Диссертация (1146546), страница 19
Текст из файла (страница 19)
Ясно одно - Ренессанс не толькопородилновыйтипиндивидуализации,ноиспровоцировалмощныетрансформации и потрясения в бюргерской среде. Средние и мелкие бюргерыникогдабынементальностьюсмоглигуманистоввдохновлятьсяизсреды«божественно-титанической»грандсеньоров.Приверженностьренессансному гуманизму для бюргера, не обладающего богатством и роскошью,но все более зависимого от движения денежных масс, могла привести киндивидуализации крайнего отчаяния. Но никак не к радостному обожествлениюбесконечнойтворческоймощичеловека.Ктакомувидениюприсоединиться только представители богатого бюргерства. Но,могливо-первых, этобыла меньшая часть бюргерства. И, во-вторых, в рамках Ренессанса никакой«бюргеризации» аристократов не произошло.
Только в ходе Реформациибюргерство обрело достаточную ассимиляционную силу, развернуло в полнуюсилу новый тип индивидуализации, тип буржуазный. Только такая целостная имощная буржуазная культура подобно мощному магниту начала втягивать в себя91на начальном этапе высшие слои общества, азатем и низшие. Реформацияпревратила культуру бюргеров в буржуазную культуру с ее размахом и силой.Поэтому, имея ввиду эпоху Реформации, и тем более период после нее,корректнее будет употреблять термин «буржуа» и «буржуазия», а не обозначениесословной принадлежности - «бюргер» и «бюргерство».3.4.Реформация, буржуазность, индивидуализмВ своем классическом труде «Протестантская этика и дух капитализма» МаксВеберуказал на определенную корреляцию, которая существует междупротестантской Реформацией и формированием капитализма.
Тут, вне всякогосомнения, следует сделать одно уточнение относительно веберовской концепции.Дело в том, что сам Вебер был чрезвычайно осторожен в своих суждениях ивесьма далек от утверждения прямолинейной связи между протестантскойиндивидуализацией, этикой протестантизма, с одной стороны, и с буржуазнымтипом существования и капитализмом, с другой стороны. Зачастую позднейшиетолкователиМакса Вебера, особенно это относится кгеополитическимидеологам, склонны к далекому от научной добросовестности упрощению егоположений.
Это упрощение состоит в том, чтопротестантский типиндивидуализации, выработанный в ходе европейской Реформации XVI века,непосредственным образом определил буржуазную систему ценностей иприоритетов. Распространение же капитализма за пределы протестантскогоареала было интерпретировано его экспансивной сущностью. Выйдя за пределысвоей религиозно-конфессиональной колыбели, капитализм оторвался от своихкорней и приобрел разрушительный характер для чуждой ему традиционнорелигиозной среды.
Так возник секулярный капитализм, который, в свою очередь,в таком отчужденном от своей изначальной природы виде вернулся впротестантские страны уже в качестве подрывной, антитрадиционной силы.Подобная идеологическая схема в различных вариациях существует и сегоднядаже в рамках отечественного идеологического поля. Существовала и ранее вразличных странах и регионах. В частности, с некоторыми специфическимиагрессивными акцентами была присуща левому крылу немецких национал92социалистов.Сам Макс Веберне может быть назван творцом подобнойидеологии. Он лишь осторожно, со всей научной строгостью ставит вопрос онекоторых корреляциях, которые существуют между теологическими идеями икультурно-экономическими процессами.
Вебер никогда не ставил перед собойцели создать захватывающий мифологический сюжет о капитализме, которыйотпал от своей светоносной религиозной орбиты и превратился в некоторую«злую сущность». Вебер отрицает вульгарное упрощение его теории, котороепредставляет капитализм прямым порождением протестантизма. В частности, в«Протестантской этике и духе капитализма» ученый напоминает тот факт, чтоцелый ряд важных элементов капиталистического способа хозяйствования имелиместо задолго до Реформации. Макс Вебер так определяет свою задачу: «Мыстремимся установить лишь следующее: играло ли также и религиозное влияние— и в какой степени — определенную роль в качественном формировании иколичественной экспансии «капиталистического духа» и какие конкретныестороны сложившейся на капиталистической основе культуры восходят к этомурелигиозному влиянию»55. Веберовская научная позиция бесконечно далека отдальнейших ненаучных идеологически мотивированных манипуляций вокруг егоработы, к сожалению,данногоисследованияпродолжающихся до сих пор.
Поэтому в интересахнеобходимоотдельнообратитьсякпроблемепротестантской индивидуализации и буржуазного индивидуализма.Формирование буржуазной культуры на ранних этапах самым тесным образомпереплетено с протестантизмом, однако, чем дальше, тем более становитсяочевидным глубокое различие между протестантской индивидуализацией ибуржуазным индивидуализмом.Протестантская индивидуализация явилась следствием и вместе с тем однимиз аспектов особого духовно-политического процесса, Реформации, начавшегосяв Западной Европе с события 31 октября 1517 года.
Именно в этот день немецкийученый монах августинец доктор Мартин Лютервиттенбергской55церквисвоизнаменитые95прибил к воротамтезисовпротивпродажиВебер М. Протестантская этика и дух капитализма. М.; 1990. С 106.93индульгенций.ЛютераУже в этих тезисах, и тем более в последующих сочиненияхзаявляетосебепарадоксальныйсинтезкультурно-религиознойиндивидуализации с доктринальным отрицанием всякой автономной роличеловеческой воли.
Нужно подчеркнуть, что это противоречие снимается приболее подробном рассмотрении проблемы. Так, фундаментальным положениемантропологии протестантизма является особое понимание учения о первородномгрехе. Это особое понимание состоит в идее тотального уничтожения образаБожия в человеке и полной духовной смерти человека в результате грехопадения.Крупнейшие теологи Реформации XVI века, доктор Мартин Лютер и женевскийреформатор Жан Кальвин, равным образом считали невозможным для человекасамостоятельно предпринять какие либо существенные шаги для спасениясобственной души.
Человеческая душа в своей автономии от Бога настолькомертва и буквально ничтожнаи пуста, что у человека просто отсутствуютвнутренние ресурсы для совершения какого-либо подлинного блага. Согласнотакому видению грехопадение Адама, о котором повествует Библия, тотальноумертвило человека, сохранив только видимость жизни и блага. Следовательно,фактическое рождение человека еще не говорит о его рождении в человеческомкачестве.
Таковое становится возможным только по инициативе и воле Бога всобытии обращения человека к вере. Вера в таком толковании ни в коей мере ниявляется заслугой или инициативой человека: это целиком божественный дар. Какв фактическом рождении человека сам человек и его воля участия не принимают,так же и во втором рождении, или рождении свыше, человек участвуетисключительно пассивно. Полемизируя с гуманистом Эразмом Роттердамским всвоем сочинении «О рабстве воли» Мартин Лютер пишет: «… коль скоро человекубежден, что он хоть что-нибудь может сделать для своего спасения, онпребывает в самоуверенности и не отчаивается в себе полностью, не смиряетсяперед Богом, но воображает, что существует какое-то место, время, доброе дело,и надеется, или, по крайней мере, желает с их помощью обрести спасение. Тотже, который действительно нисколько не сомневается в своей полнойзависимости от воли Божией, кто полностью отчаялся в себе, тот ничего не94выбирает, но ждет, как поступит Господь.
Он ближе всего к благодати, к тому,чтобы спастись»56. Идея полного отчаяния как преддверия спасения с той илииной силой проявляется у всех крупных протестантских теологов и мыслителей,начиная с деятелей РеформацииXVI века и вплоть до великогодатскогофилософа протестанта Сёрена Кьеркегора, который жил на три века позже. Этоотчаяние по существу является ни чем иным, как осознанием человеком своегоонтологического отсутствия, своей пустотности, осознания себя как небытия, всвоей последней глубине как ничто.
И это глубочайшее признаниеприроды каксвоейсмерти, греха и темноты, парадоксальным образом совпадает собретением жизни, с обретением веры. Позже эта антропологическая схематикабудет блестяще проработана Гегелем на уровне философскоймысли, когдасознание, познание пугающей истины о себе и будет самым теснейшим образомсвязано с освобождением духа. Это касается, прежде всего, гегелевского учения о«несчастном сознании».Гегель трактует «несчастное сознание» в качествесознания, утратившего все внешние опоры – смысл, авторитет, Бога. В концеконцов, не Ницше принадлежит первенство относительно идеи «смерти Бога». В«Феноменологии духа» Г.Ф.В. Гегель уже фиксирует это состояние полнойопустошенности, говоря о «несчастном сознании» как о таком индивидуальномсознании, для которого «Бог умер».Индивидуальное сознание, для которогостала явной его абсолютность и вместе с тем опустошенность.
Для Гегеля этовместе с тем еще и один из моментов движения абсолютного духа. Для Ницше окончательная оторванность от всеобщего, «пустыня духа». Для протестантизма– это условие для возможного возрождения в вере. Это индивидуализацияотчаяния. Тут уже содержаться некоторые черты индивидуализма. Индивид неутверждается, но все же принимается в своей опустошенной, лишеннойфундаментальной значимости данности. Но тут еще далеко до буржуазногоутверждения этой данности как своего права создавать себя самому.Индивидуализмкакустойчиваякультурно-антропологическаяформавозникает с выходом на авансцену истории буржуазного типа индивидуального56Лютер М.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
