Диссертация (1148366), страница 12
Текст из файла (страница 12)
Так, Г.И.Богин различает жанры по субъекту коммуникации (анонимное, безразличное,коллективное, персональное авторство), по объекту коммуникации (индивидуально, массово, неопределенно или двусторонне ориентированное общение), повремени коммуникации (для немедленного чтения с сохранением/без сохранения,для печатного воспроизведения с сохранением/без сохранения) [Богин 1997: 1819].Конструктивным признаком жанра, по мнению М.М. Бахтина, являетсядиалогичность (на которую, к слову, опирается прагматическое10 изучение РЖ)поскольку РЖ рассматривается им как факт социального взаимодействия людей,регуляции их взаимоотношений.
В основе высказывания, обусловленного «сменой речевых субъектов» [Бахтин 1979: 249], уже заложен потенциал адресованности, обращенности к кому-либо. Смена речевых субъектов – главная конститутивная характеристика высказывания. Сам М.М. Бахтин выводил диалогическиеотношения за пределы чистой лингвистики, отмечая, что они относятся к сфере10В терминологии В.В. Дементьева [Дементьев 2010].58металингвистики и «в корне отличны от возможных лингвистических отношенийэлементов как в системе языка, так и в отдельном высказывании» [Там же: 293].Речеведческий подход к изучению РЖ рассматривает последний как модель, канон, схему, следовательно, как пишет Т.В.
Шмелева, «необходимо исследование его в двух направлениях: исчисление моделей и изучение их воплощенияв различных речевых ситуациях» [Шмелева 1997: 91]. Схема необходима, поскольку она помогает определять, что является важным в услышанном, и что онозначит. «Мы подгоняем то, что мы слышим, под определенную схему, и намтрудно понимать то, что не очень хорошо соответствует ей» [Gamson 1988: 170].Среди множества моделей РЖ, предлагаемых учеными [Гайда 1999, Шевченко 2000, Бровкина 2001, Анисимова 2000, Долинин 1990, Салимовский 2002 идр.], наиболее соответствующей задачам нашего исследования видится системажанрообразующих признаков, выделенных Т.В.
Шмелевой, поскольку она включает в себя максимально необходимое число конститутивных признаков, составляющих модель речевого жанра. Итак, Т.В. Шмелева предлагает «анкету» РЖ вкачестве модели описания и систематизации РЖ, которая включает семь пунктов:«коммуникативная цель жанра»; «концепция автора»; «концепция адресата»; «событийное содержание»; «фактор коммуникативного прошлого»;«фактор коммуникативного будущего» и, наконец, «языковое воплощение».Соответственно, в зависимости от коммуникативной цели автора выделяется четыре класса РЖ: информативные, оценочные, перформативные (формируютсобытия социальной действительности: приветствия, поздравления и т.д.), императивные («содействуют» осуществлению событий с разной степенью императивности: просьбы, советы и т.д.) [Шмелева 1992: 12-13].Ф.Л.
Косицкая в своем исследовании дополняет вышеизложенную классификацию следующими параметрами 1) «наличие комбинации речевых актов (РА)в составе данного РЖ; 2) соотношение с другими семиотическими системами (невербальные средства)» [Косицкая 2006: 102].59Очевидно, что границы РЖ размыты, о чем мы упоминали выше, именнопоэтому возникают споры относительно нормативного объема речевого жанра.Так, вслед за Ф.Л. Косицкой, мы считаем, что в речеведении существуют макрожанры, которые могут иметь сложную, иерархическую структуру.
Ср.: «Макрожанр – сложное жанровое образование, имеющее целевое и тематическое единство, а также сложную иерархическую структуру, формируемую совокупностьюядерных, комплексных вариантов жанров и субжанров. Иначе макрожанр – этосверхсложное жанровое образование, объединяющее множество неоднородныхнезависимых жанров на основе тематического и целевого единства и имеющеесложную иерархическую структуру» [Косицкая 2006: 103].
Нам также близка идеяС. Гайды о существовании подуровней, макрожанров, блоков и жанровых микросистем [Гайда 1999: 110]. К.Ф. Седов выделяет «минимальные жанровые единицы(субжанры) (выделение наше – З.Г.), которые способны выступать во внутрижанровой интеракции на правах речевых тактик, равных одному речевому акту»[Седов 2004: 68] и гипержанры, способные объединять в своем составе несколько жанров [Там же: 70].Вслед за традицией М.М. Бахтина, К.Ф.
Седов делит все жанры на информативные (суть их в передачи информации) и фатические (суть – в выраженииразнообразных оттенков взаимоотношений между коммуникантами) [Там же: 72].Свои размышления, однако, ученый предваряет замечанием о том, что в реальнойкоммуникации в чистом виде эти типы не живут.Таким образом, под РЖ в данном исследовании в качестве рабочего понимается некоторое устойчивое текстовое образование, типичное для РП говорящего, повторяющееся в конкретной ситуации общения в соответствии с интенцией отправителя и установкой получателя и зависящее от множества факторов, входящих в эту ситуацию.602.3.
Жанр и дискурс как частное и целоеПожалуй, одним из самых спорных и сложных вопросов в лингвистике является теория дискурса. Сложность заключается в определении природы дискурса, его сущности, отличия от близких по сути терминов «текст», «речь», «стиль»,применимости теории дискурсивного анализа в отечественной лингвистике, где, вотличие от зарубежной, было развито учение о функциональных стилях [Степанов 1995: 35]. Дискурс неоднозначно трактуется, по-разному воспринимался учеными и до сих пор обнаруживает недочёты с точки зрения металингвистики. Существует настолько большое количество дефиниций «дискурса», что понятие это«стало шире понятия "язык"» [Карасик 2002: 189].Общепринятым стало определение Н. Д. Арутюновой: «Дискурс (от франц.discours — речь) — связный текст в совокупности с экстралингвистическими,прагматическими, социокультурными, психологическими и другими факторами,текст, взятый в понятийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленноесоциальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей имеханизмах их сознания (когнитивных процессах).
Дискурс — это речь, «погруженная в жизнь». [ЛЭС 1999: 136-137]. Очевидно, что в приведенном определении актуализируется несколько аспектов анализа дискурса – коммуникативный(дискурс как социальное действие, где на первый план выходят экстралингвистические факторы) и когнитивный (дискурс как механизм сознания, как система познавательных функций).В формальном отношении дискурс понимается как «единица языка, превосходящая по объему предложение» [Карасик 2002: 189].Большинство определений дискурса даётся через текст, и это действительнотекст, но «текст, принадлежащий к «живой» речи» [Седов 1999: 3].
Текст толькотогда становится дискурсом, когда попадает в контекст (исторический, временной, социальный, политический, культурно-идеологический), в событие, в ситуацию. Так, В.Е. Чернявская видит дискурс как «конкретное коммуникативное со61бытие (выделение наше – З.Г.), фиксируемое в письменных текстах и устной речи, осуществляемое в определенном когнитивно и типологически обусловленномкоммуникативном пространстве» [Чернявская 2006: 75], «совокупность текстов,так или иначе коррелирующих друг с другом» [Там же: 76], поэтому такая единица, как дискурс потенциально неограниченна. А В.И.
Карасик особо выделяет ситуативную интерпретацию дискурса как «учет социально, психологически и культурно значимых условий и обстоятельств (выделение наше – З.Г.) общения»[Карасик 2002: 190]. Один из основоположников теории дискурса, Ван Дейк, также называет дискурс событием, включающим в себя элементы социальной ситуации [Ван Дейк 1989].В.Е. Чернявская считает, что дискурс выражает «надындивидуальное, коллективное речевое действие, которое институционализировано» [Чернявская2006: 79], и это значит, что дискурс предписывает «определенные, такие, а неиные, стандарты коммуникативно-речевого поведения отдельных лиц в типичныхситуациях» [Там же]. Cитуативная обусловленность, событийность лежит в основе понимания дискурса.
Д. Шиффрин отмечает, что именно взаимосвязь междуязыком и контекстом, в который входит информация об участниках, их статусе,обстановке, обусловливает функциональный подход к изучению дискурса[Schiffrin, 1934: 32].В научной литературе существует множество оснований для выделения типов дискурса (предмет, способ и канал общения, сфера (место) использования,самовыражение говорящего, субъект-объектная принадлежность, модальнооценочный признак и т.д.) [Карасик 2003, Касавин 2008, Краснова 2016, Горбунов2013, Беляков 2016 и др.], которые являются взаимодополняющими. Вслед за В.И.Карасиком, логичным нам представляется разграничение типов дискурса с точкизрения социолингвистического подхода (с позиций участников общения): все виды дискурса при таком подходе разделяются на личностно- и статусноориентированный дискурс.
Личностно-ориентированный дискурс обслуживает62бытовую (обиходную) и бытийную (художественный, философский, мифологический диалог) сферы общения. Статусно-ориентированный дискурс может бытьинституциональным (человек выполняет представительскую функцию: начальники подчиненный, клиент, пациент, пассажир, прихожанин, ученик и т.д.) и неинституциональным, что зависит от сложившихся в данном обществе институтов. Всовременном обществе из этих двух доминирует первый [Карасик 2003: 203].Итак, институциональный дискурс, в который наряду с остальными входити медийный, представляет собой, в базовой концепции В.И. Карасика, «клишированную разновидность общения между людьми», которые «должны общаться всоответствии с нормами данного социума» [Там же], это структуализированныйтип дискурса [Макаров 2003].М.Л.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
