Диссертация (1145018), страница 28
Текст из файла (страница 28)
Срединих А. И. Соловьев, С. П. Поцелуев, некоторые другие авторы. Проявилосьэто уже в первых московских работах о медиакратии (в 2004 и 2007 годах).Так, в статье «Политический дискурс медиакратий…» А. И. Соловьев (2004)вводит в российский научный оборот понятие медиакратии как «особогоспособа организации власти, при которой информационные отношенияпревращаютсявключевоймеханизмформатированияполитическогопространства и обеспечения взаимодействия между властью и обществом», а всловаре «Политология.
Лексикон» под ред. А. И. Соловьева в определениимедиакратии указывается одновременно на три аспекта: объективнуюобусловленность медиакратизации структурой информационных потоков,роль медиа как посредников в системе представительства гражданскихинтересов и решающее влияние медиакратических практик на принятиегосударственных решений (Политология… 2007: 226).В ранних для российской медиакратической теории статьях 2004 годатого же А. И. Соловьева (Соловьев 2004: 124) и С.
А. Маркова (Марков 2004:13) посредническая роль медиа подчеркивается особо. Нам также близок тезисА. И. Соловьева об «информационных отношениях» (в нашей терминологии –медиаполитическом взаимодействии) и их способности форматироватьполитическое пространство: «медиакратия… способ организации власти, прикоторой информационные отношения превращаются в ключевой механизмформатирования политического пространства и обеспечения взаимодействиямежду властью и обществом» (Соловьев 2004: 124; цит.
по: Евдокимов 2009:21). Также можно отметить, что в нескольких российских работах терминименно с нашей подачи используется именно в «маркетинговом» ключе какдля оценки зарубежного политического процесса (Юханов 2011; Литвиненко1372014), так и для построения теоретических моделей для медиаисследований(Буряк 2014).«Всеохватная» концепция медиакратии: полемика с С. П. Поцелуевым.Наибольшего внимания заслуживает книга ростовского политолога С.
П.Поцелуева «Диалог и квазидиалог в коммуникативных теориях демократии»(2010). В этой книге автор подробно останавливается на концепте«медиакратия», опираясь не только на западных теоретиков, но и на одну изнаших ранних работ (Бодрунова 2009). Ниже мы приводим наш ответ на этукнигу, без сомнения, крайне значимую для российских демократическихисследований книгу и вызывающую истинное удовольствие от прочтения.1. Сперва позволим себе не согласиться с одним из тезисов автора.«Относительно значения политической коммуникации при реализацииполитики у политологов нет общего мнения.
Очевидно, что медийнаякоммуникация обнаруживает немалую силу при формировании политическихустановок, но и здесь лишь отчасти. В сфере же принятия ключевыхполитических решений ее роль вряд ли стоит считать определяющей или дажесущественной» (Поцелуев 2010: 421). Не согласимся с этим утверждением ужеисходя из теоретических посылок, обсужденных Поцелуевым выше в его жекниге.
Если медийная (скоростная и презентационная) логика искажает всеаспекты публичного политического процесса, то она не может не влиять навыбор повестки дня для обсуждения. «Политико-маркетинговая» логикасостоит в том, чтобы «продвинуть» решение, выбранное в силу «реальнойполитики» (текущих проблем в распределении общественного блага), то естьиметь возможность «продать» непопулярное решение так, чтобы не повредитьсебе самому. Но медиакратическая логика идет много дальше: решение,которое требуется, но грозит утратой символического капитала, просто небудет принято; «некоммуникабельная» инициатива будет отвергнута еще наэтапе обсуждения как опасная для политического актора. Поэтому мы неможем отказывать медиаполитическому взаимодействию во влиянии (иногдаключевом)наполитическиерешения(законодательныеинициативы,138полисинг, выбор лидера, даже решения о вступлении в вооруженныйконфликт).Номыготовысогласитьсястем,чтовкомплексемедиакратических мероприятий по тому или иному вопросу повестки днябудет задействовано как медиакратическое принятие решений (то есть выборвыгодно коммуницируемых инициатив), так и их дальнейшее политическоемаркетирование (тестирование, информационная упаковка, сопровождение,отражение атак и т.д.).2.
ВсвоейкнигеС.П.Поцелуевбольшоевниманиеуделяеткомментированию работ Т. Мейера, в которых тот, в свою очередь, уделяетбольшое внимание идее «медийной логики» в работе политической системы; унас же в работе эта идея пока не получила достаточной концептуализации, ивообще в науке она остается не слишком проработанной.На наш взгляд, если быть очень кратким, то логика медиа строится нетолько на том, что социальная жизнь медийной информации гораздо менеедлительна, чем у информации политической.
Можно выделить следующиеэлементы медийной логики как логики производства и социальногопотребления новостного/проблематического медиапродукта:- социальное устаревание новостей, приводящее к утрате аудиториейинтереса к новостям о проблеме, даже если проблема остается важной.Следствием этого является существующая и нарастающая (с развитием realtime-журналистики) медийная гонка повестки дня: события сменяют другдруга в новостном контенте гораздо быстрее, чем снижается их социальная,экономическая и политическая значимость.
Впрочем, с учетом того, что иэкономика, и политика начинают подстраиваться под логику устаревания,проблема постепенно приобретает характер «курицы/яйца», когда неясно, чточто подстегивает: медийная гонка политику или политические акторы – СМИ;- коммерческая природа СМИ. Она проявляется и в гонке повестки дня,поскольку именно в целях поддержки продаваемости медиапродукта СМИвынуждены заполнять страницы и эфир все новым контентом. Но она такжеобусловливает выбор повестки дня со стороны редакции не только с опорой на139саму необходимость публикации каких-то новостей, но и на то, какими этиновости должны быть, или на так называемые news values («качества новостидля их отбора»).
Они в литературе называются главными факторамиформирования повестки дня. Среди них – актуальность новости (timeliness), ееблизость к аудитории (социальная и территориальная) (proximity), значимостьдля многих людей (importance), способность вызывать в жизни перемены(impact), интерес, основанный на инстинктах выживания, социализации иразвития (human interest) и др. (O’Neill&Harcup 2009);- природа новостного производства, в силу которого медийный контентникогда не является «информацией вообще». Он произведен в условияхсильно сжатого рабочего времени человеком, у которого (которых)существуют собственные возрастные, гендерные, политические и иныепредпочтения, взгляды, аттитюды, уровень образования и тип мышления(Patterson&Donsbach1996).Искаженияинформацииприсозданиимедиаконтента названы структурными погрешностями или отклонениями(structural biases) (Voltmer 2000).
Они описываются исследователями как«встроенные»,неизбежныеи,безусловно,влияютнаотражениеполитического процесса в СМИ;- природа индивидуального восприятия новости пользователем, из-закоторого новостным СМИ приходится упрощать, адаптировать события иделать их легко объяснимыми, недвусмысленными (unambiguous). В силуэтого политический процесс в отражении медиа способен не только потерятьглубину, проблемность и многофакторность, но и серьезно исказиться впользу какого-либо политического актора даже без большого влияния с чьейлибо стороны.Если соединить идею подчинения политического процесса медийнойлогике во всех ее составляющих и идею установки повестки дня со стороныСМИ в противовес повестке политической, то мы получим картину серьезноймногоаспектной дисторсии политической реальности в ее медийномотражении.
А поскольку политика одновременно зависит от медийного140отражения, нуждается в нем в силу своей публичной природы и желаетуправлять его формированием, то это ведет ко все большему искажению ужесамогО политического процесса – и так по спирали, по нарастающей. На нашвзгляд, именно так и происходит постепенное сращивание медийной иполитической систем, о котором мы все время говорим.3.С. П. Поцелуев, анализируя нашу идею о сращивании медийных иполитическихинститутовипревращениемедиаваффилированныхпосредников, отмечает, что «аффилированный посредник» есть «contradictio insubjecto, ибо аффилирование и посредничество исключают друг друга»(Поцелуев 2010: 430). Мы готовы поспорить с этим утверждением (посредникв споре, или medium, действительно, не должен быть аффилирован ни с однойиз сторон, однако посредник во взаимодействии, например при передаче чеголибо, он же intermediary, вполне может находиться в отношениях с одним изсубъектов взаимодействия), но не станем, поскольку далее Поцелуевчрезвычайноудачноразвиваетнашумысль:«Темсамым,вэтомсимбиотическом отношении, медиа по сути упраздняют себя в качествепосредников.
Только вот это самоупразднение они осуществляют в формесимуляции посреднической функции. «Медиакратия» как термин выражаетименно такое положение дел, только оценка этого положения (как мы этовидели выше на примере позиции Т. Майера или «этимологического»концепта медиакратии) может быть диаметрально противоположной». ЗдесьПоцелуев, вероятнее всего, имеет в виду следующее: «этимологическая»концепция медиакратии противоположна «маркетинговой» в том смысле, чтопредполагаетпередачуСМИполномочийвласти,чтопридаетимполитическую субъектность, тогда как «маркетинговый» подход говорит оботказемедиасистемыотсубъектности,посколькуонастановитсясимулятивной.Этот чрезвычайно соблазнительный тезис мы и сами высказывали внекоторых более ранних работах.
Он остается актуальным, когда речь идет обинструментализации СМИ (Hallin&Mancini 2004), и неважно, происходит она141по воле или помимо воли медийных акторов. Однако мы сегодня готовыутверждать, что медиакратия существует не только тогда, когда наблюдаетсяинструментализация СМИ со стороны политики, а и тогда, когда СМИмедиакратизируются,подчиняясьсобственнымнуждам,собственнымдефицитам. Так же, как политическая система не является жертвой медийнойлогики (с чем согласен и С. П.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
