Диссертация (1139313), страница 9
Текст из файла (страница 9)
Всё это создало предпосылки к возрастанию роли монархаи централизации королевской власти. Огромное значение приобрелспецифически шотландский для кельтского мира архетип т. н. «духовного короля».«Духовный король», в отличие от «священного короля» Ирландии, не был лишь пассивным символическим хранителем государства.Непременно коронуясь на священном острове Айона, он тем самымпретендовал на богопомазанность того же толка, что и московскиекнязья, а впоследствии — и российские цари в рамках теории«Третьего Рима». Подчистки и ангажированные версии генеалогийкоролей Дал Риады, имевшие место в конце X в. и возводившие династию Галбрейнов якобы к основателю колонии Фергусу Мору (что,само собой, не имело под собой никаких оснований) имели ту жеидеологическую природу, что и возведение родословной московскихкнязей к римским цезарям.
Аббат св. Адамнан, в свою очередь, прямо52Celedi (досл. староирл. «слуга Господень») – странствующий монах либо отшельник.48указывал в своих писаниях на основную функцию короля как на защиту церкви — и господствующей веры в целом.Король не только активно вмешивался во все дела королевства,но и совершенно законно являлся их руководителем, отныне не храня,а творя писаное право. Шотландское общество стремительно обращалось к господству военной аристократии, весьма слабо сдерживаемойинтеллектуальной элитой.
В самом деле, гегемония брегонского суждения не могла существовать в ситуации предельно милитаризированного даже по раннесредневековым стандартам общества, к томуже, уповающего на жесткую и решительную королевскую власть и легитимирующую ее путем сакрализации53.Весьма интересен здесь такой источник, как Книга Прав – текстIX в. н.э. о взаимных обязательствах верховного короля Мунстера иего вассальных королей. Он явно дает понять, к примеру, эфемерностьвласти Кашеля (столицы Мунстера) и соответственную мощь властимонарха Дал Риады в ее пределах. Так, короли Уи Фидгенти, ЛохЛейнские Эоганахты и Томонда не были даже обязаны ходить с королем Кашеля в военные походы (за исключением нескольких конкретно определенных случаев).
Супруга короля Мускрайге посылала королеве Кашеля трех женщин в прислужницы; монархи Корко Оха,Кердрайге, Бойндриге отделывались одним арфистом, бронзовых делмастерами и управителей молочным хозяйством соответственно, ит.д., и т.п.54. Король Дал Риады, между тем, имел в своем распоряжении едва ли одну из самых мощных военных сил на тот момент –свыше трех тысяч пеших воинов. Это явно демонстирует перемены в53Cм., напр.: Галушко К.Ю. Кельская Британия: племена, государства, династии с древности доконца XV века: Учебное пособие / Под ред. Терещенко Ю.И. К.: Атика, 2005.54Цит.
по: Бирн Фрэнсис Джон. Короли и верховные правители Ирландии. Пер. с анг. Иванова С.В.СПб.: Евразия, 2006. С. 226-227.49направлении развития шотландского общества в сравнении с процветающей ирландской «метрополией».В ходе стремительного усиления норвежской экспансии на Гебриды и западное побережье Шотландии административная связь ДалРиады с Кашелем окончательно ослабла, равно как и военный потенциал Круитентуат — конфедерации пиктских племен. Возникли серьезные предпосылки к объединению скоттов с пиктскими державами,что и произошло под эгидой короля Дал Риады Кеннета мак Альпина,престолонаследника пиктов по материнской линии, в 845 г. н.э. В новом государстве, в 900 году получившем название Alba (ирл.) или жеScottia (лат.) установилась культурная гегемония гэлов, отныне противостоявшая норвежскому влиянию.Однако это была отнюдь не та культурная гегемония, котораяпродолжала существовать в Ирландии.
Дал Риада достаточно быстроотказалась от рабства (во всяком случае, в кодексе Давида Святого, окотором пойдет речь в следующей главе, в обзоре обычного права гэлов не упоминается феномен рабовладения и вообще рабов, и в национальных гэльских источниках рабство также перестает упоминаться), однако существенно сократилась и роль «священных профессий»как социальных лифтов, и вообще возможность какого-либо преодоления родовой идентичности. Вместо geilfine и deirbfine на первое место вышло понятие clann — также «семья», но семья в классическомсмысле западноевропейского протяженного рода.
Отныне всякий правовой статус имел значение лишь в рамках клана; за рамками клана онопределялся королем — верховным и универсальным арбитром. Сохранявшаяся выборность короля постепенно свелась к вождеству пообразцу варварских военных демократий, к тому же находившемусяпод жестким контролем церкви.50Таким образом, либертарное начало раннего периода историиДал Риады было практически утеряно.
При формальном сохраненииюридической силы за ирландскими кодексами в силу общей ригидности кельтской статутной традиции, Шотландия вошла в период Высокого Средневековья как конгломерат многочисленных замкнутыхгэльских и пиктских родов, сохранявших внутри себя жесткую иерархичность и исключавших всякое понимание самопринадлежности.§ 2. Коллизионный подход к регулированию статуса личности. Статус личности в эпоху норманизации. Однако уже в самомскором времени дальнейшая экспансия шотландских гэлов познакомила их с романо-бриттской и германской правовыми традициями.
Входе экспансии Альбы ее территория постепенно вобрала в себя королевства юго-восточных равнин (т.н. Лоуленда), населенных в основном бриттскими племенами. В отличие от гэлов и пиктов, бритты пережили римское завоевание, однако последнее не оказало существенного влияния на уклад их жизни. Помимо непосредственно источников, свидетельствует в пользу данного факта и то, что после того, какримляне покинули Британию, образ жизни и самоуправления лоулендских племён не претерпел значительных изменений; заимствование римских юридических терминов не затронуло тех сущностныхаспектов, на которых строилось бриттское общество.Первоначально община бриттов, именовавшаяся cenedl, имелаустройство, весьма сходное с римской familia: как у римлян, так и убриттов и галлов мы видим главу семьи, свободного распоряжатьсяжизнью, смертью и имуществом своих домочадцев.
Впрочем, существовали и некоторые изъятия в пользу неполноправных индивидов, таких как женщины: к примеру, брачные контракты, согласно которымжена приносила в семью приданое деньгами, которое должно былобыть удвоено мужем. Таким образом, супруги становились совла-51дельцами семейного имущества, которое подсчитывалось и, в случаесмерти одного из супругов, доставалось, вкупе с частью полученныхза время брака доходов, оставшемуся в живых безотносительно егопола. Однако на практике вступление вдовы в права наследства осложнялось семейными и родовыми судами, которые разбирали обстоятельства кончины главы семейства и могли приговорить супругупокойного к казни, если она давала повод уличить себя в преступлении (Caes., B.G., VI, 19).К моменту гэльского завоевания бриттское право успело существенно модернизироваться. Шотландские бритты находились в тесномполитическом и правовом общении с валлийскими, поэтому (помимопонятного фактора естественной общности правопонимания) нормываллийских раннесредневековых кодексов применялись не только всамом Уэльсе, но и в королевствах шотландских равнин.Так, у шотландских бриттов, как и у валлийцев, выработалось четыре основных категории населения: лица королевской крови; свободные землевладельцы; свободные валлийцы, не имевшие собственной земли; а также иностранцы.
Статусные различия между категориями сводились к сумме вергельда; в остальном правосубъектностьпредставителей различных, за исключением сугубо профессиональных функций, считалась одинаковой. Монарх, в отличие от гэльскоймодели, также рассматривался как профессиональный военачальник иправоохранитель. Интересно отметить и тот факт, что за нанесениеувечий вергельд был установлен в твердой сумме применительно котдельно взятым частям тела: таким образом, человек, выбивший глазкоролю, уплачивал такой же штраф, как если бы он выбил глаз бродяге, и наоборот.Женщины бриттов в период гэльского завоевания уже имели права, практически равные с правами мужчин.
Хотя замужество, как и52прежде, считалось компетенцией рода, женщина могла вступить вбрак и по собственному желанию; в таком случае, впрочем, брак признавался юридическим состоянием не немедля по его заключении, ачерез семь прожитых в нем лет. Развод также был возможен по желанию любого из супругов по истечении семилетнего срока совместнойжизни; после развода, по чьей бы инициативе он ни состоялся, наличное имущество делилось пополам. Женщина также обладала полнойгражданской дееспособностью, за исключением права быть гарантом.Иностранцы, в свою очередь, легитимировались в бриттском обществе посредством клиентелы (однако бритто-валлийская клиентела,в отличие от гэльской, была пожизненной).Судопроизводство осуществлялось по принципу территориальной подсудности коллегиями профессиональных юристов (с королем,если он присутствовал в это время в данном регионе, в качестве председательствующего судьи).
Также источники свидетельствуют о существовании у бриттов прецедента хотя бы в зачаточной форме: судне только обращался к предыдущим решениям по сходным делам, нотакже существовала особая процессуальная норма, согласно которойпоказания судьи о том, как именно он трактовал закон в конкретномслучае, принимались без иных подтверждений.Совершенно очевидно, что бриттское право было весьма либертарным по стандартам своей эпохи. Не только существенно сократилась доля привилегий, а родовая идентичность успела постепенно утратить свое значение, но и круг лиц, воспринимавшихся как полноценные субъекты права, заметно расширился.Однако после завоевания бриттских королевств гэлами былапредпринята попытка насильственно имплементировать в Лоулендеуже ставшие привычными родовые категории вместе с концепцией“духовного короля”.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
