Диссертация (1144866), страница 26
Текст из файла (страница 26)
Ее масштабыбыли настолько значительными, что «шпионская тема» превратилась в один из«самых излюбленных сюжетов российских сатирических журналов..., а японецшпион, проживающий в России, стал героем художественных произведений…»3.Одновременно с гражданскими изданиями восприятие мнимой опасностиорганами военной прессы было столь же повсеместным, некритичным и гипертрофированным. Лишь чувство страха (обусловленное недостатком достовернойинформации о японцах и японской военной организации) могло руководить, кпримеру, редактором журнала «Чтение для солдат», который писал: «…почти всепоголовно» японцы были шпионами, «следившими за передвижением русскихвойск и старавшимися возбудить население Маньчжурии против русских» 4.1Там же, Д. 504.
Л. 7-8.См., напр.: Деревянко И.В. Русская разведка и контрразведка в войне 1904-1905 гг. Документы. С. 148-156.3Гузей Я.З. От неприметных иностранцев до вражеских подданных: японские мигрантыв общественно-политическом дискурсе Российской империи конца XIX - начала XX в. // Вестник Томского государственного университета. История. 2015. № 5. С. 83.4Война России с Японией // Чтение для солдат. СПб., 1904. кн. II. Вып. IV. С. 19.2113Наконец, приамурская администрация рассматривала местных японцев какпотенциальных шпионов.
«За обнаружение (на территории Дальнего Востока. –В.З.) и выдачу японцев присуждалась награда, за укрывательство – следовало тюремное заключение…»1.Анализ некоторых источников (а вместе с ними и сути общественного мнения о воображаемой азиатской угрозе) подвиг диссертанта к двум заключениям.Первое. Начавшаяся с открытием боевых действий кампания по борьбе со«шпионажем с японским лицом» (в Российской империи и за ее юго-восточнымипределами), стала серьезным препятствием, способным если не парализовать, тозатруднить деятельность подготовленных японцами в мирное время резидентур(на Дальнем Востоке).
И, второе заключение. Снижение профессиональной мобильности и полезности резидентур (агентурной сети мирного времени) в условиях интенсивных вооруженных столкновений на линии соприкосновения враждующих сторон, в тылу русских войск, а также на восточной окраине России, требовало пересмотра разведывательной парадигмы японского Генерального штаба.Намерение сохранить этнический состав кадров японской разведки и возобновить ее результативную деятельность на всех направлениях осведомленияо противоборствующей стороне, предопределило решение японского главнокомандования о вербовке иностранной (европейской) агентуры.Помимо китайцев и корейцев (сотрудничавших с японцами еще до войны),бывших каторжан, беглых каторжников, евреев, кавказцев, армян, греков, турков,устремившихся на театр войны ради наживы 2, японцы организовали резидентурув Австро-Венгрии.
Из переписки между директором Департамента полиции МВДА.А. Лопухиным и начальником военно-статистического отдела Главного штабагенерал-майором В.П. Целебровским от 26 марта 1904 г. видно, что центромяпонской разведки в Европе является г. Вена. Отсюда бывший японский консул в1Воробьева Э.А. Образ Японии и японцев в прессе Дальнего Востока и Западной Сибири в годы Русско-японской войны: сравнительный анализ // Вестник НГУ.
Серия: История,филология. 2007. Том 6, вып. 1. С. 163.2Из истории русско-японской войны 1904-1905 гг.: Сборник материалов к 100-летию содня окончания войны / авт.-сост. Е.М. Османов. Документ № 31.114Одессе руководил своими агентами в Кракове и Львове, а также получал от нихсведения о передвижении русских войск из Варшавы и Петербурга 1.Однако ареол деятельности японских агентов (австрийского происхождения) не ограничивался Привислинским краем и Новороссией. Попытки сбора военных сведений о потенциале русской обороны фиксировались и в юго-западнойполосе России. Например, в Екатеринославле жандармы задержали двух австрийских подданных, которые при помощи подкупа писарей воинского начальникадобывали данные о ходе мобилизации в вооруженных силах России и пересылалиих через Австро-Венгрию в Японию2.Осмысление ряда архивных документов помогло раскрыть механизм межведомственного контроля над подозрительными иностранцами.
Распознав новыйприем ведения вражеской разведки – под прикрытием иностранцев с европейскойвнешностью (австрийцев) – российское консульство в Вене заблаговременно информировало Главный штаб о фактах визирования паспортов австрийскими подданными (офицерами австрийской армии) и предполагаемой дате пересеченияими русско-австрийского участка западной границы. А военные, в свою очередь,немедленно передавали эти сведения в Департамент полиции МВД с целью реализации на местах функций жандармско-полицейского надзора. Судя по «Регистру секретных бумаг пристава 3-й части г.
Омска за 1904 г.» с 15 марта по 20 декабря 1904 г. в Россию прибыло свыше 20-ти офицеров австрийской армии 3.Все приезжавшие в Россию австрийские офицеры (многие под предлогомзнакомства с ее культурой и русским языком) брались под персональный контроль полиции. Согласно секретному циркуляру от 31 мая 1904 г. № 6872 из 3-годелопроизводства (политический розыск) Департамента полиции МВД губернаторам и градоначальникам, например, 1 июня в Россию должен был въехать обер-1Там же, Документ № 33.Там же, Документ № 31.3Подсчитано автором. Источник: Исторический архив Омской области (далее – ИАОО).Ф. 14. Оп.
1. Д. 1143. Л. 6-38.2115лейтенант пехотного полка № 30 Иоган Вурцингер. Предлагалось установить заним негласное наблюдение1.Подобные предписания из Санкт-Петербурга поступали и в 1905 г. С 18 маяпо 24 октября из Департамента полиции МВД были направлены четыре циркуляра и одна телеграмма, в которых фигурировало свыше десятка неблагонадежныхиностранцев австрийского происхождения (в том числе офицеров)2.К началу войны вся общая полиция была оповещена о предполагавшемсяпривлечении австрийцев к разведке в пользу японского Генерального штаба. Дляпроверки подобных сигналов, например, омских приставов и околоточных надзирателей ориентировали на наблюдение за приезжими иностранцами «на случайдоставления ими сведений о Сибири в Японию» 3.Между тем, японская разведка не ограничивалась привлечением австрийцевили разного рода аферистов (о чем было сказано выше) к выполнению шпионскихпоручений.
Шпионаж возлагался, к примеру, на португальских подданных (в частности, Х. Гидиса)4. В передаче оперативных данных участвовали и гражданеСеверо-Американских Соединенных Штатов (речь идет об американце В.А. Айзенмане, который «состоял одновременно агентом Японии и САСШ») 5.
Наконец,военно-разведывательной деятельностью во Владивостоке занимались британскиеподданные (барон Ворт, «доставлявший японцам все нужные сведения»6).Вышеизложенное позволяет утверждать, что японский шпионаж периодаРусско-японской войны (особенно в первые ее месяцы) возымел многонациональный характер. С одной стороны, многоликость шпионов и отсутствие грамотныхи заблаговременных контрразведывательных мер формировали у Департаментаполиции МВД стереотипное мышление, а иногда, и недифференцированный подход к восприятию иностранцев (в каждом из них виделся потенциальный преступник).
С другой стороны, отработка сотен подозрительных европейцев на при1Там же, Д. 1148. Т. 1. Л. 90.Подсчитано автором. Источник: Там же, Д. 1171. Л. 3, 3 об, 15, 42, 50.3Там же, Д. 1143. Л. 4.4Игнатьев А.А. Пятьдесят лет в строю. С. 164-165.5ГАРФ. Ф. 217. Оп. 1. Д. 607. Л. 625.6Там же, Ф. 102. Оп. 316. Д.
38 Л.З (1909 год). Л. 5.2116частность к совершению неочевидных преступлений предполагала масштабную(в хронологическом и территориальном измерении) и кропотливую организационную, исполнительскую и агентурную работу полиции и жандармов. Значительное по своему размаху, но порой холостое действие правоохранительной системы,препятствовало «постановке» борьбы с реальными шпионами.И, в-четвертых, в ходе своей деятельности военная разведка японцев воспользовалась приемом скрытного изучения специфики функционирования русскихстратегических объектов (железнодорожных линий и мостов) и их выборочногоуничтожения.С началом военных действий разведотделения каждой из пяти японских армий (1-й генерала Т.
Куроки, 2-й генерала Я. Оку, 3-й генерала М. Ноги, 4-й маршала М. Нодзу и 5-й (Ялучжанской) генерала Кавамура) привлекли к сбору донесений о следовании русских войск, вооружений и боеприпасов по сибирским идальневосточным железнодорожным путям в Маньчжурию всех своих осведомителей (войсковые штабы располагали агентурой в количестве 400-500 человек1).Шпионы (как правило, китайцы) фиксировали время прихода поездов ичисло вагонов в них, название прибывающих частей, а порой составляли личностные и профессиональные психпортреты военнослужащих. Расположившись околоздания мукденского железнодорожного вокзала, один из китайцев занес в своюкнижку следующую характеристику проехавшей через эту станцию штабнойгруппы: «Офицеры очень молоды, к делу относятся легкомысленно, очевидно,многие из них назначены по протекции»2.Знакомство с докладом военного следователя М.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
