Диссертация (1148187), страница 35
Текст из файла (страница 35)
Взаимодействие с адептами Карма Кагью и еёлидерами носит неинструментальный характер и определяется её заинтересованностью впоиске нормативной основы социального взаимодействия, переживания солидарности иэмоциональной включённости в желаемый социальный мир. Современное обществопредставляется информантом как свободное, но у этой свободы есть оборотная сторона:неопределённостьнормативногопорядкаотношениймеждулюдьми,социальнаянезащищённость, нестабильность, неуверенность в будущем: «Страх потерять работу –нечем будет кормить семью, страх заболеть, поэтому надо страховаться. …Это страхзащиты я…» В представлении Лары рационально-рыночная логика распространяется на всесферы жизни современного общества, не только на экономическую и политическую, но и на128культурную: «…сейчас многое на деньгах становится завязанным, на деньгах и на политике…Сожаление вызывает то, что мало вкладывается в воспитание детей и молодежи.
…Малоподдерживаются социальные проекты, учителя, госслужащие получают мало. …если бы вшколе была заложена основа культурная,…учителя были бы заинтересованы в преподавании,то эти подростки потом не пили бы водку». Буддийская религиозная система предоставляетценностно-нормативныйпорядок,которыйвноситопределённостьирегламентируетсоциальные взаимодействия. «Доверие друг другу», «щедрость», «дружба» ― нормывзаимодействия в общине, ориентированные на гуманистические ценности. Буддизм являетсякультурой, традицией, «древней мудростью», он является частью современного общества испособенслужитьконвенциональныхобществу,институтов,приноситьпризванныхемупользу,обеспечитьвосполняяинтеграциюнеэффективностьинормативнуюопределённость социального взаимодействия: «Буддист ― это подарок обществу.
За этимвсегда стоит …стремление приносить пользу». Очевидно влияние культурной политики,проводимой общиной карма кагью, на процесс конверсии: стремление карма кагью кинтеграции в социокультурное пространство РФ («часть общества»), нацеленность наутверждение своей традиционности, укорененности на территории России, освоение ценностейгражданского общества (социальный активизм, оптимизм, индивидуализм)Занятие определённой позиции в общине (путешествующий учитель), ориентация насоциальные взаимодействия в общине и её нормативный порядок («мы все друзья»)свидетельствуютотрансформациииндивидуальногодействиянеинструментальнойнаправленности в действие коллективное, объективное религиозное участие.
Следованиеценностно-нормативноймодели,предлагаемойрелигиознойобщиной,впониманииинформанта даёт возможность реализации её человеческого потенциала: «все человеческиекачества при этом раскрываются»; «любимая» работа, друзья, поездки ― «всё это благодарябуддизму».
Основным следствием религиозной конверсии для Лары становится эмоциональнаярационализация биографического опыта. Идентификация с религиозной группой имеет ярковыраженный характер и является наиболее значимым аспектом религиозного участия. Этаидентификация имеет двойную рамку: с одной стороны, осуществляется идентификация сконкретной группой («мы все друзья»), петербургской буддийской общиной карма кагью; сдругойстороны,этоформанадгруппововойсолидарности,котораяпредполагаетотождествление с буддистами глобальной сети мирских общин карма кагью и буддистами вцелом. Такая форма идентификации обеспечивает художнику включенность в социальныеобщности различного уровня.
В творческой и религиозной сферах она находит реализациюсвоего человеческого потенциала, причём данные сферы становятся взаимосвязаны (фэн-шуйдизайнер). Эти возможности определяют её выбор в пользу ценностей религиозных (община129карма кагью), а не светских (семья), когда она оказывается поставлена перед таким выбором.Такимобразом,типнеинструментальный.конверсииОсновнымиЛарымысубъектнымиквалифицируемэлементамикакэмоционально-социальногорелигиозной конверсии становятся кризис и объективное религиозное участие.механизма1302.2.4.
Когнитивно-инструментальный тип социальной адаптации:«духовные искания»Первая важная тематизация в рассказе Геннадия1 ― семья, она одновременно обозначаети первый значимый темпоральный и смысловой этап биографии ― детство (1955-168 гг).Родители ― представители технической интеллигенции, отец занимается картографией, матьсоставляет планы для железнодорожных ведомств.
«Ну, папа старался все время вступить вкоммунистическую партию, но поскольку был из семьи репрессированных…, кроме него ещеостался старший брат, всех остальных растеряли. То его никогда не принимали. Хотя вот,несмотря на то, что он пострадал от советской власти, но темнее менее он стремился бытьочень лояльным. Ну а мама кончила школу и институт с золотой медалью, красный диплом изолотая медаль, и она правильная до сих пор. Нет, в партии она не была, к сожалению, но былу нее в жизни такой период… Она из Калуги сама и у нее сгорел дом, когда немцы наступали,немцы заняли Калугу и она, поскольку было нечего есть, и нечем жить, она пошла в немецкийгоспиталь работать. А и после этого она скрывалась всю жизнь.
После этого она переехала изКалуги и жила в Москве, потом уехала в Питер, но она всю жизнь боялась. Поэтому я думаю,она никуда никогда и не высовывалась». В данной секвенции информант характеризует своихродителей как «правильных», отец старался вступить в партию, стремился быть лояльным, мать― отличница, «правильная до сих пор». Однако эта правильность скорее вынужденная, так какиз рассказа информанта мы узнаем, что у родителей имеется травматичный социальный опыт:отец ― из семьи репрессированных, мать работала на немцев в войну. Эти факты,несовместимые с представлением о советском человеке, становятся «пятнами» в биографияхродителей. Их стремление быть «правильными» обусловлено попыткой вписаться в систему,адаптироваться, стать такими же, как все, «не высовываться».
Дихотомичная категория оценкиправильный/неправильныйстановитсясмысловымфреймом,которыйконституируетвнутреннюю логику биографического повествования. Правильность ― это то, что навязываетсяизвне советской системой, а информанту ― его семьёй. Отечественный социолог Л. Гудков,резюмируя основные характеристики модели советского человека, отмечает, что правильныйчеловек ― это человек, принадлежащий советскому государству [Гудков, 2007].Примечательны в этом отношении следующие два пассажа, в которых информантстремится представить себя «интеллектуально самостоятельным».
Пассажи характеризуетсяпротиворечивостью: с одной стороны информант «издевается» над верующей бабушкой (ещёодно «пятно» в их семейной биографии), с другой стороны, заявляет родителям о своёмнамерении уйти в духовную семинарию. В этой противоречивости явно читается стремление1Биографические данные, коды и транскрипт интервью с Геннадием см.
Приложение, С. 209-225.131информантапротивопоставитьсебясвоейсемье,стать«неправильным»,азначитинтеллектуально самостоятельным. За проблемой отцов и детей скрывается более глубокоепротивопоставление ― бунт против советской системы, против образцов мышления иповедения ею принудительно навязываемых. Наша гипотеза подтверждается следующейсеквенцией, в которой информант переходит ко второму смысловому этапу своегоповествования, символически обозначенным нами «я ― хулиган» (1969-1971 гг.)«Потом в 8-ом классе я понял, что учиться не надо, жизнь в другом… я стал хулиганом,присоединился к хулиганской компании школьной, потом меня чуть не исключили, и потомбыло, у меня был эпизод, когда я заявил родителям, что хочу уйти в семинарию или в академиюдуховную. Но это был скорее просто такой эпатаж.
Хотя не знаю, может быть, и нет.Может быть, это первый показатель духовных исканий». Информант представляет себянеправильным с точки зрения конвенциональной советской морали и родной семьи, в то жевремя интеллектуальная самостоятельность становится отправным пунктом формирования егособственной системы ценностей и норм, своей собственной «правильности». Об этомсвидетельствует его интерпретация «духовных исканий»: « …мне всегда казалось, что естьеще что-то кроме обычной жизни, но я никак не связывал это с богом. Мне всегда казалось,что есть другая реальность какая-то, есть что-то истинное, а вот обычная наша жизнь онана это не похожа». В данной секвенции информант связывает своё понимание правильности иистинности с тем, что выступает альтернативой советской повседневности и единственнодозволенной православной религиозности.
Эту альтернативную реальность он соотносит свосточной духовностью, эзотерическим самиздатом (книгами по йоге), которые можно былодостать с помощью «правильных друзей». Он замечает, что «не было хороших учителей», имея ввиду лидеров религиозных групп, «были только книжки и много неформальных кружков».Таким образом, у информанта формируются свои собственные представления о критериях«правильности» и «хорошего». Временной контекст ― 1970-е гг. Необходимо отметить, чтодуховный поиск или «духовные искания» ― это дискурсивный символ «практического»буддизма Оле Нидала.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
