Диссертация (1145195), страница 47
Текст из файла (страница 47)
Вот почему зачастую донорство оказываетсяспособом извиниться перед страдающими близкими, отношения с которыми могли и не быть идеальными. Все это указывает на единство человеческой природы,которая объединяется страданием и обнаруживает склонность к интерпретацииакта «живого донорства» как интерсубъективного акта (со)страдания.Впрочем, необходимо подчеркнуть, что речь здесь идет отнюдь не о желании страдания или искупления своим страданием тяготы больного. «Жертвование» донора вне зависимости от его религиозных убеждений, приближается к изначальному смыслу sacrifico, восходящему к sacrum facio, буквально: священнодействовать.356 Подразумевается, поступок донора оставляет свободу действийнекоторой Высшей воли, безотносительно восприятия этой Воли реципиентом,донором и врачом.Интересно отметить, что, интерпретируя акт жертвования (дарения) органови тканей в хайдеггеровской парадигме бытия и времени, мы должны констатировать, что факт жертвования донором органов и тканей можно расценивать в качестве символической «победы» над здесь-бытием.
Особенно остро это со-бытие356См. Дворецкий И. Х. Латинско-русский словарь. С. 891.232поднимается в связи с проблемой реальности: «Сопротивление испытывает и ненекий сам по себе “выступающий” порыв, или воление. Последние оказываютсямодификациями заботы. Только сущее этого бытийного рода способно наткнутьсяна противящееся как внутримирное. Так что если реальность определяется черезсопротивляемость, то остается принять во внимание двоякое: во-первых, это касается только одной черты реальности среди прочих, во-вторых, для сопротивляемости необходимо предположен уже разомкнутый мир».357Поступок донора не только обладает силой расширить то пространство, которое Хайдеггер называл «временной областью существования», но и придатьсуществованию самого донора смысл, который оказывается связанным с возможностью подарить Другому еще немного бытия во времени и времени в бытии.
Мы(по)ступаем, делаем выбор, нравственный выбор, но нравственность – не нормыморали, а жизнь личности, и правил тут нет, поскольку они беспрестанно возникают, вырождаются, изобретаются. В этом и заключается жизнь человека в царстве свободы (используя понятие И. Канта).Однако необходимо иметь в виду, что акт донорства может заставить реципиента испытывать чувство вины и ощущать себя обязанным живому донору. Такчто, если это входит в намерения донора, он вполне может использовать первоначально альтруистический акт как средство эмоционального манипулирования идаже морального шантажа. В пространстве внутри семьи такое «вымогательство»может быть совершенно невыносимым.
Нетрудно представить себе, почему в ситуации, когда донор не является другом или родственником реципиента, последний, как правило, не хочет знать о доноре.Важно помнить и о том, что забор органов у живого донора зачастую связанс тяжелой полосной операцией, на которую донор сознательно идет, стремясьспасти или продлить реципиенту жизнь. Так одним из самых тяжелых заболеваний, требующих трансплантации, является муковисцидоз. Это наследственное за357Хайдеггер М. Бытие и время. М., 2011. С. 211.233болевание, в основе которого лежит генная мутация;358 сопровождается оно тяжелым поражением легких с образованием в них гнойных мешков, которые затрудняют дыхание.
Эта проявляющаяся с рождения тяжелая патология приводит пациентов к смерти в возрасте от двадцати до двадцати пяти лет. «Терапией отчаянья» является пересадка ребенку долей легкого от обоих родителей. Подобнаяоперация не несет угрозы жизни донорам, но представляет собой тяжелое хирургическое вмешательство, временно лишая дееспособности как минимум троихчленов семьи.
Несмотря на то, что даже трансплантация доли легкого родителя неявляется гарантией исцеления ребенка, донор и реципиент отваживаются на подобный шаг в надежде хотя бы на несколько лет продлить жизнь пациента, страдающего муковисцидозом.Итак, несмотря на то, что право человека на «свое» тело, как на собственность с нашей точки зрения оказывается под большим сомнением, акт дарения органов и тканей живым донором нуждающемуся реципиенту, продиктованныйконцепцией «морального долга», религиозных убеждений или со-страдания, вбольшинстве случаев представляется нам со-бытием и подвигом.
Так происходитдаже несмотря на то, что акт донорства нередко ставит донора и реципиента,близких друг другу, в ситуацию непростых межличностных взаимоотношений.Вот почему концепты поступка, сострадания и жертвования, изменяющие восприятие собственного бытия как у донора, так и у реципиента, оказываются основополагающими нравственными и онтологическими понятиями, способствующими осмыслению феномена донорства.358См.: Rommens J.
M. et al. Identification of the cystic fibrosis gene: chromosome walking and jumping // Science. —1989. Vol. 245, no. 4922. P. 1059—1065.2344.8. Боль как переживаниеПрежде мы говорили в основном о проблемах, связанных с поддержаниемжизни и укреплением духа — касалось ли дело жизни врача или пациента. Тем неменее, боль составляет неотделимый элемент в жизни пациента, и в этом смыслелюбого человека. Также отметим, хотя и предварительно, что близко сопряженной с феноменом боли оказывается и проблема ухода из жизни.Что значит, что человек испытывает боль? Есть ли у пациента возможностьдобровольно покинуть жизнь? Тождественна ли такая возможность праву насмерть? Каковы условия этого? Здесь мы попытаемся дать ответ на этот вопрос —или, в любом случае, его заострить.Согласно В.
Дильтею, познание представляет собой прежде всего переживание, и поэтому жизнь оказывается миром переживаний. Скажем более определенно: так как каждый, кто является субъектом, обладает жизнью, феномен жизнираспространяется и на всех этих субъектов. Иными словами, имеет место коллективное переживание жизни. Здесь нельзя не заметить параллелей с концепцией П.Тейяра де Шардена. Однако Дильтей идет дальше и утверждает, что переживаниеспособствует проникновению в саму вещь, с которой субъект имеет дело. То, чточеловек способен проникнуть в основание бытия и означает, что его переживают.
Собственно, здесь пролегает граница между познанием мира как математической картины и миром как картиной духовной, могущей быть познанной с позиций человеческого разума: «Душевная связь составляет подпочвенный слой процесса познания, и поэтому процесс познания может изучаться лишь в этой душевной связи и определяться лишь по его состоянию. <…> Переживание связи лежитв основе всякого постижения фактов духовного, исторического и общественного235порядка, в более или менее выясненном, расчлененном и исследованном виде.История наук о духе основывается именно на такой переживаемой связи, и онапостепенно доводит ее до более ясного сознания».359 Не упуская из вида указанную психологическую связь, мы бы хотели сосредоточить свое внимание на познании и переживании боли как пациентом, так и его врачом; для этого сначаланеобходимо обратиться к самому переживанию.Дильтеевская интерпретация переживания должна быть расширена в связи спроникновением в суть предмета как субъект-объектной коллизии.
Итак, первое,с чем ассоциируется переживание — это тревога; это некое «незрячее» (хорошопередает этот смысл немецкое Unruhe) переживание, просто «шум бытия», однако, мы сталкиваемся здесь с таким состоянием, в котором наше «Я» не находитсебе покоя в поисках собеседника, чем лишает бытие присущего ему покоя. Объектом тогда оказывается все тот же «внутренний голос». Он говорит: «Что тревожит меня? Я не понимаю, это странно, не будь я имярек». Именно в этом выражении: «Не будь я», и заключается главную подоплека описываемого переживания:страх выйти из круга бытия, увлечься движением мощного эмоционального потока, который захватывает человека, волнуя и сдвигая его с места.Полнота переживания-волнения, при которой более нельзя «найти себе места», иначе говоря, непонимание того, кем человек является и где находится,находит выход в экстатическом состоянии, которое потрясает самого человека, авместе с ним и весь мир.
В ситуации, когда «земля ушла из-под ног», человек оказывается обречен на возвращение к познанию себя, и это самопознание эквивалентно его пубертатным переживаниям, когда он осознавал происходящие в немсамом перемены, и это волновало его. Так, поняв, что мы больны, или испытавнеожиданный и необъяснимый приступ боли, мы впадаем в состояние переживания как волнения, тревоги, внешне лишенной мотивации перемены в себе и вовне,359Дильтей В. Описательная психология.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
