Диссертация (1148817), страница 32
Текст из файла (страница 32)
: Идея-Пресс, 2004. Глава 5. Создание мышления.Пар. Создание орудий мышления.297Хотя ее можно отнести еще к христианству. Именно человек создан по образу и подобию Бога, что являетсянедостаточной самой по себе, но уже значимой посылкой для усмотрения уникального места, занимаемогочеловеком в ряду тварного. Шеффер Ж.-М. Конец человеческой исключительности / Ж.-М. Шеффер; пер.
с фр.С.Н. Зенкина. – М.: Новое лит. обозрение, 2010. С. 35.298Здесь намечается попытка контрнаступления против сверхдетерминированного субъекта, восклицательный знаквместо знака вопроса над «человеком». О возможности аннигиляции вопроса о человеке см.: Колесников А.С.Проблема субъективности в постструктурализме // Формы субъективности в философской культуре ХХ века. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2000.
С. 103.147индивидуация (а точнее – те природные и социальные условия, которые онавыражает299) кладет на лопатки господина мира и природы, уникального и ничемунесоразмерного человека, а тот - потенциальная индивидуальность - бежит впоиске ценностного ориентира к источнику, чье местоположение можно наметитьв Возрождении.Одним из ключевых мотивов, которые двигали Л. Баткина в своемисследовании«Ренессансныйисключительноевниманиечеловек»,являлосьфактусобственнойкстремлениепонятьиндивидуализации,токприсутствию в мире самостоятельной и уникальной единицы, которое появляетсяв эпоху Ренессанса, предвещая как страдания Манфреда, так и идею осверхчеловеке Ницше.«А ренессансный человек озабочен тем, чтобы стать неведомо кем. Границы"Я" неизвестны.
Логические, ценностные, социально-психологические основанияиндивидуальнойличноститолькоимеютбытьобнаружены.Культураитальянского Возрождения еще незнакома с новоевропейским самообоснованием,самоценностью"неповторимой"индивидуальности.Личностьстановитсявозможной - концептуально, рефлективно - только в рамках категории"разнообразия"»300.Что предшествует такого рода заботе стать неизвестно кем? – как раз четкоезнание своего места в универсуме, свойственное, как неоднократно замечает самавтор, традиционным, религиозным обществам: письма всегда будут приходитьпо адресату, вещи иметь свое место (Аристотель), а подтверждать порядок будетавторитет (схоластика)301.
Возьмем в качестве примера разбор «Исповеди»Августина.Баткин пишет, что «индивидуальное сознание есть заострение всеобщего» инаходит воплощение этого принципа у Августина302. Вопрос о самосознании в299Вирно П. Грамматика множества: к анализу форм современной жизни. М.: Ад Маргинем Пресс, 2013. С. 90 – 92.Баткин Л. М. Гуманистическая риторика и поиски индивидуальности // Европейский человек наедине с собой:Очерки о культурно-исторических основаниях и пределах личного самосознания.
М.: Изд-во РГГУ, 2000. С. 702.301Баткин Л. М. Европейский человек наедине с собой: Очерки о культурно-исторических основаниях и пределахличного самосознания. М.: Изд-во РГГУ, 2000. С. 896.302Баткин Л. М. О культурно-историческом смысле «Я» в «Исповеди» бл. Августина // Европейский человекнаедине с собой: Очерки о культурно-исторических основаниях и пределах личного самосознания. М.: Изд-во300148«Исповеди» возникает в связи с присутствием модели, образа человеческогобытия. Если точнее – не только в связи с этой моделью христианского бытия, ночерез нее. Вопрос: «А кто же ты, Августин?» звучит через динамики греха ипокаяния, и не может быть транслирован только через канву личногомироощущения.
Раб божий идет в Августине прежде индивидуального «Я»,именно через призму вертикального взгляда, взгляда сверху и раскрывается этотиндивидуальный Августин. О его качествах мы узнаем только через призмусовершенных качеств Бога – мы узнаем об Августине через недостаток, черезлишенность, а то «позитивное» и конечное, в смысле жизненных наблюденийМонтеня или чьих-либо приключений, описанных в livejournal, является на самомделе негативом, предварительным слепком.Почему все-таки негатив? Потому что в Исповеди отсутствует ценностьиндивидуальных переживаний как таковых. Чувства Августина – чувства любогодругого человека.
Он постольку чувствует, поскольку принадлежит к родучеловек (и может быть определен через набор родовых акциденций), то естьимеет тело, помыслы, страдания и чувства как у всех303. Его пример универсалени завершен именно в исповеди, без ее сакральной нити все подробности егожизни теряют смысл. Размежевываясь с психологическим прочтением Августина,Баткин замечает, что исповедь на самом деле становится очищением отбиографии, вынося следующее проницательное суждение:«В исповеди "нет героя и нет автора", "это дух, преодолевающий душу всвоем становлении"»304.Следующий пример: Абеляр. Если в случае с Августином, «Я» былозагадочным и таинственным, а знание о «себе» подразумевало лишь небольшую,освещенную божественным светом область, то Абеляр уже знает, чем онотличается от многих других, сожалея об этой своей исключительности.Грех Абеляра, за которым последовало оскопление и сожжение его труда –это не его маленькое частное дело, в которое вмешались силы извне, тем самымРГГУ, 2000.
С 61–136.303Там же. С. 63.304Там же. С. 86.149помешав его благополучию и счастью. Его пример – общий, он вписывается впарадигму христианского становления. Он грешил – он получил возмездие и имже был наставлен на путь истинный, где нет места страсти и самонадеянноймысли. Его судьба предстает перед нами в перспективе пути, очерченногомышлением о себе христианина.Индивидуальность судьбы Абеляра в том, что он противопоставил жесткойдогматике свой склад ума и склонность независимо рассуждать. То, что в нашидни сделало бы его членом (и весьма значимым) ученого сообщества, в тевремена как раз стало причиной его бедствий. У него уже есть искомая дляутверждения индивидуализма мотивация: показать, что сам «Я» - незауряден, «Я»особенный (и особенная – моя жизнь).
Его работа в большей степени, чемисповедь Августина, является автобиографией: он подчеркивает именнонезаурядность своего ума как в случае с лекцией для монахов Сен-Дени, так и вслучае со священником, чей каверзный вопрос он обращает против него самого.«Иначе говоря, индивидуальность Абеляра была осуществима лишь в видезарождающегося разума схоластики, в створе XII и XIII вв., на месте будущегоЛатинского квартала, на почве вероисповедных диспутов, из распри между"номиналистом" Росцелином и "реалистом" Гильомом из Шампо, двумяучителями Абеляра»305.Основной (хотя и не последний) пример, где мы (вслед за Баткиным)пытаемся уловить зарождение новоевропейской личности – Петрарка.
Черезощущениесебяавтором,вслияниитворчестваижизни(проживаяреминисценции, творя жизнь во время ее описания), в доверии к тому нарративу,который плетется «о себе»306.Его самосознание – результат авторских пометок на полях, постояннойпереработки своих произведений и, наконец, композиции сочиненного (Петраркане раз менял композицию стихов). Стоит ли разделять компановку жизни (в305Баткин Л.М.
Ради чего Абеляр написал свою автобиографию // Европейский человек наедине с собой: Очерки окультурно-исторических основаниях и пределах личного самосознания. М.: Изд-во РГГУ, 2000. С. 148–149.306Баткин Л. М. Петрарка на острие собственного пера // Европейский человек наедине с собой: Очерки окультурно-исторических основаниях и пределах личного самосознания. М.: Изд-во РГГУ, 2000. С. 237.150смысле планирования, самоорганизации) и ее описание, если существенное впроживаемом принадлежит смыслу? Если в произведении, в выверенномописании способа жить и жизненного стиля заключено больше конкретногосодержания, чем в Жизни как таковой (вспомним характеристику жизни из«Феноменологии Духа» - разворачивание формообразований, затем свертываниеразличий; постановка различия, снятие различия) или просто частном бытии,которое на проверку оказывается бытием человека массы.
Обратное – сделатьсвою жизнь различимой для себя – как раз задача поэтизации жизни, одного изспособов познать свой жизненный стиль.Причина, условие возможности этого авторства – отсутствие образца, мыоказываемся на разломе, когда существующая культурная ситуация больше неявляется естественным местом для творчества и осмысления – требуетсятрансцендирование к иной культурной модели (в данном случае - античности),которая (может быть!) и откроет истинные цели проекта новой личности307.Баткин пишет – недоличность и сверхличность… Чья бы персона ниоказывалась на острие его исследовательского интереса: Августин.
Абеляр,Петрарка – всегда общее оказывается сильнее, символический центр находится нев сложных самоописаниях субъекта, он лишь проходит орнаментом по нитиавторского повествования. Выделяя те моменты, которые потом будут вобосновании личности – это своеобразие ума и самостоятельность его у Абеляра,стиль Петрарки, исповедальное обращение к «себе» Августина – только еще неподкрепленное ценностью своеобразного и уникального Лоренцо, - эти моменты,хотя и имеют в основании подчеркнутый интерес к «себе», тем не менее онилишены ценности «себя».
Дискурс о себе, индивидуализирующее объяснениеуступает общей топике эпохи, то есть дискурсу о делегате данной эпохи, данногорелигиозного видения.Мир, в котором обнаруживается новоевропейский индивид, начиная сВозрождения, это более не завершенный мир, это не некое целое, к которому он307Там же. С. 247.151принадлежиткакчасть.Этомир,гдеточкойотсчетастановитсябеспредпосылочное «Я»308. В этом мире еще не развилась страсть кподглядыванию за собой309, которой предстоит воплотиться в нарративе «о себе»,приводимом в качестве доказательства наличия «себя» как индивида илиличности.
Есть только это свободное «Я»… при этом не одно.Существует пропасть между «Я» наблюдающим (если не сказать подглядывающим) за собой и «Я» как объектом этого интереса – и в эту пропастьзакладывается символический ресурс как паранойи, так и личностного развития,эта пропасть утверждает возможность постоянного смещения образа «Я» (каквнутри, так и снаружи), преобразования личности (из-за чего не ослабеваетинтерес к тренингам и психопрактикам, к постоянному дизайну и поиску «себя»в современности (и в этом отношении Фихте легализует этот интерес «Я» ксамому себе)).Помимо этого увлечения «собой», важным для понимания перехода киндивидуалистической эпохе служит символический жест Элоизы: она не всилахотдать«свою»любовь–чувство,скоторымисвязанаееиндивидуализация (ведь кем будет она без Абеляра?) – исповедь не свершаетсядо конца310.
Это соображение связано с дальнейшим размышлением о судьбеиндивидуализации. Эта творческая, разомкнутая в горизонтах своеобразияличность, которую Новое Время лишь наполнит и усилит в смысловойзначимости, потом предстанет в иных культурных и антропологических реалияхкак изолированное бытие (Маркс).Как мы видим, есть несколько ключевых идей (или - моментов), в которыхпроявляется ценность бытия индивидуальным.
Реализация главной идеибеспредпосылочного «Я» у Ренессансного человека имеет под собой рядподчиненных идей, которые мы предлагаем назвать регулятивами, которые308Баткин Л. М. Европейский человек наедине с собой: Очерки о культурно-исторических основаниях и пределахличного самосознания. М.: Изд-во РГГУ, 2000.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
