Диссертация (1146365), страница 30
Текст из файла (страница 30)
agr., II, 34). Сам Помпей при всемжелании не смог бы оказаться в числе децемвиров, так как их нельзя быловыбирать заочно 310. Наконец, в третьих, данный законопроект существеннозадевал интересы олигархии, т.к. юридически земли на ager publicus«принадлежали римскому народу, и цензоры отдавали их в аренду, но насамом деле их захватили многочисленные выходцы из старых римскихсемей, извлекавшие из этих весьма плодородных земель все новые и новыеприбыли. Сложилось определенное положение де-факто, и до сих пор его309Ciaceri E. Cicerone e suoi tempi. Vol. I. Milano, 1939. P.
192-212; Scullard H. H.From the Gracchi to Nero. A History of Rome from 133 B.C. to A.D. 68. N.Y., 1963. P. 111.310Именно по этой причине мы не можем согласиться с теми учеными, которыеполагают, что Рулл, напротив, действовал в интересах Помпея: Sumner G. V. Cicero,Pompeius, and Rullus // TAPA.
1966. Vol. 97. P. 569–582; Billows R. A. Julius Caesar… P. 89.Разумеется, как отмечает вслед за Дж. В. Самнером В.К. Хрусталев, «одного лишьсоздания комиссии децемвиров было недостаточно для принятия закона о превращенииЕгипта в римскую провинцию. … Необходимо было утверждение завещания Птолемея Xсенатом или комициями».
См. Хрусталев В.К. «Египетский вопрос» в римской политике в60-е гг. // Метаморфозы истории. 2014. Вып. 5. С. 149-150; Sumner G. V. Cicero, Pompeius,and Rullus… P. 576-577. Однако это касается только Египта и не отменяет того факта, чтов случае принятия закона, Помпей не смог бы влиять на решение вопроса о наделенииземлей своих ветеранов, и оказался бы в зависимости от децемвиров.130предпочитали не касаться» 311. Теперь же, как видно, статус-кво находилсяпод угрозой.Итак, закон был составлен очень умно: он помогал своим составителямдобиться как минимум трех результатов: дискредитировать Цицерона вглазах сената или народа, нейтрализовать Помпея, когда он вернется, иобеспечить себе и своим сторонникам всю полноту власти на подчиненныхРиму территориях 312. Все это наводило на мысль о том, что не Рулл былнастоящим автором закона: скорее всего, за его спиной стояли privati quidam,и Цицерон, догадавшись о том, кто эти люди, решил действовать.
Оподготовке закона он узнал еще до вступления в должность 313, но тогда немог принять никаких официальных мер, и все, что ему оставалось – это вестичастные разговоры с теми загадочными личностями, пытаясь убедить их непредлагать скандальных законопроектов. Однако они не пожелали общатьсяс ним на эту тему, и наоборот, стали устраивать некие тайные собрания подпокровом ночи, на которых, видимо, обсуждали детали rogatio (Cic. Leg.
agr.,II, 12). И тогда Цицерон прибег к своему излюбленному оружию –красноречию, и оно снова его не подвело. В первый же день своего консулатаон выступил в сенате с речью против закона Рулла, а на следующий день ужеобратился к народу. Он не стал прямо называть истинных вдохновителейзакона, но дал слушателям понять, что знает о том, кто они; более того, из егонамеков и аудитория поняла, что речь идет о Крассе и Цезаре (Cic. Leg. agr.,I,1, II, 20, 98). Цицерон стал убеждать слушателей в том, что закон непринесет им никакой пользы, даже наоборот, что он призван скорееограничить их свободы (Cic.
Leg. agr., II, 17, 27), и в итоге оратор смогГрималь П. Цицерон. С. 173.Кроме того, это была очень важная аграрная программа, крупнейшая со временГракхов. По выражению П. Ф. Преображенского, она представляла собой «последнююкрупную попытку провести земельную реформу в широких масштабах для всего римскогогражданства».
См. Преображенский П.Ф. В мире античных образов… С.68.313Знал об этом, по-видимому, и Антоний, но ничего не предпринимал, надеясь,его изберут в децемвиры (Plut. Cic., 12,2).311312131добиться от народа отрицательного отношения к этой rogatio 314. Затем онпроизнес еще одну речь на другой созванной им сходке, куда пригласилтакже своих оппонентов – трибунов, но они по понятным причинам (см.прим. 22) не явились (Cic. Leg. Agr., III, 1), а консулы, в свою очередь, непришли на contio Рулла и его сторонников 315. Надо сказать, что всего речейпротив закона у Цицерона было заготовлено четыре, но когда и при какихобстоятельствах Цицерон произнес последнюю – неизвестно. До наших днейсохранилось только три речи.Впрочем, как бы то ни было, все онисослужили ему хорошую службу и привели к тому, что Рулл, очевидно,предпочел отозвать свой законопроект, а репутация Цицерона ни у сената, ниу народа, не пострадала.Надо сказать, что по своему характеру rogatio Servilia была мерой,весьма характерной для популяров, так что, по-видимому, в этом случаеКрасс действовал заодно с представителями данного крыла оппозиции.
ПоТо, что он выступил с речью на contio, было с его стороны весьма умным ходом:как отмечает Р. Морстейн-Маркс, выражение воли народа на сходке не носилоофициального характера, однако их значение было достаточно велико, т. к. нам неизвестно ни одного случая, чтобы одобренный на contio законопроект не прошел вкомициях (в некоторых случаях это положение имело и обратную силу). Поэтомумагистраты, созывавшие сходки, старались обеспечить максимальную явку своихсторонников, но приглашали также и оппонентов для того, чтобы те подверглисьдавлению со стороны благоволящей оратору аудитории и оказались бы в весьманезавидном положении.
Наиболее активным из сторонников заинтересованного в сходкемагистрата могли даже выплачиваться определенные суммы, а кроме того, магистрат самвыбирал тех, кто будет выступать на contio и определял время, которое будет отведенокаждому из них. Учитывая все вышесказанное, нет ничего удивительного в том, чтоЦицерону удалось добиться выгодного для себя решения народа. См. Morstein-Marx R.Mass Oratory and Political Power in the Late Roman Republic. Cambridge, 2004. P. 35, 124,163-165315Плутарх сообщает лишь об одной речи Цицерона перед народом (Plut. Cic., 12,6), однако сам оратор упоминает о том, что у него «есть еще две краткие [речи], как быизвлечения из речей о земельном законе» (Cic.
Att., II, 1, 3: sunt praeterea duae breves, quasiapospasmatia legis agrariae). На основании этого Р. Морстейн-Маркс полагает, что Плутархмог объединить сходку, на которой была произнесена Вторая речь о земельном законе, сдругой, более поздней, т. к. у греческого автора речь идет о contio, которую созвалитрибуны и на которую пригласили консулов, а в Третьей речи о земельном законеЦицерон говорит, что трибуны «до сих пор уклонялись от открытого спора со мной» (Cic.Leg.
Agr., III, 1). Следовательно, описание Плутарха, возможно, относится кобстоятельствам произнесения последней, Четвертой речи. См. Morstein-Marx R. MassOratory… P. 192. N. 130.314132мнению Э. Т. Сэлмона, на его решение заняться этим вопросом моглиповлиять вести с Востока, т. к. в Риме стало известно о поражении и смертиМитридата. Произошло это, по-видимому, в самом начале 63 г. до н. э. (Cic.Mur., 34. Oros., VI, 5. Dio Cass., XXXVII, 10), а, может быть, и раньше,поскольку, когда весной этого года Помпей вступил в Иерусалим, Митридатбыл уже мертв.
Новости тогда распространялись относительно быстро, иможно предположить, что информация о делах на Востоке появилась в Римеуже в первой половине 63 г. Красс сразу понял всю важность этих новостей:они означали, что в Азии Помпея теперь больше ничто не задерживает, и онможет возвращаться домой, так что в конце 63 г. до н. э. или в начале 62 г. дон. э.
он уже вполне мог появиться в Италии. Поскольку же Красс все еще немог ему ничего противопоставить – у него не было ни своего человека средиконсулов, ни армии, – то он попытался обезопасить себя при помощи законаРулла 316, и в этом его охотно поддержали популяры. Данная гипотезапредставляется нам весьма разумной, и мы не видим причин не согласиться сней.Но, хотя борьба вокруг этого закона завершилась победой оптиматов,популяры не сдались. Они продолжили вести свою борьбу всеми доступнымиим средствами, так что Цицерону приходилось постоянно заботиться оконтрмерах.
Так, например, вскоре после провала закона Рулла популярыустроили так, чтобы претор Луций Росций Отон, трибун 67 г. и автор законао специальных местах для всадников в театрах, был освистан толпой, когдасам явился в театр. Когда же туда пришел Цицерон и увидел, чтопроисходит, он созвал всех буйствующих на сходку в храм Беллоны ипроизнес перед ними такую речь, что они успокоились и, когда вернулись,даже стали рукоплескать Отону (Plut. Cic., 13). Думается, посредством такоймеры Цицерону удалось заслужить доброе отношение к себе всадников, ноего борьба с популярами на этом не закончилась.316Salmon E. T. Catiline, Crassus and Caesar. // AJPh.
Baltimore, 1935. Vol. 56. No. 4.P. 309-310.133Следующим их шагом стала организация процесса de repetundis противвернувшегося из Галлии Гая Кальпурния Пизона – ненавистного популярамконсула 67 г. до н. э. Его обвинили в незаконной казни одного транспаданца,и свидетелем со стороны обвинения выступил Цезарь (Sall. Cat. 49). Цицеронже вступился за обвиняемого и сумел добиться его оправдания (Cic. Flacc.,98).Тогда оппозиция нанесла уже более серьезный удар: ею былинспирирован процесс против престарелого сенатора Гая Рабирия, которомупредъявили обвинение в убийстве трибуна Аппулея Сатурнина, наделенногоsacrosanctitas, несмотря на то, что консул Гай Марий, действовавший всоответствии с senatus consultum ultimum (далее – SCU), обещал емунеприкосновенность (Cic. Rab.
Perd., 28). Особенность данного делазаключалась в том, что, во-первых, Рабирий, как утверждали обвинители,умертвил Сатурнина, не будучи магистратом, а, во-вторых, чрезвычайнаяситуация на момент убийства трибуна уже миновала и, следовательно, небыло никакой необходимости в крайних мерах 317. Однако те, кто обладалсчастливой способностью видеть сквозь мишуру, предназначенную дляширокой публики, истинный смысл происходящего, сразу поняли, что делусамого Рабирия в этой игре отведена лишь второстепенная роль.
Главным жебыло то, что посредством такого рода процесса популяры покусились нимного, ни мало, как на саму основу сенатского господства, а именно - правонаделятьмагистратовчрезвычайнымиполномочиямидляборьбысреволюционными элементами (Dio Cass., XXXVII, 26) 318. Таким образом,если бы народный суд приговорил Рабирия к смерти, то решение сената о317Neumann N. Der Ausnahmezustand in der Römischen Republik. Diss. PhD.