение нестатично: оно может изменяться и заменяться, что и случается постоянно.Поэтому использование Бартом термина «воображение» применительно к знакупредставляется вполне оправданным: «Вероятно, существует самое настоящеевоображение знака; знак является не только предметом определенного типазнания, но и объектом определенного видения»91.
Барт выделяет три типа такоговидения, исходя из того, что любой знак включает в себя три типа отношений:символическое, парадигматическое и синтагматическое. Хотя в каждом знаке89Современное изобразительное искусство (Бодрийяр называет его гиперживописью, поаналогии с гиперреальностью, отображение которой представляется основной ее задачей)подчас скрывается именно в подписи – «метафизическом знаке живописи и всей метафизикирепрезентации, в той предельной точке, где она сама становится своей моделью (“чистымвзглядом”) и обращается сама на себя».
– Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М.:Добросвет, 2006. С. 151.90Барт Р. Литература сегодня // Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М.:Прогресс, 1989. С. 233.91Барт Р. Воображение знака // Барт Р. Избранные работы. С. 250.63сосуществуют все три типа, однако акцентирование внимания, как правило,происходит только на одном из них.Символическое осознание предполагает наличие тесной связи междуозначающим и означаемым, настолько тесной, что Барт называет ее отношениемподобия: форма в символе всегда похожа на содержание. Для символическогоосознания характерно не просто отождествление означаемого и означающего, нополное игнорирование последнего, ибо в знаке его интересует только означаемое;означающее же всегда оказывается детерминированным и производным.«Символическое сознание есть отказ от формы»92, – заявляет Барт.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
