Диссертация (1146212), страница 31
Текст из файла (страница 31)
В ответ на эти действия, в особенности на назначениеепископа Иоанна (Булина) Печерским епископом, должен был реагировать и митрополитАлександр (Паулус), который в данной ситуации все более походил на раскольника и чутьли не узурпатора церковной власти в стране, чье утверждение прошло только лишьблагодаря поддержи бывших светских эстонских властей. Результатом данного процесса истал акт о воссоединении Эстонской Православной Церкви с Московским Патриархатом.В то же время будущие события немецкой оккупации покажут насколько сильным былавторитет владыки Александра в Эстонии, так ему удасться восстановить свою власть ина равных вести в стране борьбу со сторонниками Экзарха Сергия (Воскресенского).§4. Репрессии против православного духовенства и мирян Балтии в 1940первой половине 1941 гг.
Национальный аспект.В предыдущих параграфах мы уже описывали события советизации балтийскихгосударств в 1940-1941 гг. Важным аспектом этого процесса была широкая атеистическая1EAA. F.1655. N.3S.427. L.148.2Ibid.L.65.3Ibid. L.62-62-app.119пропаганда, вытравливание религиозных организаций из школ и высших учебныхзаведений,большиеналогиназемлю,полноезапрещениемиссионерскойиблаготворительной деятельности, закрытие религиозных средств массовой информации.Однако самый главный удар должен был быть нанесен по самим пастырям и активныммирянам.
В связи с этим перед нами стоит задача выявить какая именно группаправославных священников должна была быть подвергнута репрессиям, а также какзависела национальная принадлежность иереев к «заинтересованности» к ним со стороныпредставителейсоветскихкарательныхслужб.Целесообразнымнамкажетсярассмотрение репрессий против православного духовенства в период первой советизацииБалтии отдельно по каждой стране.Так, в Литве одними из первых начались аресты тех представителей православногодуховенства, которые так или иначе были связаны с военными и политическими кругамимежвоенной Литвы.
Часто «усугубляли» судьбу пастырей такие события их биографийкак членство в политических организациях или борьба с просоветскими силами в периодроссийской и балтийских гражданских войн. Классическим примером в этой связи можетстать трагическая судьба протоиерея Стефана Семенова. В 1919-1920 гг. Стефан Семеновпринимал участие в Белой борьбе на Юге России, после чего эмигрировал сотступающими белыми частями на территорию Польши в Вильно, где служилпсаломщиком. Позже он был рукоположен в иереи и стал настоятелем АлександроНевской церкви в Ужусаляй, а с 1924 г.
отец Стефан был избран в состав ЛитовскогоЕпархиального Совета. С 1935 г. ему суждено было стать военным священникомлитовской армии 1, что впоследствии сыграло роковую роль в его жизненном пути. Послеустановления советской власти и последующего за этим упразднения института военныхсвященников, отец Стефан Семенов возвращается в ставший уже родным ужусаляйскийприход, что однако не спасает его от ока советских репрессивных органов. Новые властиприпомнили ему службу у Деникина, прибавив к этому обвинение «в содействии бывшейсметановской охранке и борьбе с революционной деятельностью». 22 января 1943 г.
бывший военный священник Литовской армии ОсобымСовещанием при НКВД СССР был осужден по статье 58-13 УК на 10 лет Исправительнотрудовых лагерей. 3 Забегая вперед, отметим, что уже в 1950 г. Семенов был полным1LYA.FK-1.Ap.58.B.P-13752.L.19.2Ibid.L.26.3Ibid.L.36.120инвалидом и не мог не только заниматься физическим трудом, но и не мог быть отправленв ссылку на поселение, как это планировалось. Однако даже в таком ужасном состоянии,разменявшему шестой десяток лет священнику отказали в возможности вернуться в Литвуиз-за опасности, связанной с «острой классовой борьбой с националистическимподпольем в республике».
В результате отец Стефан вынужден был скитаться по Домаминвалида отдаленных от центра районов СССР. Как мы видим в данном случае главнымаргументом для ареста священника было его особое положение в литовском обществе вмежвоенный период, к которому также добавили и службу в Белой армии.Также особо интересовали советские карательные службы молодые священники,чье становление прошло уже в годы независимости стран Балтии. Многие из них быличленами разных политических и общественных организаций межвоенной Литвы.Характерен в этой связи пример отца Евгения Насекайло.
Будущий священнослужительродился в 1912 г. в Виленской губернии в семье священника Исидора Насекайло. Егодетство и юность прошли уже в независимой Польше, однако он всегда осознавал себярусским, активно участвовал в жизни русской диаспоры Польши. Если верить материаламдопросов священника, с 1924 г. он стал членом одной из скаутских организаций русскоймолодежи. Учась в семинарии в Вильне в межвоенные годы он сполна почувствовал насебе гнет польских властей и их неуважение к православным и их культурному наследию.В самый разгар межнационального конфликта отца Евгения перевели на служение вВильно.
Однако вскоре на литовскую землю приходят новые власти, которые не моглизабыть участие молодого священника в скаутских организациях. Они стали приписыватьему участие не только в достаточно «безобидных» организациях, но и в политическихорганизациях Русского Зарубежья, прежде всего в известной яро антибольшевистскойорганизации «Братство Русской Правды». В 1939 г. Евгений Насекайло арестовывается впервый раз, после чего 16 месяцев находится под следствием сначала в Вильнюсе, а потомв Белостоке и Вилейке.Позже, уже после войны, в заявлении на имя Лаврентия Берии от 18 апреля 1953 г.,он поведает о том, что во время следствия к нему применялись некоторые средства изарсенала «советских спецслужб», в частности холодная вода и резиновая дубинка, послечего он был вынужден писать под диктовку следователя Сергеева ложные показания, вкоторых оговаривал себя в частности в том, что принимал активное участие вантисоветских эмигрантских организациях 1930-х гг.
1 Когда же молодой священникотказался писать клеветнические показания, следователь Сергеев заявил ему, что: «Не1LYA.FK-1.Ap.58.B.P-9041-L.59-59app.121зависимо от того, что будет написано в ваших показаниях – мы вас не выпустим. Для васже лучше если вы будете сидеть у нас здоровым, а не изуродованным вот этиминструментом», при этом Сергеев указывал на резиновую дубинку 1 . Позже, уже припереводе в Вилейку, Насекайло достались другие следователи, которым он пыталсяповедать о методах «работы» следователя Сергеева, однако же тут он смог услышать отследователя Артемова лишь «вескую причину» для ареста: «…мы взяли вас не потому,что вы что нибудь сделали, а потому, что вы могли бы сделать если бы захотели; а так какмы предполагаем, что вы можете захотеть – мы вас взяли».
2 Именно тогда, во времяследствия, отец Евгений написал в ходе дачи показаний проникновенный очерк обистории Православия в Польше и Литве, а также о том, как тяжело пришлосьправославному населению региона после падения Российской Империи жить внезависимой Польше, раскрыл жизненные мотивы молодого поколения русских Литвы,показал как сильно государственная власть польского государства давила на русских,постоянно ущемляя их права. Советские же следователи заставили его признатьсядиаметрально в противоположном, а именно в работе на 2 отдел польского ГенеральногоШтаба, работе на польские репрессивные органы (особенно в контексте репрессийпольских властей против местных коммунистов) и, конечно, антисоветских проповедях,причем не только в православных храмах, но почему-то и в католических костелах.3 Еговынудили сознаться в участии в Братстве Русской Правды, а также в РусскомОбщеВоинском Союзе, распространении антисоветской литературы и вовлечении в этиорганизации многих молодых представителей православного Вильнюса.
Итогом этого, какпотом окажется первого, следствия было отбывание Евгением Насекайло восьмилетнегосрока в лагерях Заполярья. Там отец Евгений пережил все тяготы не только лагернойжизни в мирное время, но и лагерной жизни в период войны.Особенно тяжелыми днями для всех тех, кто выглядел подозрительно длясоветских властей в Балтии были июньские дни 1941 г.
Отнюдь не случайно теперь 14июня этого года именуется в Литве Днем траура и надежды, когда по стране прокатиласьмассовая волна арестов. Некоторые аресты носили характер настоящих расправ. Оченьхорошо процесс «добровольной советизации» продемонстрирован в воспоминанияхархимандрита Алексия (Чернай), который в 1940-1941 гг. был рядовым литовскимсвященником. Прежде всего, пастырь вспоминал, что всех священнослужителей новыевласти считали дармоедами, запрещали им носить «священническую одежду», из-за чего1LYA.FK-1.Ap.58.B.P-9041-L.
L.59-59app.2Ibid.L.46.3Ibid. L.45-46.122большинствопредставителейдуховенствавынужденобылоосваиватьсветскиеспециальности, работу на которых они совмещали с богослужениями (сам отец АлександрЧернай стал десятником на починке дорог). Как вспоминал архимандрит Алексий, в то жевремя начинаются и ночные допросы священников советскими карателями, которыепытались «донести» служителям культа, что они не представляют собой трудовоенаселение, а светская работа является для них лишь «временным прикрытием». Обычноподобные ночные допросы заканчивались уже с утренней зарей. Ухудшилась ситуация свысылкой части населения с территории Литвы в мае 1941 г.
Многих представителейдуховенства и других «противников» советской власти спецорганы попросту не успелиарестовать и эвакуировать в связи с начавшейся войной и нападением нацистскойГермании. Однако в уже упомянутых воспоминаниях есть очень примечательный момент,который рассказывает о советских репрессиях против неблагонадежных лиц в самомначале войны. Так, после отступления и оставления Векшней, где служил отец АлександрЧернай, вооруженная часть НКВД неожиданно туда вернулась и начала настоящийтеррор, убив сторожа и местного ксендза.
Охотились они и за самим отцом Александром,однако по счастливому стечению обстоятельств его в тот день не было в Векшнях, к томуже его успели предупредить об опасности местные жители (органы НКВД усиленноискали православного пастыря). 1К сожалению, из-за недоступности для исследователей целого ряда документов,способных помочь раскрыть сущность и масштабы гонений против местного духовенствав мае-июне 1941 г., и даже с началом Великой Отечественной войны, довольно сложносудить о массовости таких вот карательных акций советских властей.
Однако следуетотметить, что очень схожие репрессивные мероприятия проводились во всех трех странахБалтии. Ведущий специалист по истории Православия в Латвии профессор А.В. Гаврилинхарактеризует начало репрессий советских властей в стране в 1940 г. так: «Началсястрашный год коммунистического режима. Для русского населения Латвии попыткиувидеть в солдатах Красной армии «своих», русских вскоре сменились ожиданиемнеизвестного, которое постепенно поглощалось чувством страха. Люди стали бесследно«пропадать» с первых дней нового политического режима. Вначале аресты в основном1Жизненный путь русского священника. Из воспоминаний отца Архимандрита Алексея (Чернай). Сан-Франциско: Глобус, 1981. С.137-141.123затронули так называемых «белогвардейцев», то есть русских эмигрантов, которых невывозили в Сибирь, а расстреливали в Латвии без суда и следствия.». 1Основные категории репрессированных в Латвии представителей православногодуховенства были те же, что и в соседней Литве: ранее служившие в Белых армиях лица,члены политических и общественных эмигрантских организаций, активные и трепетныепроповедники.
К примеру, диакон Покровской церкви латвийской столицы ИоаннГонестов был обвинен в том, что служил в Северо-Западной армии генерала Н.Н.Юденича и участвовал в полувоенной организации «айзсаргов». Результатом ареста былприговор И. Гонестова к расстрелу. 2 Некоторых священников, служивших в Белых армияхне арестовывали лично, ограничиваясь репрессиями против диаконов и активных членовприхода, церковных учителей.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
