Диссертация (1145018), страница 55
Текст из файла (страница 55)
Например, новая РКС принесет новую конфигурацию отношениймежду правительственными органами, органами политической коммуникациии крупнейшими медиа, а также их владельцами. Следует помнить, чторамочная ситуация, в которой коммуникация обрамляет процессы развитиякакой-либо отрасли или сферы, может возникнуть только тогда, когдакоммуникация проникает в «стратегическое сердце» процесса принятия275решений и каждое крупное решение соотносится с задачами коммуникации,стоящимипередпринимающимирешенияинстанциями.Стабильныеотношения с коммуникативной сферой (не только личные и процедурные, но иправовые,атакжеотношенияповектору«независимость–инструментализация») формируются осознанно и сохраняются в течениенескольких лет, подчиняя себе коммуникативный климат в медиасфере страныи формируя как «информационную оболочку» принимаемых решений, так иотношения медиа и аудитории СМИ.
Комплексное понимание рамочнойкоммуникативнойситуациибазируетсянаконцепцияхриторическойситуации и стратегического фрейма коммуникации, или фрейма правилигры. РКС конституируется одновременно в двух формах – процессуальной икогнитивной, т.е. одновременно в реальности (как устойчивая ситуация вкоммуникации, где заранее известны правила игры, игроки коммуникативногополя и комплекс взаимных ходов) и как перцептивный фрейм (комплексаттитюдов, интенций, ожиданий). Роль данного устойчивого комплексафакторов состоит в том, что он предопределяет как коммуникативноеповедение политиков и журналистов, так и отношение аудитории СМИ клюбой коммуникативной инициативе в политическом (или ином) полепубличной сферы, т.е. действует как самый широкий из возможных фреймовкоммуникации.
При этом ситуация «может работать и в сообщении, и за егопределами, создавая контекст, в рамках которого понимается сообщение»(Cappella&Jamieson 1997: 44).В британской культуре постмодерна РКС сменяют друг друга. Каждая изних проходит цикл становления – зенита – слома и получает устойчивоенаименование. Можно выделить две комплексные РКС в истории британскойполитической коммуникации конца XX – начала XXI в.: sleaze и spin, причемпоследняя распространилась на большинство социальных институтов. Можновспомнить и о периоде гласности в СССР/России, причем, как мы видим,названия этих ситуаций непереводимы на иностранные языки (glasnost иperestroika), поскольку объясняют уникальную в пространстве-времени276конфигурацию отношений, прежде всего коммуникативных.
Мы утверждаемтакже, что главная черта РКС – воспроизводимость в сознании аудитории вформе фрейма восприятия по принципу «призраков прошлого».Безусловно, развитие коммуникации по модели рамочных ситуацийсоставляет угрозу демократическим процессам делиберации и социальногоконтроля.СучетомскладыванияРКС1)горизонтполитическогопрогнозирования снижается до периода существования данной РКС; 2) растутмедиакратические тенденции, медиа и политика сращиваются в зонеинтересов и принятия решений; 3) объяснимы электоральная апатия и резкиепереходы от «политического медового месяца» к тотальному разочарованию всистеме публичного администрирования, поскольку аудитория не имеет шансаконтролировать политическую коммуникацию.
Особенно ярко негативнаясимптоматика проявилась в Британии во время кризисов начала XXI века –«Черигейта» и «Иракгейта».Итоги в политике.1. «Политическая смерть» «нового лейборизма». Если первый срокправления Блэра начался с «медового месяца», то второй закончилсяневероятно низкими рейтингами ведущих политиков и общественнойдискуссией о падении демократии. «Новые лейбористы» ощутили серьезнуюугрозу собственной легитимности. Ф. Гулд, в частности, писал: «Нашанынешняя ситуация серьезна <...> Есть значительная вероятность того, чтонаше большинство в парламенте снизится до критического уровня, как этобыло в 1945 и 1964 годах <…> Бренд «новых лейбористов» сильно загрязнен<…> и подорван комбинацией спина, нехватки убежденности и отсутствиемцелостности в партии» (Pitcher 2003: 117–118).
Меморандум Блэра содержалподобныеположенияизвучалещеболееотчаянно.Документыдемонстрируют первые признаки усталости британской политики от спинкультуры, и во второй и третий сроки правления Блэра ощущение усталостиот спина стало доминантной чертой коммуникативной ситуации. Два самыхкрупных скандала лейборизма – «Черигейт» и «Иракгейт» - выявили277одновременно роль спина как широкого культурного феномена и слом спинакак конвенциональной коммуникативной ситуации.2.
Трансформация Консервативной партии Великобритании. «ВнезапноТори, а не лейбористы, ощутили голод по вниманию и поддержке прессы»(McNair 2004: 331). Отношения Тори и СМИ в период 1996 – начала 1997годов ученые называют «дефицитом прессы». В связи с этим в 2003 году,планируяновуюпредвыборнуюкампанию,партияпопыталасьтрансформироваться в «Новых Тори», пригласив на должность главного спиндоктораТимаБелла–информационно-экономическогосоветника,работавшего еще с Тэтчер и имевшего репутацию гуру коммуникации. Однакопопытка не принесла успеха на выборах 2005 г., и только с возвратом партиина более консервативные рельсы (под руководством Дэвида Кэмерона) ейудалось победить, хотя и без абсолютного большинства, на выборах 2010 г.3.
Упадок парламента. Правительственный спин во время блэритовпривел к дисбалансу законодательной и исполнительной власти. То, что вконце XX в. парламент обладал все меньшим влиянием, отразилось и в упадкеегомедиаосвещения.Снижениежурналистскогоивследзаэтимобщественного интереса к работе парламента можно проследить поотношению СМИ и самих парламентариев к так называемым Вопросампремьер-министру (PMQs) в Палате общин. Это раунд вопросов и ответовмежду парламентариями и премьером или другим министром.
Такие дебатытрадиционно происходили четырежды в неделю и с 1989 г. транслировалисьпо телевидению («Channel 4» транслирует дебаты полностью, остальныеканалы – частично). В 1990-е формат PMQs менялся: вначале количествовстреч уменьшилось с четырех раз в неделю до двух (во вторник и четверг), азатем Блэр сократил число посещений до одного (в среду), хотя и увеличилвремя ответов с 15 до 30 мин. Сама природа парламентских дебатов в связи спроникновением СМИ в парламент также изменилась: ответы на вопросыстали готовиться заранее в русле «телегеничности», и реальные дебатыоказались во многом замещены «постановочным спектаклем».278Итоги в журналистике.1.Рост политического цинизма прессы.
В Британии прямымпрародителем называют лейбористский спин, но цинизм наблюдается в прессеразных стран – он нарастает и в силу деполитизации аудитории, и в силу ростакоммуникативной непрозрачности, и в силу иных факторов. В академическойсреде Британии сформировались две точки зрения на то, как измениласьжурналистскаясреданаблюдатели пишут,подчтовоздействиемспин-докторов.правительственныйНекоторыеспин «привел кболееконформистскому, менее критичному дискурсу, который все больше склоненподдерживать деятельность текущего правительства» (Barnett&Gaber 2001: 2).Б. Макнейр, напротив, утверждает, что в результате работы спин-докторовжурналистский дискурс о политическом процессе превратился в анализсмысла политических событий с точки зрения декодирования спина вместооценки сущности и недостатков политических инициатив.
Анти-спиновыйдискурс привел к тому, что в политической журналистике Британиисформировалось ощущение растущего кризиса общественной коммуникации идегенерации столичной журналистики в целом и политического журнализма вособенности. Однако обе эти точки зрения говорят об одном и том же:сущность политических событий ускользала от журналистов, которыенаправляли усилия на разгадывание «подкрутки» вместо анализа социальныхэффектов от предлагаемых инициатив; в силу выстраивания правительством«информационной стены» им это удавалось не всегда, и так формироваласьнекритичная коммуникационная среда, которая напрямую транслироваламессидж правительства за неимением иной информации.
Колумнистка«Гардиан» П. Тойнби писала: «Журналисты помешались на тайномполитическом процессе в правительстве, но не интересуются комплекснымипроблемами, в которых не обвинишь злополучного министра» (Toynbee 2003).Макнейр назвал это коррупцией аутентичного политического дискурса. Онаимела две причины: информационную «подкрутку» правительственныхинициатив и предательство норм и идеалов четвертой власти самой прессой.279Разделение журналистского сообщества. Рождение анти-спина2.привело сразу к нескольким существенным последствиям для журналистскойсреды. Во-первых, среда политической журналистики разделилась наподпавшихподвлияниеспин-докторовпотребителейэксклюзиваи«специалистов анти-спина».
Заслугой последних стало частичное раскрытиеинформационной кухни правительства и то, что спин-доктора обрелипубличность и пододотчетность общественному мнению. Но само внимание,уделяемое проблеме спина, играло роль постоянной «копченой селедки». Вовторых, спин-доктора и активисты анти-спина стали двумя конкурирующимиинформационными группами в публичной сфере, что сказалось на атмосфереполитического комментария, который в некоторые моменты можно былоназвать истерическим. В-третьих, в политической журналистике сложилсямодусвосприятияполитическойинициативы,которыйпредписывалжурналисту разоблачить стоящие за решением силы и персоналии.3. Метаосвещение.
Информационный менеджмент лейбористов и воппозиции, и у власти способствовал также росту метаосвещения (см. Главу1). Метаосвещение стало определяющим индикатором медиакратизации:наиболее яркие публикации, наподобие публикации в «Таймз» о журналистахвместо лидеров партий в 2001 г., помогают определить «точку отрыва»журналистского корпуса от интересов аудитории.Итоги для аудитории: «крах системы». Но наибольшее влияниеситуация спина произвела на политические механизмы в британском социуме,а именно – на возможности социальной адаптации и социального выбора.Диксон и коллеги пишут о «вредных для демократии последствиях – какминимум в трех аспектах. Во-первых, снова всплыла давняя озабоченностьполитизацией государственной службы и тот факт, что <…> все большеразмываютсяграницымежду партийнымиинтересамииинтересами“эффективного” правления.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
