Диссертация (1145018), страница 31
Текст из файла (страница 31)
Так формируется повесткадня, известная как horse-race agenda, т.е. «повестка, сменяющаяся быстро, какна скачках». Формируется также зависимость политического принятиярешений от структурных искажений контента, которые возникают в силумедийнойприродытекстаипринциповподготовкижурналистскихматериалов (Voltmer 2000).Теоретически, само по себе ускорение политического процесса невызывало бы критики: чем больше принимается решений в единицу времени,тем быстрее темп социального прогресса – при условии, что больше 50%решений направлены на улучшение жизни граждан и устранение дефектовтекущего положения дел. Однако «гоночная» политика чревата увязанием вдеталях гонки вместо обращения к действительным проблемам, то естьпревращается в самоцель, за чем следует относительный отрыв игроков отсоциальной реальности.3.
Приватизация и «рефеодализация» публичной дискуссии, описаннаяЮ. Хабермасом (Habermas 1979: 198). Коммерциализация содержаниямейнстримныхСМИ,концентрациямедиасобственностии,конечно,151взаимовыгодное слияние политических и медийных практик превращаютузловые сегменты общественной дискуссии в набор приватных зон принятиярешений со стороны отдельных политиков и владельцев СМИ, политическийпроцесс – в частное дело медиакратической элиты. Такая система, по словамжурналиста М. Леонтьева, неоднократно употреблявшего в интервью икомментариях термин «медиакратия», «блокирует реальные антикризисныемеры, она способна генерировать только светлое и красивое своимизбирателям, она способна раздражать только зоны удовольствий, зонынеудовольствия она раздражать неспособна, потому что это вызовет реакцию,противоположную механизму действия этой системы» (Леонтьев 2009).4.
Возникновение «зонтичных» политических дискурсов, в рамкахкоторых происходит переоценка приоритетов развития и их сдвижка всторону ориентации на performance как «представление, спектакль» вместоperformance как «результат». Примерами британских «зонтичных» дискурсовмедиа-аналитик Дж. Стрит называет дискурс модернизации (Street 2001: 203),журналист Би-би-си Н. Диксон – дискурс «третьего пути» (Dickson 1999),медицинские работники – дискурс новизны и разницы, а также дискурс«общества аудита» (Making a Difference… 1999; The Expert Patient… 2001;Richman&Mercer 2004: 295), критики реформы образования – дискурсдемонстрации успеха (Dickson, Gewirtz, Power 2004).5. Адаптация института политического лидерства под требования СМИ, втом числе формирование медиаполитической страты профессиональныхуправленцев:административнойэлитыновоготипа,«медиакласса»,«политического класса».
Их отличает набор социальных и персональныххарактеристик: они сочетают черты традиционной элиты (уровень дохода,происхождение, образование) с новыми «медиачертами»: возрастом (какправило, они моложе традиционных лидеров), внешностью (фото- икиногеничны),поколение»),репутациейсемейным(«реформаторы»,статусом(имеют«модернизаторы»,молодыхсупругов,«новоедетейподросткового или совсем небольшого возраста), харизмой и риторическими152навыками и др. Примером такого политического класса может бытьитальянская политическая элита, известная в леволиберальных кругах как«classe politica» (Vergognarsi… s.a), или прослойка британских чиновников,описанная в уже упомянутых книгах П. Оборна; он ставит формированиетакой новой элиты в прямую зависимость от центростремительного движенияЛейбористской партии Великобритании в 1990-е годы (Oborne 1999) и затемутверждает, что никакой иной политики, кроме медиаполитики, производимойполитическим классом, в публичном пространстве не осталось (Oborne 2007).Следует упомянуть и два эффекта «этимологической» природы: «эффектпродления правления» (the imcumbency effect), заключающийся в том, чтотекущему лидеру проще победить на выборах в силу постоянного внимания кнему со стороны медиа в межвыборный период, и обратный ему эффектсокращения политических жизней (Mass media… 1993; Meyrowitz 1995).6.
Феномен «выхолащивания политики» (Hallin 1991; Blumler 1997;Dautrich&Hartley 1999), сочетающий одновременно несколько оснований. Этодеградация политического участия в элитах и снижение значимости реальнойполитической дискуссии, постановка принятия решений и полисинговогопроцесса в зависимость от коммуникации, предпочтение презентационныххарактеристик принятого решения вместо содержательных («presentation oversubstance») (Jamieson 1984; Davis 1995), «упаковка политики» («packagingpolitics») (Franklin 1994). Это повсеместный рост и совершенствованиепрактик «подкрутки информации» (spin-doctoring) и «тонкой» пропаганды(Pitcher 2003).
Но возможны и более радикальные рассуждения по поводувыхолащивания политики как дискурсивной активности. Так, Поцелуевпишет: «В медийной демократии, по Бодрийяру, полностью нейтрализуетсяпротиворечивая референция классической демократии (как игры интересоввнутри демоса); общественное мнение становится равным самому себе,заранее медиализируется и выравнивается через опросы; партийные различияи конфликты симулируются, наступает «взаимопоглощение их целей,взаимообратимость их дискурсов». В такой «чистой» или «гротескной» форме153«представительствабезвсякихпредставителейипредставляемых»диалогический дискурс полностью улетучивается» (Бодрийяр 2000: 143-144;Поцелуев 2010: 229-230).
Чуть выше в тексте Поцелуев говорит о близостилогики Бурдье, говорящего о тривиализации политики в медийной демократиикак о снятии различий между действительно важным и неважным и утратеистинных пропорций происходящего, и логики Бодрийяра, говорящего овыхолащивании политического процесса и его превращении в бессмысленнуюигру медиа и социологических опросов, где не только «на любой вопрос естьответ», но и «нет настоящего вопроса».
В целом это укладывается в схему,предлагаемую многими постмодерными философами, о стирании социальныхи культурных различий, утрате социальных каркасов и пропорций; однакоесли в «маркетинговой» концепции медиакратии это выступает причиноймедиатизации политики, когда последняя в поиске новой социальной опорыприходит к использованию медийных инструментов для ее привлечения, то врассуждении Поцелуева это скорее медиатизация (растущее проникновениемедийной логики в политический процесс и социальность, повседневность)является причиной перемен в политике, чем наоборот.
И если мы согласны,что в целом два этих процесса – социальная трансформация и медийнообусловленная трансформация политики – неразрывно связаны, мы вряд лиможем согласиться с приведенной причинно-следственной логикой визложении С. П. Поцелуева. Тем не менее снижение идеологическойконкурентностиполитическогополя,безусловно,сопровождаетмедиакратизацию и связано с ней; в этом мы разделяем точку зрения автора.7. Дисбаланс в системе сдержек и противовесов в рамках разделениявластей, в частности перемещение фокуса внимания, а вслед за этим иобъемов реальной политической власти от парламентов к исполнительныморганам (Communication, Citizenship… 1999; Бодрунова 2010в).
В известныхнами примерах это происходило в первую очередь в силу неизбежногопереноса внимания СМИ на исполнительную власть и формированиедиспропорций в системе освещения ветвей власти, поскольку исполнительная154властьвомногихстранахобладает(иногдадовольнообширной)законодательной инициативой и полностью отвечает не только за соблюдениезаконов, но и за текущий полисинг, прямо отражающийся на жизни отдельныхграждан. Плюс в Великобритании, Италии и некоторых других странах лидерпартии становится премьер-министром после победы на выборах, и егозначимость как лидера партии (а значит, и самой партии в условияхперсонализации политики) снижается, а его роль как главы исполнительнойвласти (а значит, и самой исполнительной власти) возрастает. Еслиобщественноевниманиепереключеносреальностизаконодательногопроцесса на исполнительную власть в ее текущем режиме работы, то выборы впарламент в гораздо большей степени становятся только способом добытьпремьерское место, что меняет уже не просто баланс освещения политики, нои баланс ветвей власти в самой политике.С.
П. Поцелуев приводит еще несколько причин упадка партийнойдемократии исходя из текущей теоретической литературы, основанной нанаблюдении и суммировании эмпирических исследований. Так, во-первых,как уже указано выше, снижается роль партийных различий и политическойконкуренции(втомчислевсилупостановочностиполисингаипредвыборного периода), что приводит к снижению интереса аудитории ксамим партиям. Затем, в силу того, что важным фактором внутрипартийноговыбора лидеров стала медиагеничность, собственная роль партии в выборерепрезентативной персоны снизилась пропорционально росту влияниямедийного выбора. В-третьих, партии лишаются важной роли повседневногоконтролера принятия решений и их исполнения: эту роль теперь берут на себяСМИ (что в целом приводит к снижению объема контроля внутриполитическойсистемы).В-четвертых,снижаетсярольпарламентскихфракций, поскольку общественный консенсус является продуктом не ихкропотливой деятельности и содержательной публичной или частичнопубличной делиберации, а совокупности медиагеничности партийного лидераи желания СМИ подавать его решения в выгодном для него свете.
Партии, по155сути, становятся заложниками отношений своих лидеров со СМИ, и членыфракций часто выбирают «соблюдать линию партии» - как пишет Поцелуеввслед за Т. Мейером, они «не могут (как парламентская фракция)диссонировать с заявлениями своих представителей в правительстве, так какэто ослабляет их медийный имидж (а значит, и политическое влияние самойфракции)» (Поцелуев 2010: 230). Поэтому их влияние на полисингприобретает характер исправления мелких деталей, а не реального влияния.
Аесли они симулируют содержательное участие в каких-либо собственныхцелях, то не только постепенно втягиваются в гонку повестки дня и шорттермизм, предлагаемый текущим правительством в качестве правил игры, но ипомогают создавать и продвигать в информационном пространстве позицию,неотличимую от позиции лидера, вместо того чтобы ее обсуждать,критиковать, совершенствовать исходя из интересов своего избирателя.Поэтому,какуказываетПоцелуев,сторонникирадикальнойтеориимедиакратии (к которым, исходя из текста книги, вполне можно отнести Ж.Бодрийяра, П. Бурдье, Б. Барбера) считают медиакратические механизмыформирования«единодушногосогласия» дажеболее опасными,чемпропагандистскую машину тоталитаризма, поскольку медиакратия, «подобновирусу, изнутри и незаметно перекодирует и тем самым разрушаетполитическую культуру демократий» (Поцелуев 2010: 231).8.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
