Диссертация (1145198), страница 35
Текст из файла (страница 35)
Безусловно,Другой в этом случае не является негативным, т.е. не возникает из отрицаниядругих, как и из отрицания Того Же, поскольку выпадает из отношенияприсвоения, характеризующего внутреннюю негативность бытия, отчего ижелание его уже не принадлежит этому отношению. Неагрессивноеразличение без отрицания1 определяет этический смысл бытия. Но как изэтого смысла прийти к «неинаковой самости», поскольку только эта внебытийная инстанция может безусловно гарантировать бытию такой смысл? Вэтот момент апофазис возвращает себе все свои права и, расположившись вкресле цензора2, требует предъявить на свой суд тот абсурд, в котором былбы явлен этот путь бытия.Бесстрастность этого судьи не позволяет провести его с помощьюуловок,перемещающихбесконечностьнаакцентдругости,соисветаиныхназвук,приемов,основывающихнюансирующихнепостижимость самости, поскольку они подменяют требование абсурда егоследами в бытии, численность и замысловатость которых заведомопревосходят всякое воображение.
Вопрос можно поставить прямо: если выверите в Бога и всю жизнь провели в келье, посвятив себя посту и молитве,то кем вы надеетесь быть в Царствии небесном? Если вы скажете, что эта1В пределе речь идет о невозможности отрицания, поскольку Другого невозможно убить как нельзялишить его другости.2Тем более, что здесь, у Левинаса, разум вновь подчинил себя практическому требованию…155тайна непостижима, то на каком основании вы обуславливаете своюнебесную цель праведной жизнью, состоящей из всеобщности одного и тогоже? Если же эта связь дана вам в откровении как знание, не вмещаемое умом,то поведайте об этом абсурде, иначе придется предположить, что она – плодвашей фантазии.
Высказав абсурд, сумейте показать, что он не достижим длярационального присвоения, т.е. не есть гениальная интуиция, ожидающаясвоего истолкования. Заманчиво, конечно, ничего не высказывать, аоперировать(практическими)следствиями,оставляяихосновувнепроясняемой темноте и даже подпуская к ней еще большего тумана1. Новсе эти следствия не поступят на апофатическое рассмотрение и будутоставлены на произвол практики и умствования, покуда не будетпредставлена их абсурдная основа.
Если иное оказывается не-иным, а единоене-единым помимо тех апофатических путей, на которых они освобождаютсяот бытия и небытия, то для этого требуется «механизм» абсурда илинонсенса,способныйпродуцировать(внутри)бытийныесмыслы,обеспечивающие эти превращения.Противоречивость, которую несет в себе бесконечность другого «я»2,обнаруживает только лишь его негативность по отношению к бесконечностиБога. Это означает, что самость остается все тем же иным, с той толькооговоркой, что это иное не определяется никакой чтойностью. Тогда Бог какбесконечно Другойоказывается лишь превосходной степенью этойнепредметности. Поскольку трансцендентность не имеет степеней, Бог здесьне больше удален от «я», чем любой Другой. Непредметная различность1Характеризуя не-теоретичность Этики Левинаса, Деррида употребил меткое выражение«бесконечное понятие, скрытое в возражении против понятия» (Ж.
Деррида. Насилие и метафизика, с. 140).Вне-теоретичность, не-субстанциальность, не-репрезентативнось, а-топичность и т.п. представляют собой«оргиастическое», бесконечное отрицание понятия. Если это отрицание не ведет ни к какому утверждению(в виду предположения о том, что всякое утверждение понятийно), то оно рискует раствориться в этическомили эстетическом постулировании, которое только лишь скрывает свою непроясненную понятийность.Такова «Этика Этики» Левинаса, бесконечно избегающая закона, которым она сама оказывается.2Кроме того, что Деррида указывает на возможность этой бесконечности лишь в горизонтеконечности, т.е.
Смерти (Насилие и метафизика, с. 145), следует сказать и о аннигиляции самойбесконечности, в которой ничего не «счисляется» в силу того, что самость непредметна. Иначе говоря,бесконечность этой другости означает лишь, что никакие отрицания не могут исчерпать отличность другого,поскольку они будут предметными, тогда как эта отличность непредметна и для ее «производства»необходимо различение, которое ничего не отрицает, т.е. никак не задействует бесконечность, как, впрочем,и конечность, о которой говорит Деррида.156самостей, получающая свой смысл из высшего Различия, представляет собойапофазу бесконечного порождения единым иного, которое столь жебесконечно возвращает ему его единство.
Помимо разговора бытия с самимсобой, никакого высшего смысла, который вел бы к бессмертию души, здесьне возникает. И мы уже знаем, что никакого апофатического пути к такомусмыслу не существует.Если же смысл Этики сводится к тому, что само Бытие морально, топочему я – смертный – должен заботиться о поддержании этой морали? Воимя какой цели? Призрак «мнимого дела» явно витает над такой заботой,если только не обманывать себя фантазиями, которые будут так или иначевращаться вокруг того, что экзистенции «легче» будет переносить своебесконечное забывание, если Бытие придет (вернётся?) в идеальноесостояние ненасильственного различения.
Почему бы тогда не вернуться кГегелю и не оставить бытию насилие как необходимый признак конечности,тем более, что оно никак не отменяет неустранимую другость Другого ивозможно лишь благодаря ей, её же и утверждая?3.6. Критика апофатического разумаВ итоге оказывается, что все апофатические отрицания имеют смысл ввиду утвердительности, которая не может быть выведена из системыапофатических гипотез. И не случайно негативная теология, обычнополагаемаявысшимпутемкпостижениюБога,былавынужденаоправдываться перед здравомыслием, вопрошавшим о смысле получаемогоею знания. Прямо об этом говорил Дунс Скотт, явственно это следует извсего строя кантовской критики1.
Апофатические отрицания как бы1Различая теологию, основанную на разуме, и теологию, основанную на откровении, Кантвычленяет в первой трансцендентальную теологию, мыслящую первосущность посредством одних лишьтрансцендентальных понятий (КЧР B659. Кстати чуть ниже Кант вводит понятие онтотеологии, понимаяпод ней трансцендентальную теологию, поскольку она постигает первосущность без помощи опыта вотличие от космотеологии). Так вот, трансцендентальная теология имеет в конечном итоге лишь тозначение, чтобы служить цензором, охраняющим понятие первосущности от эмпирических ограничений,что, собственно, и является целью негативной теологии в обычном ее понимании.
Этим ее «важное157расчищают место для утверждения абсурда, истоком которого являетсявременение к вечности, но они не могут ни обосновать, ни заменить собоютеологическую предметность. Применение апофатической рациональности запределами этого ограничения и составляет предмет ее критики. Со стороныбогословияэтакритика,концентрированновыраженнаяДионисиемАреопагитом в его словах о том, что Бог выше и утверждений, и отрицаний,непосредственно вытекает из самой сущности негативной теологии. Поэтомуапофазис, поскольку он продолжает мнить себя отцом теологическойнегативностиипытаетсянаставлятьбогословскуюмысль,требуетимманентной философской критики, определяющей его границы1.3.6.1.
На пути унивокальностиПо счастью у нас есть возможность не повторять то многое, что былосказано о позиции Дунса Скота в отношении негативной теологии, и несобирать по крохам аргументы, рассыпанные в изобилии по философскомуполю. Такую возможность дает нам специально посвященная этому вопросустатья О.Е.
Иванова «Об опасности онтологических потерь в апофатическомбогословии»2.Если кратко, аргументация автора статьи сводится к тому, что внегативной темноте мир теряет свое онтологическое значение, вследствиечего какой-либо путь к Богу, поскольку он начинается только в мире, вообщене может быть проложен, а если он все же каким-то способом намечается, тонегативное значение» (B668) вполне исчерпывается.
Поэтому нельзя сказать, что Кант просто продолжаеттрадицию отрицательного богословия, делая ее внутренне различенной и более ясной. Проскользнувшее вB668 допущение высшей сущности «в практическом отношении», показывает, что трансцендентальнаятеология имеет указанное значение благодаря теологической утвердительности, которая не сможетсостояться, если ее понятия будут противоречить себе. Если мораль требует полагать Бога, то Его понятиедолжно уточняться и приводиться в согласие с самим собой, чтобы исключить атеизм, антропоморфизм идаже деизм (т.е.
саму трансцендентальную теологию как полагание Бога посредством одних лишьтрансцендентальных понятий). Здесь вполне можно повторить слова Дунса Скотта о том, что душа не любитотрицания высшей любовью. Но здесь же следует отметить, что религия откровения меньше всегоозабочена тем, чтобы Бог исчерпывался Его непротиворечивым понятием.1Идея критики апофатического разума не нова, см.: Franke W.
A philosophy of the unsayable, p. 4.2Иванов О.Е. Об опасности онтологических потерь в апофатическом богословии // Начало. 2012. №25. С. 4–21.158хождение по нему лишено ориентиров и потому не гарантирует того, что оноприведет к Богу, а не к идолу или пустым фантазиям. Проблема также в том,что апофазис разрушает субъекта этого пути, который утрачиваетреальность, так что если бы даже путь был и был правильным, по немунекому было бы пойти. Отсюда апофазис предстает тупиком богословскоймысли, которая вследствие него не может противостоять идолопоклонству,не говоря уже о ее балансировании на грани пантеизма и гностицизма.Мысль, говорит автор, истинна тогда, когда дух апофатики в ней является неболее чем моментом «преодоления наличного», т.е.
когда она являетсяпонятием, а не каким-то замкнутым рассудочным значением. Надо полагать,автор имеет в виду диалектическую мысль, подлинность которой поверяется«Наукой логики», и таким образом исключает для этой подлинной мыслиопасность стать идолом. Если же апофазис из момента становитсясамостоятельной сущностью, то такая сущность и есть идол и «абсурд»,ведущийкпровалувничто.Христианскиеистолковываются лишь апофатическиизаповеди,не осмысленыеслионив понятии,превращаются в соображения «подручного мира» (с.
12). И последнийштрих: «Из ничто, к которому мы с неизбежностью приходим, «сократив»все катафатические определения, никогда нельзя путём дедукции извлечьбытие» (с. 18).Опасности в том, что истолкование заповедей и, шире, Писания вдиалектических понятиях ведет к «богу философов», что как раз имеет местоу защищаемого автором Фомы Аквинского (и особенно в его далеко недиалектических доказательствах), автор, как нам показалось, не видит. Чтодо бытия, то апофазис нацелен выше чем оно, поскольку грезит о его Началеи мене всего озабочен его дедуцированием, особенно в виду того, что оносотворено, а не изведено логически из Божественности.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
