Диссертация (1145021), страница 64
Текст из файла (страница 64)
Обосновывая идею целостности исторического процесса, он предлагал взять ценные зерна из самых разныхсоциологических теорий: классического позитивизма, неокантианства, русскойсубъективной школы, эмпириокритицизма и марксизма. Марксистскому монизмуон противопоставлял плюрализм. По мнению Чернова, в историческом процессене следовало искать первичный источник движения, то есть идти по пути монизма.Только вся совокупность исторических условий в определенной комбинации превращает историческую возможность в необходимость.«»Материалистическому пониманию закона как чего-то внешнего, самодовле-ющего над фактами и явлениями, определяющего их, Чернов противопоставлял Майский И. М.
Демократическая контрреволюция. — М.; Пг.: Госиздат, 1923. —383С. 113. Masarik T. The Spirit of Russia: Studies in History, Literature, and Philosophy. Vol. 2. —384London: Allen & Unwin, 1970. — P. 372–375.300свое видение закона как абстрактного понятия, отражающего функциональные связи явлений. По его мнению, выявляемая закономерность — это не жестко детерминированная необходимость, а лишь одна из альтернатив развития. Чернов, подобномарксистам, признавал объективную природу общественного развития, однако вотличие от них утверждал, что отношения между производством и общественными формами носят характер не прямой и жесткой детерминации, а более сложной,опосредованной, зависимости. В отличие от доктрины экономического монизма ондоказывал, что на экономические процессы влияют природные условия, геополитическое положение, особенности культурного развития.
При этом все указанныефакторы способствуют формированию различных общественных моделей, не сводимых к какому-либо одному универсальному типу.«»Неонародники разделяли убеждения своих предшественников (народников),что России уготован особый путь исторического развития. Они пытались сформулировать такие специфические положения, в которых отражались бы особенностиразвития России. В то же самое время они не считали себя изолированными от общеевропейского интеллектуального политического движения.
По мнению Чернова,слово «народник» — это «всего лишь перевод на русский язык иностранного слова„демократ“», и поэтому «социалистическое народничество» является не оторванной от мировой социалистической мысли «самобытнической» теорией, а «синонимом» западноевропейской демократии.«»Традиционное народничество строило свою общественно-политическуюдоктрину на принципе «первенства личности над обществом». Чернов также считал, что в основание политической идеологии нового народничества должен бытьположен принцип равенства прав личности: «Неповторяемость каждой отдельнойличности, ее индивидуальная особность заявляет свои права в политике провозглашением принципиального равенства ее голоса, ее желаний с голосом и желаниемвсякой другой такой же неповторяемой личности».
После того как из области политики была изгнана религия, и на ее место «водворилась свободная светская гражданственность, у человечества нет более высшего критерия правды, кроме общего301человеческого сознания»385. Можно отметить этот момент в неонароднической аргументации как специфический пункт сближения социалистической идеологии (вее немарксистском варианте) с либеральными принципами.«»Для характеристики немарксистской социалистической модели политиче-ских изменений уместно воспользоваться термином «ревизионизм», который обычно соотносят исключительно с социал-демократией.
Этот концепт, весьма популярный в контексте политико-идеологических баталий начала XX столетия, в широкомсмысле означает идейное направление, базирующееся на необходимости пересмотра (ревизии) некой устоявшейся политической теории или доктрины. Сам Черновне случайно определял собственные взгляды и взгляды своих единомышленниковкак двойной ревизионизм — как в отношении идей «старого народничества», таки в отношении положений «ортодоксального марксизма»: «Мы — ревизионистыстарого народничества, это раз.
И затем, нашу позицию по отношению к ортодоксальному марксизму я уже давно охарактеризовал как „ревизионизм слева“»386.Генеалогию идейно-политической позиции партии социалистов-революционеровее лидер связывал с тем отрядом «международного социализма, который назывался русским социалистическим народничеством». Он усматривал «глубокую органическую связь между всей этой серией мыслей», поскольку на практике считалсвоих единомышленников готовыми идти «на любые „компромиссы“ во имя общейсоциалистической дисциплины», выступать за полную теоретическую ясность,определенность и последовательность доктринальных выводов.
«Мы хотим социалистической концепции, — писал Чернов, — столь же целостной и единой, какмарксистская ортодоксия, но составленной из иных элементов. Не случайность,что мы тяготеем к более широкой социологической концепции, чем экономическийматериализм, что для нас социализм — нечто гораздо более универсальное в философско-историческом смысле, что пролетариат нами тесно объединяется с не Чернов В. М. Конструктивный социализм. — М.: РОССПЭН, 1997. — С. 567–568.385 Чернов В. М. Дела и дни.
Упразднение народничества // Заветы. — 1913. —386№ 6. — С. 117.302пролетарскими трудовыми слоями, что мы даем „вотум доверия“ кооперативной инекапиталистической эволюции, что мы чужды бережного отношения к капиталистическому развитию»387.«»Включенный в политическую деятельность теоретик, как правило, задаетсявопросом применимости собственных выводов на практике, а не тем, насколько они«научны».
По оценке Манхейма, «...в области политики теоретик связан с определенным политическим течением, с одной из борющихся сил не только в своих оценках и волевых импульсах; характер постановки вопросов, весь тип его мышления,вплоть до используемого им понятийного аппарата — все это с такой очевидностьюсвидетельствует о влиянии определенной политической и социальной основы, чтов области политического и исторического мышления следует <...> говорить о различии стилей мышления, различии, которое простирается даже на логику»388.
Выбираямежду чистой наукой и практикой, Чернов делал выбор в пользу последней: «динамическая социология» для него — это всего лишь «прикладная социальная наукаили философия социального действия». Именно это обстоятельство («практика»),по его мнению, могло бы объединить теорию Маркса и «динамическую», «телеологическую», «субъективную» и, наконец, «действенную социологию»389.«»Признавая значение теории Маркса для понимания современности, Черноввместе с тем постоянно и довольно резкой форме выступал против догматизма марксистской мысли. Он считал, что в истории общественной мысли нет и не должнобыть какой-либо раз и навсегда правильной теории. Доктрина, одолевающая своихпредшественниц и соперниц, может в данный конкретный момент переживать период торжества, который не длится вечно.
Постепенно она догматизируется и превращается в стройную систему. Ее приверженцы привыкают двигаться по наезжен Чернов В. М. Дела и дни. Упразднение народничества // Заветы. — 1913. —387№ 6. — С. 122–123. Манхейм К. Диагноз нашего времени. — М: Юрист, 1994. — С. 103.388 См.: Чернов В. М. Философские и социологические этюды. — М.: Солидарность,3891907. — С. 336.303ной колее, и любое сомнение или новшество воспринимаются ими как разрушениеустоев. Господствующая в умах и в обществе доктрина втягивает все новых и новых адептов, не позволяя им сколько-нибудь критически смотреть на собственныефундаментальные устои.
В общественном сознании господствуют «умственная»уравновешенность и ясное спокойствие», «готовый, хорошо сделанный шаблон»390.«Переживающая успех доктрина имеет на него все основания: в ней воплощаютсямощные усилия человеческого ума, она готова дать и дает любые ответы, которыеот нее востребует действительность. Но, как и в органической природе, в мире идейпостоянно идет упорная борьба за существование, и здесь так же господствует открытый Дарвином «закон выживания приспособленнейших», согласно которому»«идеи, как и живые организмы, должны приспосабливаться к вечно изменяющемусякругу известных фактов.
Каждый раз, накопившись и развернувшись, новые факты производят новый синтез, доказывая «с боем» свое преимущество над старым»«синтезом. Отсюда следовали два исхода: либо старая теория становилась на путьсамореформирования, окружая бастион своих политико-идеологических построений множеством мелких оговорок и поправок, либо она отказывалась приниматьво внимание новые факты, при помощи софистики зачастую перетолковывая ихсмысл. Такая стадия эволюции идей, именуемая Черновым «эпохой склона, эпигон»ства», характеризовалась все более вредным влиянием доктрины на общественноесознание. «В предчувствии скорой гибели она относится все нервнее и нервнее ковсяким покушениям на свой духовный авторитет, становится все нетерпимее к новшествам и ересям, все озлобленнее — к их авторам, и, в конце концов, вырождаетсяв плоскую догму, назойливую и претенциозную...»391.«Чернов подвергал сомнению абсолютную значимость не только политическойдоктрины как таковой, но даже ее социалистической разновидности.
Риторическиевопросы, которые он адресовал современникам, звучали кощунственно не толькодля идейных противников (марксистов), но и для многих его соратников: является Чернов В. М. Сквозь туман грядущего. — Пг., 1917. — С. 14.390 Там же. — С. 14.391304ли «сам современный социализм» тем высшим, что «породила современная культура» — таким абсолютным совершенством, таким солнцем без пятен, «что его отраженным светом теперь могут сиять и блистать все, как-либо связанные с ним, явления прошлого — как хотя бы то же рабство? Не следует ли идти скорее обратнымметодом — и, памятуя, что и самое солнце не без пятен, — рассматривать „пятна“,промахи, пробелы и слабости современного социализма, благодаря которым он переживает теперь такой несомненный кризис, как результат того, что новое движениееще не всецело „отрешилось от старого мира, отряхнуло его прах с своих ног“»392.»В критике русского марксизма Чернов использовал знаменитый ницшеанский«лозунг «переоценки всех ценностей».
В этом смысле он был прямым продолжателем позиции лидера западноевропейских ревизионистов Э. Бернштейна, считая,что главное в развитии социалистической теории — это постоянное продвижениевперед. Основной методологический упрек, который Чернов адресовал современным политико-идеологическим течениям, и в частности марксизму, заключался вследующем: не существует никаких принципов, которые нельзя было бы изменить;нет ничего такого, что могло бы испугать или оттолкнуть человека мыслящего.
Так,например, «реформизм» являлся для него не политико-идеологическим кредо какдля самих марксистов, а конструктивным методом политической борьбы, и потомумог носить революционный характер. С другой стороны, и сам по себе лозунг «революции» не являлся политико-идеологическим абсолютом.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
