Диссертация (1146365), страница 34

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 34)

до н. э. – собрав у себя дома своих ближайших сторонников,произнес перед ними вдохновляющую речь, в которой поведал им о своихнамерениях. Весьма вероятно, что это и было то собрание, котороеСаллюстий относит к 64 г. до н. э. Более того, наш автор передает, что послетого, как все одобрили его план, Катилина якобы приказал обнести всехсобравшихся чашей с человеческой кровью для того, чтобы скрепить клятву,однако это сообщение не выдерживает никакой критики. О том, в чемименно клялись заговорщики, Саллюстий не говорит, но зато у него все жехватает мудрости заметить, что лично ему это дело представляется«недостаточно ясным» и что, возможно, это просто чья-то выдумка,призванная очернить Катилину и его окружение с тем, чтобы уменьшить148ненависть к Цицерону, возникшую, по-видимому, уже в конце его консулата(Sall.

Cat., 22)347. Если это действительно так, то получается, что легенда очаше с кровью возникла в конце 63 г. до н. э., а затем, в обработкепозднейших авторов, стала еще ужасней: у Плутарха заговорщики уже непросто пьют кровь, а убивают человека и едят его мясо (Plut. Cic., 10), послечего Дион Кассий добавляет новую пугающую подробность: в его текстеубитым оказывается мальчик, которого заговорщики приносят в жертву ипоедают его внутренности (Dio Cass., XXXVII, 30). Подобные сцены обычнооказывают сильное эмоциональное воздействие на читателей и придаютособый колорит повествованию, а потому не будем осуждать античныхавторов за их стремление произвести впечатление: раньше, пока живы были,по крайней мере, некоторые из людей, имевших отношение к описываемымсобытиям, и пока существовала Республика, этот сюжет мог служитьпропагандистским целям; позднее он сохранил за собой лишь функциюстрашной сказки, которая просто добавляла живости историческомуматериалу.Цицерон, имевший в кругу Катилины собственных осведомителей(Sall.

Cat. 23), узнал от них о собрании и решил воспользоваться этим, чтобынапугать сенаторов и, по возможности, спровоцировать Катилину на какиенибудь высказывания, которые потом можно будет использовать противнего. Для этого великий оратор созвал сенат и попросил отцов на следующийдень отменить комиции, поскольку ему нужно обсудить с ними один важныйвопрос. Сенаторы согласились, и на следующий день Цицерон рассказал им отом, что ему известно о планах Луция Сергия. Катилина, сообщил консул,утверждал, «что никто не может быть преданным защитником обездоленныхлюдей, кроме того, кто обездолен сам; что посулам благоденствующих ибогатых людей пострадавшие и обездоленные верить не должны; поэтомуПоказательно, что сам великий оратор ни разу не упомянул об этой страшнойклятве ни в своих Катилинариях, ни в других речах, касающихся Луция Сергия, хотятакой скандальный эпизод безусловно добавил бы выразительности его изложению.347149пусть те, которые хотят возместить себе растраченное и вернуть себе отнятоеу них, взглянут, как велики его долги, каково его имущество, какова егоотвага; бесстрашным и неимущим должен быть тот, кто станет вождем изнаменосцем неимущих» (Cic.

Mur. 50). В его переложении это ужедействительно было похоже на призыв к мятежу, и Цицерон велел Катилине,присутствовавшему на заседании, объясниться. Тот не стал перед нимоправдываться и просто ответил, что «у государства есть два тела: одно —слабосильное, с некрепкой головой, другое — крепкое, но без головы; этопоследнее, если пойдет ему навстречу, не будет нуждаться в голове, пока онжив» (Cic. Mur. 51.

Plut. Cic., 14). Нетрудно было догадаться, что подслабосильным телом он понимал правящую группу нобилитета, а под егонекрепкой головой – Цицерона; крепкое же тело состояло из тех, кто неотносился к категории оптиматов и которых, надо полагать, было гораздобольше, чем последних.

Именно им, фигурально выражаясь, Катилина инамеревался «приставить» собственную голову 348. В целом это высказываниеможно было расценить как популистское в том смысле, что Катилина в своейполитике был намерен ориентироваться на народ, а не на сенат, в худшем жеслучае его слова можно было принять за провокацию, поскольку они были непросто проявлением личной дерзости, но и, по мнению В. Хоффмана,служили также отражением социальных проблем, особенно обострившихся в60-е гг. до н. э 349.

Однако поскольку это была всего лишь декламация, занеимением более серьёзных улик Катилину все-таки допустили на выборы.Цицерон опять начал нагнетать обстановку: он явился на Марсово полев панцире, скрытом под тогой, и в сопровождении целой толпы клиентов идрузей - возможно, из Реатинской префектуры, т. к. Цицерон был патрономэтой общины и, по своему собственному признанию, всегда прибегал к еёИнтересно, что когда Катилина находится в сенате, то, согласно источникам, онвсегда использует иносказания и никогда не говорит ничего прямо, а это дает широкийпростор для различных толкований его слов.349Hoffmann W.

Catilina und die Römische Revolution // Gymnasium 66. Heidelberg,1959. S. 472.348150помощи для защиты государства (а в данном случае – себя. Cic. Cat. III 5.Plut. Cic. 14). Судя по тому, что Плутарх пишет, будто оратор специальноспустил с плеча тунику, чтобы все могли видеть его панцирь (Plut. Cic. 14),создается впечатление, что он, как всегда, играл на публику, и, если егозадачей было произвести впечатление на собравшихся и заставить ихповерить в то, что и ему, и им грозит величайшая опасность, то он в этомпреуспел. Благодаря комплексным мерам предосторожности, которые все этовремя, шаг за шагом, предпринимали оптиматы под мудрым руководствомЦицерона, Катилина снова проиграл.4. Вопрос об организации заговораЗдесь мы уже вплотную подходим к вопросу о начале организациизаговора. Как было показано выше, долгое время ситуация представляласьнеоднозначной, и даже современники описываемых событий не былиуверены в том, стоит ли расценивать то, что они тогда наблюдали, какподготовку к какой-то масштабной операции.

Посему неудивительно, что исредиученыхпоследующихэпохнесуществуетединогомненияотносительно того, как следует интерпретировать предвыборную активностьКатилины и его дальнейшие действия. Так, например, Т. Моммзен склонендоверять в этом вопросе источникам (т. е. Цицерону и Саллюстию): онполагает, что накануне Катилина действительно отправлял деньги в Фезулы,и там сулланский центурион Гай Манлий, временно принявший на себяверховное командование, набирал для него солдат и оружие (Sall. Cat.

24, 2–3). Таким образом, с точки зрения ученого, Катилина уже отказался отиспользования мирных средств и задумал перейти к насильственнымдействиям: «План заговорщиков состоял в том, – пишет Т. Моммзен, – чтобыпри выборах консулов на 692 г. (62 г. до н. э. – Д. Д.), где Катилина опятьвыставит свою кандидатуру, убить руководящего выборами консула и всехнеудобных соперников, во что бы то ни стало добиться избрания Катилины,направив даже в случае необходимости в столицу из Фезул и других сборных151пунктоввооруженныеотряды,чтобыспомощьюихподавитьсопротивление» 350. Аналогичную позицию занимает и С.Л. Утченко, которыйне отрицает, что Луций Сергий вербовал участников заговора и посылалденьги Манлию, чтобы тот собрал для него войско, однако уточняет, что «ник каким открыто противозаконным действиям он (Катилина. – Д.Д.) пока ещене приступает» 351.

Такого же мнения придерживается и Г. Буассье. Правда,сначала он пишет, что «прежде, чем браться за оружие, Катилина хотел ещераз попытать счастья на выборах», а потом, что он «надеялся, что на выборахне обойдется без сражения, а, главное, он отдал приказ, чтобы консул невышел оттуда живым». Так чего же он все-таки хотел – чтобы его выбрализаконно или прийти на выборы, устроить путч и захватить власть силой? Наосновании текста Г.

Буассье складывается впечатление, что Катилина хотелпопробовать устроить и то, и другое: «быть может, он совершил ошибку,попытавшись объединить заговор и участие в выборах», – отмечаетисторик352.Если планы Луция Сергия в самом деле были такими, как ихописывают источники и следующие традиции ученые, то это, бесспорно,было его ошибкой, так как в этом случае он намеревался одновременнореализовать две логически противоречащие друг другу возможности.

Вотпочему некоторые исследователи предлагают иной вариант развитиясобытий. Так например, К. Йон утверждает, что, даже если Катилина ипланировал восстание, войну и грабежи, то он явно собирался сделать этоуже после того, как одержит победу на выборах, поскольку тогда у негобудет, во-первых, звание консула, а, во-вторых, консульский империй,которые позволят ему спокойно использовать те средства, которые, будучичастным человеком, он не смог бы применить без риска подвергнуть себя исвоих соратников многочисленным опасностям и трудностям.

То есть в егоМоммзен Т. История Рима... С. 171, 172.Утченко С.Л. Цицерон и его время… С. 160.352Boissier G. La Conjuration de Catilina… P. 141, 145.350351152интересах было избежать заговора и попытаться стать консулом легально.Что дальше? Предположим, говорит К. Йон, что мы поверили античнымавторам и согласились с тем, что по достижении консулата Катилинасобиралсяпосредством террора и открытого насилиядиктатуру - именно такого мнения, кстати,превратить его впридерживается Г. Буассье,утверждающий, что Катилина во всем ориентировался на Суллу, которыйбыл для него учителем и образцом для подражания 353.

Но в этом случае длявсех необходимых приготовлений Катилине вполне хватило бы интерваламежду назначением и вступлением в должность, и, следовательно, не былонеобходимости предпринимать какие-либо шаги для организации военногопереворота до выборов. Слухи же о его намерении использовать сулланскихветеранов в качестве опоры для военной деспотии, а консулат – как базу дляподготовки новой гражданской войны только повредили бы его репутации ународа. По этой причине Катилина бросил все силы именно на соискание, нопри этом старался ни в чем не переступать границы законности. Такимобразом, предположение, будто он уже в 63 г.

до н. э. организовал заговорили – что еще хуже – «на всякий случай» готовился к вооруженномувосстанию – является невозможным354.Более того, Катилина, строго говоря, еще не исчерпал возможностиизбрания в консулы, поскольку в источниках нет указаний на существованиекакого-либо закона, запрещающего кандидату баллотироваться после трехнеудачных попыток подряд 355. Другое дело, что выглядело бы это уже353Ibid, P.

141.John C. Die Entstehungsgeschichte der Catilinarischen Verschwörung; ein Beitrag zurKritik des Sallustius. Besonderer Abdruck aus dem achten Supplementbande der Jahrbücher fürclassische Philologie. Leipzig, 1876. S. 754.355Квинт Лутаций Катул в свое время тоже три раза подряд потерпел поражение навыборах (Cic.

Planc., 12), но потом обстоятельства сложились таким образом, что его всетаки избрали. Недалеко от него ушел и Квинт Фульвий Флакк, который был консуломсуффектом в 180 г. и замещал своего умершего отчима. Собственно, этот отчим и победилего на консульских выборах, а до этого, если верить Ливию, Флакк проиграл еще ивыборы на 183 и 182 гг. (Liv., XL, 37). Но счастливое завершение борьбы этих деятелей законсулат было скорее исключением, чем правилом, а вообще, далеко не у всех деласкладывались так благополучно.

Характеристики

Список файлов диссертации