Диссертация (1145018), страница 52
Текст из файла (страница 52)
До начала 1990-х в партии лейбористов бытовало мнение онеприемлемости методов коммерческого продвижения для достиженияполитических целей. Поэтому предвыборные кампании лейбористов до 1987года были плохо организованы и не имели стратегии. В предвыборной тактикепартии боролись две линии: нацеленность на разъяснение («объясненчество»)и стремление использовать медийные средства («убежденчество»), и перваястратегия доминировала в третьей четверти XX века, что свойственно многимсоциалистическим партиям того времени (Wring 1997).После сокрушительного поражения 1983 года в партии, руководимойНилом Кинноком, начались перемены, воплотившиеся в курсе партии навнутреннюю модернизацию и осмыслении информационных задач партии;носителем идеи организационного и идейного обновления стал молодой лидерТони Блэр.
Он в своих программных статьях и интервью продвигал лозунг«Modernize,modernize,modernize!».Трансформацияинформационногоаппарата партии легла на других ее членов; самые влиятельные из них позжестали особыми советниками (special advisers, spads, спэды) правительстваБлэра. Через несколько месяцев после поражения была сформированаКоманда по менеджменту кампаний под руководством Патриши Хьюитт, азатем Теневое Коммуникационное Агентство.
Его возглавили специалист по261поллингу Филип Гулд и Питер Мэндельсон, в 1985 году назначенныйДиректором партии по кампаниям и коммуникациям. Наблюдатели пишут обогромной роли Мэндельсона в кадровых, стратегических и управленческихрешениях партии; еще с конца 1980-х он неофициально направлял многиелинии развития партийной мысли. Мэндельсон с помощниками настояли натом, чтобы сделать коммуникацию базой обновления партии; в конце 1980-х впартии началось скрупулезное внедрение апробированных коммуникативныхпрактик (McNair 2004: 330). В 1992 году разрыв между Тори и лейбористамисократился вдвое: до 7,5% – с 14,8%. Но самым известным и даже одиознымспэдом стал личный пресс-секретарь Блэра Алистер Кэмпбелл.Внутрипартийная борьба также сопровождалась коммуникативнымиатаками на несогласных.
Основными методами борьбы стали, наряду снеформальными связями, речи на партийных конференциях, партийныедокументы, памфлеты Фабианского общества, публикации в журналах левойориентации («Progress», «Marxism Today», «New Left Review», «Scottish LeftReview») и создание журнала «Renewal» («Обновление»), в первом же номерекоторого была, опубликована статья П. Хьюитт и Ф. Гулда «Уроки Америки»(Hewitt&Gould 1993), где говорилось о необходимости создания болееэффективногокоммуникативногоаппаратапартиииактивизациипродвижения неолиберальной повестки дня.Одной из существенных черт нового лейборизма стало внимание спэдов кустной и письменной риторике и целенаправленная работа по формированиюполитического дискурса. Идеологическая перестройка в партии, шедшая подруководством Блэра, была не просто заявлена как одна из альтернатив, но«проспинена», или же «вкручена», членам партии как попытка адаптироватьсяк условиям постсоветсткого времени и обновить в социальной памяти призывк социал-демократии.
В процессе внутрипартийной борьбы за обновлениенаметилось принципиальное «маркетинговое» смещение в схеме «цель –средства»: отныне идеология становилась средством обретения политическойвласти, а не приход к власти – средством продвижения идеологической262позиции в законотворчестве. Нельзя сказать, что курс на сомнительнуюадаптацию не встретил сопротивления в рядах партии; претензии кмодернизаторскому крылу высказывались неоднократно как на партийныхконференциях, так и в прессе. Типичной жалобой стало в августе 1996 годазаявление будущего министра Клэр Шорт о «людях в тени». Но «линиясопротивления» не сложилась.Закономерным венцом деятельности спэдов лейбористской оппозициистал предвыборный манифест Рабочей партии – первый значимый публичныйдокументэпохиспина,гдезаметенрезультат«риторическогоконструирования политических сущностей», а язык используется для создания«разделяемого всеми понимания» (Smith&Smith 2000: 457).
Лейбористывынесли на суд публики также «Пакт с обществом в десяти пунктах».Спин-докторинг как основа медиаполитического взаимодействия иполитической коммуникации. Гулд, Мэндельсон и Кэмпбелл, а также ЧарлиУилан, пресс-секретарь Гордона Брауна, принадлежали к новой формацииинформационных советников и пресс-секретарей: для таких людей ванглийском языке сложилось наименование «спин-доктор», что можноперевести на русский как «мастер подкрутки информации».
(О спиндокторинге см. подробное исследование (Бодрунова 2010в)). «Спин-доктор» –не «тот, кто умеет лечить события» или занимается антикризисныминформационным менеджментом (Почепцов 1999), а «персона, котораяпредоставляет спин» (Эйто 1990: 353). При этом под спином следует пониматьспособ обращения с информацией, который использует нелегитимные и несразуидентифицируемые(лингвистическиеиреципиентомсредстваэкстралингвистические,построениянапримердискурсаситуационные,организационные, документальные) для его «разворота» («подкручивания») всторону, выгодную базисному субъекту коммуникации.
Таким образом, спинпредставляет собой самый «тонкий» из всех описанных в литературе способовпропаганды: он находится на границе искреннего адвокатирования позицииили даже собственной интерпретации того или иного факта – и намеренного263введения в заблуждение путем заведомо неверной трактовки происходящего,сокрытия истинных мотивов, нераскрытия деталей, поступенчатой выдачиинформации, дисбаланса в реконструкции причин и следствий событий,манипуляции с бэкграундом (документами, участниками событий и т.д.),фальсификаций событий и создания псевдособытий и псевдофактов, созданияи продвижения заранее спланированных интерпретаций и др.
(Бодрунова2010в: 230–247). Природа спин-докторинга хорошо иллюстрируется фразами«игра с правдой» и «экономия на правде» (Jones 1999: 81). Последствием этой«игры» стало выхолащивание самогО дискурса, поскольку часто цель спина –камуфлирование истинного положения дел (что влечет за собой отказ отобсуждения факта) или же подъем внимания (количественно и качественно) ктем или иным персонам или инициативам (что влечет за собой созданиепсевдодискурса, не подкрепленного фактической картиной мира). Спиндокторинг, будучи практикой не одного дня, а достаточной длительности,опирается сам на себя, то есть предыдущий «опустошенный», симулятивный(Бодрийяр 1999) фрагмент дискурса, чья природа подвергается испытанию наистинность со стороны медиасистемы, прикрывается новым «опустошенным»фрагментом во избежание раскрытия недостоверности всей предыдущейцепочки.
Поэтому спин-докторинг, поначалу кажущийся инструментомвсевластия, на поверку оказывается конструкцией сродни «пирамидальным»акционерным обществам: в какой-то момент вся картина действительности,предложенная спин-докторами, оказывается несостоятельной, посколькутребуемый для очередного витка ее покрытия уровень недостоверности ужезашкаливает и не может быть принят реципиентами – СМИ и аудиторией.Последствия спина для медиаполитического взаимодействия крайненегативны, причем не только для медиасферы и аудитории, но и дляполитического истэблишмента, затронутого этой, по сути, коррупционнойпрактикой (см.
ниже). Неидеальное подавление рациональности реципиентовпозволяет журналистам находить нестыковки в обращении с информацией состороны спин-докторов, что резко снижает планку доверия к политическим264акторам со стороны медиасистемы, а это, в свою очередь, ведет кнегативизациивосприятиялюбой,дажездоровойисодержательнойинициативы. Снижение кредита доверия к политическим акторам чреватопереводом дискуссии в неконтруктивную, революционную плоскость, чтопродемонстрировали митинги протеста в Британии и США накануне и вовремя вторжения в Ирак. Не менее опасен «оспиненный» дискурс и длясоциальной сферы, напрямую не затронутой медиапроизводством.
Спинраспространяется по каналам администрирования на те зоны социальности,где государство обладает наибольшим уровнем влияния. Так, во времяправления «новых лейбористов» аналитики особо отметили распространениеновых практик формирования отчетности «в погоне за результатом» в такназываемом неолиберальном комплексе, особенно в образовании (Dickson,Gewirtz, Power 2004) и медицине (Richman&Mercer 2004).Итоги «спинования» оцениваются критиками с разной степеньюкритичности и опасений – от неизбежного локально-политического зла,которое было присуще системе британской политики задолго до блэритов(Ewen 1996; Ingham 2003), до дорастания спин-практик до уникальноговарианта британской постмодерной культуры по всему спектру массовыхсоциальных практик: экономической коммуникации, церкви, шоу-бизнеса,спорта и т.
д. (Pitcher 2003). В связи с «неправдивой» природой спина ученыеуказывают также на то, что спин – это форма социальной мимикрии подлучшее. На это направлены системы этикета и политкорректности, тренингиповедения; в «культуре камуфляжа» «никто не обязан говорить правду, и ниот кого этого не ждут» (Press 2001: 2). Мы приходим к выводу, что спин – этоформа интерпретации истинного события, которая противоречит скореездравому смыслу, чем самому факту.Стратегическая роль пресс-офиса премьер-министра. Ведущую роль вкоммуникации правительства с самого начала играли пресс-секретари(Бодрунова 2007). После войны в Офисе премьер-министра Великобританиина Даунинг-стрит, 10 (в просторечии – в Номере 10) сложилась культура265пресс-секретарей премьера.
В британской послевоенной традиции премьер иего пресс-секретарь – неразлучная пара, лучшие друзья, и пресс-секретарь –уже не госслужащий, а партийный назначенец. Потенциальных опасностей вэтой ситуации три. Во-первых, вступившие в партию советники, по контрастус министрами Кабинета, не избраны народом, но имеют право участвовать вформировании политики – то есть своей деятельностью фактически нарушаютпринципдемократическойполитическуюлиниюрепрезентации.партиивВо-вторых,разрабатываемыеони,проводяминистерствамиинициативы, потенциально работают только на электоральную базу даннойпартии, ущемляя интересы остального населения страны. В-третьих, онисоставляют «ближний круг» каждого министра, включая и премьера, иобладают самым большим неформальным влиянием на процесс принятиярешений.
В правление Блэра деятельность этих советников по прессе сталаглавным вопросом повестки дня.Одним из первых министров, сформировавших вокруг себя качественноновую атмосферу «круга друзей», стал Гарольд Макмиллан (у власти в 1957–1963 годы). При нем советники с Даунинг-стрит стали значить в политическойжизни Британии не меньше, чем министры Кабинета. Другим премьером,показавшим в 1960-е пример тесных взаимоотношений с советником поособым вопросам, стал Гарольд Вильсон, чьи (сугубо платонические)отношения с политическим секретарем Маршей Вильямс все же не могли невызвать в британском обществе толков.
В первой половине 1970-х, приЭдварде Хисе, его пресс-секретарь Дональд Мэйтлэнд сумел убедить прессу всвоей дистанцированности от премьер-министра; но служащие Офисаотметили в своих мемуарах, что Хис очень доверял Мэйтлэнду. Мэйтлэнд сталедва ли не единственным пресс-секретарем в Номере 10, которого одинаковоуважали министры, журналисты Лобби, коллеги по офису и его патрон. Онпоказал пример беспрецедентной открытости Даунинг-стрит.В 1970-е крепкими друзьями были премьер-министр Дж.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
