Диссертация (1146365), страница 31
Текст из файла (страница 31)
Wien,2010. S. 245.318Здесь нужно отметить, что, поскольку сенат не был законодательным органом,даже его auctoritas не делала SCU законным. Поэтому каждый раз, когда его принимали,те, кто действовал, руководствуясь этим постановлением, должны были иметь в видувозможность последующих неприятностей.
См. Gaughan J. E. Murder was not a crime.Austin, 2010. P. 119.134подавлении революции 100 г. до н. э. тем самым было бы косвенным образомпризнано ущемлением прав народа.Для того чтобы это стало возможным, трибун Тит Лабиен,возбудивший обвинение против Рабирия, потребовал провести процесс поделу о государственной измене (perduellio) в той форме, которая былаизвестна из «летописей и из судебников царей» и, очевидно, предполагала«разнообразные жесточайшие способы казни» (Cic. Rab. Perd., 15). Суть этойпроцедуры сводилась к следующему: для рассмотрения дела городскойпретор (praetor urbanus) должен был назначить дуовиров (duovirosperduellionis), которые также получат право выносить приговор, причем еслиприговор этот окажется смертным, то подследственный мог обжаловать его вцентуриатных комициях. После ожесточенных прений в сенате Лабиену приподдержке Цезаря удалось провести это предложение (Dio Cass., XXXVII, 27;Cic.
Rab. Perd., 11-12, 17), и дуовирами стали сам Цезарь и его родственникЛуций, консул 64 г. (Dio Cass., XXXVII, 27). Сразу возникает вопрос о том,почему Цицерон, как консул, это допустил и какой претор мог назначить настоль ответственные должности заведомо заинтересованных лиц. М. Гельцеросторожно замечает, что переговоры в сенате, возможно, вел не Цицерон, аАнтоний 319, а П. Виллемс показывает в своем исследовании, что, скореевсего, консул не имел права мешать своему коллеге, если тот намеревалсясозвать сенат или же выступить перед ним с докладом 320.Вот почемуЦицерон и не смог воспрепятствовать принятию предложения Лабиена.
Чтоже касается личности претора, то на этот счет среди ученых не существуетединого мнения. М. Гельцер полагает, что им, вероятно, был Квинт МетеллЦелер 321, у которого в то время были не слишком хорошие отношения сЦицероном, но зато неплохие – с Антонием, на что великий оратор намекаетв одном из своих писем (Cic. Ad fam., V, 2, 3). Эд. Мейер склонен считать,319Gelzer M. Tullius // RE. Bd VII. HbBd 13. Stuttgart, 1939. Sp. 870.Willems P. Le sénat de la République romaine; sa composition et ses attributions.Louvain, Berlin. 1883. P. 127. Vol. I.321Gelzer M. Tullius.
Sp. 870.320135что речь могла идти скорее о Луции Валерии Флакке 322, так как Цицеронпрямо говорит о том, что его судебная деятельность как претора дает «многоповодов для подозрений и неприязни», а, кроме того, она совпала по временис некими опаснейшими для государства событиями, под которыми, судя повсему, он подразумевал заговор Катилины (Cic.
Flacc., 6, 100). Эта версияпредставляется нам более убедительной вследствие своей аргументации, таккак из письма Цицерона все же не явствует, что Метелл был в сговоре сАнтонием и что он мог пойти навстречу популярам только потому, что у негобыли плохие отношения со вторым консулом.Однако вернемся к процессу. Естественно, дуовиры приговорилиРабирия к смерти (Suet.
Iul., 12), и Лабиен не замедлил принятьсоответствующие меры: он приказал поставить на Марсовом поле крест дляказни Рабирия, а на форум пригласил палача (Cic. Rab. Perd., 10).Разумеется, несчастный сенатор воспользовался предоставленным емуправом и подал апелляцию; тогда защищать его в центуриатных комицияхвзялись лучшие ораторы своего времени – Цицерон и Квинт Гортензий.Впрочем, Лабиен предусмотрел и это: он ограничил срок их выступлений,позволив каждому говорить всего по полчаса (Cic. Rab. Perd., 6, 9, 38), и этобыло вполне законно, так как в качестве народного трибуна он вполне имелправо выносить такие постановления.
Ораторам пришлось проявить чудесакрасноречия: Цицерон утверждал, что в момент убийства опасность длягосударства все еще сохранялась (Cic. Rab. Perd., 19), а Гортензий, наоборот,пытался доказать, что Рабирий не убивал Сатурнина (Cic. Rab. Perd., 18, 31).Чем в итоге закончился процесс, не очень понятно. Судя по речи Цицерона,большинство начало склоняться на сторону Рабирия, и только немногиешумели, пытаясь заставить оратора перестать его защищать (Cic. Rab.Perd.,18), однако Дион Кассий пишет, что центуриатные комиции, напротив,уже готовы были подтвердить приговор, как вмешался Метелл и спас коллегу322S. 554.Meyer Ed. Caesars Monarchie und das Principat des Pompejus.
Stuttgart, Berlin, 1922.136по сословию: он догадался спустить военный флаг на Яникуле прежде, чемначалось голосование, а это означало, что собрание окончено и любоепринятое после этого решение будет незаконным (Dio Cass., XXXVII, 27-28).Думается,что,еслиМетелл-представительодногоизсамыхмогущественных кланов, - поступил именно так, то у него были весьмасерьезныесомнениявтом,чтопроцессзакончитсядляРабирияблагополучно. Так что, не исключено, что он просто решил предупредитьнеприятность, не будучи уверенным в том, смогут ли Цицерон и Гортензийза полчаса убедить слушателей в бессмысленности обвинения.Это была еще одна победа оптиматов, которым удалось отстоять своеисконное право и спасти представителя своей социальной группы.
Цицероноказался снова причастен к их успеху, хотя настоящим героем в этом делебыл, конечно, Метелл, ведь после того, как он спустил флаг, вопрос оРабирии больше никогда не ставился на голосование 323. Впрочем, Цезарь,скорее всего, и не стремился «получить голову Рабирия», иначе он вряд лиоставил бы его в покое. Более вероятным кажется, что он просто хотел«охладить энтузиазм консерваторов к тем быстрым средствам, к которымможно прибегать при осадном положении и показать им, как даже спустятридцать семь лет легко возбудить гнев народа против тех, кто былответственен перед ним»324. В этом смысле победа была, разумеется, запопулярами.
Но, в любом случае, каждая из «партий» осталась при своем ипродолжала борьбу за кажущийся ей справедливым порядок.Возможно, Метелл Целер действовал по согласию с Цезарем. Как отмечает П.Грималь, «подозрение вызывает сам выбор дуумвиров, тот факт, что дело предстоялорешать изобретателю всей интриги Юлию Цезарю и его двоюродному брату; а посколькуих связи с аристократией были известны всем и каждому, создавалось определенноеравновесие между сенаторами и популярами, и сенаторы могли не слишком беспокоитьсяза исход процесса.
Кроме того, благополучное его окончание лишний раз подтверждалорепутацию Цезаря, как человека милосердного и гуманного, которую он усиленносоздавал вокруг своего имени». См. Грималь П. Цицерон. С. 178.324Ферреро Г. Величие и падение Рима... С. 164.323137В этой борьбе широко использовались судебные процессы, и еще довыборов на 63 г. до н. э. Цезарь применял их против сулланцев,участвовавших в убийствах проскрибированных граждан (Suet. Iul., 11)325.Хотя по сулланскому законодательству действия этих людей былиненаказуемы и даже поощряемы (App.
BC, I, 95; Suet. Iul., 11), Цезарь все жедобился обвинительного приговора для двух деятелей, запятнавших себяучастием в преступлениях сулланского режима (Suet. Iul., 11)326. Это былицентурион Луций Лусций, виновный в убийстве трех проскриптов, и ЛуцийБеллиен, дядя Катилины, убивший Квинта Лукреция Офеллу (Ascon. P.
90-91Cl.; Dio Cass., XXXVII, 10)327. Понятно было, что при таких условиях раноОтносительно целей, которые преследовал Цезарь, инициируя эти процессы,существуют различные точки зрения. Так, А. Голдсуорти пишет, что таким образомЦезарь хотел поставить под сомнение легитимность диктатуры самой по себе.
См.Goldsworthy A. Caesar. Life of a Colossus. New Haven, London, 2006. P. 116. Эта точказрения вызывает серьезные возражения, поскольку диктатура была всего лишьэкстраординарной магистратурой, и в ней как таковой не было ничего плохого – другоедело, что тот, кто наделялся подобной властью, мог ей злоупотребить, но в этом случаепретензии уже надо было предъявлять носителю власти, а не магистратуре. По мнениюже Н.А. Машкина, процессы 64 г.
так же, как и дело Рабирия, были направлены «противчрезвычайных законов, ограничивавших суверенитет народного собрания». См. МашкинН.А. История древнего Рима. М., 2006. С. 319. Однако думается, что это утверждениесправедливо лишь в отношении дела Рабирия, а в случае с процессами inter sicarios 64 г.народное собрание явно было ни при чем. Р. Биллоуз полагает, что посредствомуказанных судебных разбирательств Цезарь намеревался оспорить легитимностьмероприятий Суллы в то время, когда тот был диктатором.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
