Диссертация (1145018), страница 32
Текст из файла (страница 32)
Деградация традиционных политических институтов, в том числе такназываемая президенциализация премьерства (Ranney 1983) (особенно вВеликобритании; Kavanagh&Seldon 2001; Larocca 2004), упадок конкуренциив политике (Castells 2010), снижение ответственности и подотчетностиполитических лидеров (Iyengar 1991; Kavanаgh&Morris 1994).9.
Ослабление политической инициативы и формирование негативногомодуса ее восприятия в обществе (Barnett 2002). Любая политическаяинициатива воспринимается в качестве удобной тем или иным политическимигрокам, а не тем или иным аудиторным стратам. Это ощущение отсутствияполитической альтернативы в публичном пространстве Великобритании156(Sparrow 2001), где избиратели перестали не только приходить на выборы, нои регистрироваться в качестве таковых (Cohen 2005), и в США, где«большинство граждан не голосуют – и не потому, что они не испытываютголода по участию в демократическом процессе, а потому, что их пристрастияслишком известны, а в политическом меню нет ничего нового» (Moore 2002:22).
Как известно, альтернативность, в том числе альтернативностьинформационная, называется в числе семи базовых институциональныхпредпосылок демократического развития (Dahl 1979). Без соблюдения условийреальной альтернативности работа демократических институтов блокируется.Это и «негативная медиатизация» политики: уже описанное проникновениемедийной логики в течение политического процесса, адаптация политики подмедийные дедлайны (Altheide&Snow 1979), что подрывает не толькоестественное течение политического процесса, но и беспристрастностьполитических решений, а также создает дополнительные зоны давления наполитических акторов, причем эти зоны не всегда совпадают с реальнымраспределением социального запроса.
Этот процесс немецкие ученые иназывают «колонизацией политики журналистикой» (Meyer T. 2002: 7);британцы говорят об «интервенции СМИ», которая «представляет серьезныепроблемы для будущего демократии» (Nimmo 2001: 38).10.Шорт-термизм в политической деятельности (Бодрунова 2010в;Поцелуев 2010; Bodrunova 2013). Поцелуев формулирует две причины егонебывалого роста в медиакратических режимах. Это, во-первых, то самоенесовпадение медийной и политической процессуальной логики (в первуюочередь скорости «созревания» и устаревания информации); иначе говоря,политические и медийные дедлайны имеют совершенно разную скоростнуюприроду, и Поцелуев указывает, что страдают от «перестройки подмедиалогику» именно те политические акторы, сутью которых являласьдолговременная выработка policy и политических решений, в первую очередьполитические партии, «которые в современной (модерновой) теории ипрактике демократии играли ключевую роль в политическом процессе»157(Поцелуев 2010: 228).
Позволим себе одну обширную цитату, которуюполностью разделяем (за исключением того, что «национальный интерес» мызаменили бы на «общественный интерес»): «В партийной демократии модернаполитический процесс протекал ступенчато: возникая из общественныхинтересов, новые идеи получали свое первичное выражение в диффузномобщественном мнении, в гражданских инициативах, затем они оформлялись впартийных программах, альтернативных существующей политике, чтобы вслучае победы на выборах соответствующих партий стать государственнойполитикой. Напротив, у современных медиа нет времени (и даже желания егоиметь) для такого постепенного вызревания политических программ.
Вмедийном пространстве идеи и события должны иметь обозримое начало иконец, чтобы стать полноценной «новостью». И, подыгрывая медиа, политикитоже стремятся к производству новостей как «быстрых успешных историй».Примером такого рода может служить подмена долгосрочной (и во многомкропотливой, незаметной, с массой негласных и неприятных вещей)программы модернизации страны набором символически эффектных, нополитически эфемерных «национальных проектов».
Последние, в лучшемслучае, способны внести лишь краткосрочный вклад в осуществлениебольшой модернизационной программы, но зачастую, именно в силу своейсуррогатности, они оставляют эту программу нереализованной. В такомслучае медиакратия фактически наносит громадный вред долгосрочнымнациональным интересам» (Поцелуев 2010: 229). Вторая причина нарастанияшорт-термизмасостоитвтом,чтополитическиепротиворечия,транслируемые через медиа, в сознании медиа-аудитории начинают требуютрешения по законам медийных жанров: как говорила героиня фильма«Человек с бульвара Капуцинов», «давай сделаем монтаж».
Как пишетПоцелуев, «обманчивая надежда на немедленное решение проблемы (прямоперед телекамерами) снижает политическую толерантность заинтересованныхлиц к долгосрочным политическим проблемам и программам. Быстроеразочарование массы зрителей политического театра делает политические158ситуации взрывоопасными» (Поцелуев 2010: 233), а это, в свою очередь,означает сокращение сроков для проработки решений, поиск легких ителегеничных путей решения социальных проблем и т.д. Поэтому шорттермизм опасен не только краткосрочностью как таковой, но и отсутствиемглубины проработки проблем даже на короткий период.С логикой приведенных цитат мы полностью солидарны. Но мы поитогам предварительных исследований могли бы добавить еще однуважнейшую причину нарастания шорт-термизма в политическом поле:невозможностьниконтролироватьсимулятивнуюкоммуникацию,нипланировать долгосрочные политические инициативы в условиях зависимостиот медийных факторов (гонки повестки дня, просто появления новойинформации и т.д.).
В медиакратическом режиме планирование и контрольосуществляются только на таком промежутке времени, на котором медийныефакторы неспособны их разрушить, а это означает резкое сокращениеполитического прогнозирования, планирования и контроля. Шорт-термизмможет также рассматриваться как часть или следствие популистскойстратегии, которая не может быть рассчитана более чем на один выборныйцикл, однако нам кажется, что шорт-термизм – более масштабное ифундаментальное изменение политического процесса.
Он вытекает изориентациинапостоянныйидетальныйконтрольполитическойикоммуникативной активности, а значит – на текущую повестку дня и текущиедействия, заставляя, с одной стороны, тотально планировать деятельностьсразу многих ведомств в кратко- и среднесрочном периоде, а с другой –отказываться от встраивания в долгосрочную перспективу планирования, т.к.подобный контроль на такую перспективу просто невозможно организовать всилу большого числа входящих факторов, изменяющих повестку дня, и в силускорости смены медийной повестки.
Шорт-термизм был характерен длянекоторых политических культур еще до медиакратического периода(например, итальянской), что, на наш взгляд, формируется в силу частой ирадикальной смены типа политического режима (для Италии – в среднем раз в15920-30 лет с 1870 года), что не позволяет надеяться на долгосрочноеприсутствие в политикеустойчивых паттернов, идей, всякого родараспределений. Но шорт-термизм абсолютно точно является признакоммедиакратизации в тех культурах, которым он не был свойствен ранее.
Ф.Плассер, на которого ссылается Поцелуев, указывает, что «демократиябыстрого приготовления» (instant democracy) «ведет к ускорению цикловчрезмерных ожиданий и резких разочарований «нации телезрителей» (Plasser1996;Поцелуев2010:233).Именноэтомыможемнаблюдатьвмедиакратических кейсах (см. Главу 2).Пожалуй,единственныйусловноположительныйэффектмедиакратизации для политики – это резкая диверсификация партийныхстратегий в последние десятилетия, продолжающаяся и сегодня. Но онапривела не только к более точному отражению интересов социальных групп,но и к взлету популизма, созданию радикальных (например, неофашистских)движений, усиливающейся погоне за «срединными избирателем» (medianvoter) с отказом от электората, наиболее близкого по идеологическимпристрастиям, и другим негативным эффектам, снижающим общую степеньдемократическойоткрытости,стабильности,репрезентацииинтересов.Поэтому и этот эффект следует признать частично негативным – тем более,что многие авторы расценивают процессы, происходящие в партийной жизнидемократий после Второй мировой войны, как упадок (Wattenberg 1986).Деформации в медиасистеме также обладают антидемократическимхарактером.