Диссертация (1139313), страница 11
Текст из файла (страница 11)
Само собой, и при Александре I, и при Эдгаре, предшествовавших своему брату Давиду, в страну охотно вступали норманнские иммигранты, однако лишь при Давиде норманизациястала официальной политикой престола, а норманнская модель военного феодализма – основой государственного строительства.
Рыцари сконтинента, прибывая на военную службу к шотландским королям,получали титулы и значительные земельные держания, и хотя те изних, которые поселялись на Севере, стремительно кельтизировались,новоиспеченные обитатели бриттских земель частично сохранялисвой язык и обычаи. К тому же, после вторжения в Шотландию в 1305году английских войск, «Законы бриттов и скоттов» утратили применимость и не возобновили её после возвращения стране независимости.
Таким образом, начиная со второй половины XIV века феодальное право стало господствующей правовой системой на территориях кюгу от Форта.Следует, однако, понимать, что при всем сходстве шотландскойфеодальной системы с классической моделью в той части, в которойона относилась к знатному слою населения (заметим тут же, что нетитулованные дворяне-землевладельцы отныне имеловались лэрдами),правовой статус т.н. зависимых категорий населения нимало не напоминал таковой крепостных крестьян.60Renwick R. Ancient Laws and Customs of the Burghs of Scotland: A.
D. 1124-1424. – Режим доступа:http://books.google.ru/books?id=CUpkgY6ivDoC&pg=RA1-PR40&redir_esc=y#v=onepage&q&f=false59Коттеры и каванахи (в Лоуленде и в горах соответственно), действительно, не имели своего имущества и были не вправе самостоятельно выступать в суде, а ответственность за их действия и право совершать юридические действия от их имени лежали на владельце тойземли, к которой они были приписаны. Однако лэрд не мог учинитьнасилия над личностью коттера и, в отличие от своего континентального собрата, ни в коем случае не имел права первой ночи и вообщекаких бы то ни было широких полномочий ограничивать частнуюжизнь своего «подопечного» в тех рамках, в каких это не касалось непосредственно земельных отношений.Гэльские же каванахи фактически являлись продуктом эволюцииирландской клиентелы. Данный зависимый слой выделился из лиц,обладавших в своем роду наименьшей «ценой чести».
Такие лица нередко получали rath61 и однократную выплату, равную их цене чести,а взамен уступали своему «патрону» право совершать сделки от ихимени, a priori выступать их получителем и т.д., но притом лично оставались полностью дееспособны. Подобного рода договор заключался с каждым индивидом отдельно, мог быть расторгнут по желаниюлюбой из сторон, и не мог продолжаться после смерти каванаха, распространяясь на его наследников.Также следует отметить типичную для Шотландии, Англии иСкандинавии эпохи Средневековья и Возрождения черту, как крайнеобширный слой нетитулованного, но лично свободного и имущественно независимого населения. Помимо горожан, чей правовой статусвообще был весьма специфичен (как мы указывали выше), существовали еще и многочисленные свободные земледельцы, которые, не являясь дворянами, тем не менее могли свободно носить оружие, обла61Определенный установленный дар (см.
ранее): стадо скота, земельный надел, какой-либооговоренный ценный предмет, etc.60дали большим чувством собственного достоинства, и за убийство одного из которых полагалось наказание лишь немногим меньшее, нежели за убийство лэрда.Следует понимать, впрочем, что всё вышесказанное относилось впервую очередь к т.н. «саксонской», а точнее – бывшей бриттской,равнинной части Шотландии. Гэльская, северная Шотландия, номинально находившаяся под властью единой короны, оставалась вернаирландскому праву в «дал риадской» редакции, где правоприменениеисходило от короля либо от вождя клана.Адаптация гэльских порядков, предпринятая в «Законах…», позволяла в тяжбах с носителями саксонской культуры более-менее верно соотнести личный статус сторон с различным личным законом.Однако, внутриклановые и межклановые отношения свод не рассматривал, поскольку они (как и предмет канонического права) по умолчанию лежали за пределами его компетенции.
Успешно выполнивсвою задачу по интеграции древних правопорядков королевства, «Законы между бриттами и скоттами» не претендовали на роль всеобъемлющего свода унифицированных материально-правовых норм.Горная Шотландия продолжала существовать как обособленный анклав кельтской Ойкумены, однако и там подход к правовому регулированию статуса личности продолжал откочевывать все дальше и дальше от древних ирландских традиций.Ключевым понятием для определения статуса личности (и вообще для всего общественного устройства) здесь продолжал оставатьсяклан — однако шотландский клан начиная с эпохи Высокого Средневековья уже нимало не тождествен ирландскому.
За исключением таких частных специфических отличий, как порядок наследия власти(выборным вождём в Шотландии, в отличие от Ирландии, могла статьи женщина) и порядок владения клановым имуществом (о чем мы еще61скажем несколько слов), шотландский клан был значительно болееиерархичен, нежели ирландский, и, вкупе с этой иерархией, игралчрезвычайно важную прикладную роль в жизни шотландского гэльского общества.Клан (от гэл.
clann – «семья») формально являлся общностьюсемей, возводящих свое происхождение к общему предкуа, нередкомифическому или легендарному. Следует, тем не менее, отличать понятие клана от понятия кровнородственного рода: для установленияклановой принадлежности употребляется однолинейный (и до самыхновейших времен исключительно патриархальный) счет родства; кланстрого привязан к определенной территории своего исторически постоянного обитания (впрочем, эта территория может иметь вид разбросанных анклавов, а не быть сплошной); и, наконец, внутри кланасуществует не просто иерархия по признаку знатности (близости кпрямой линии первопредка), но и сложная система социальной интеграции 62 , включая и интеграцию и соподчинение различных группвнутри плана, от вновь покоренных и абсорбированных мелких родовдо отдельных домохозяйств и индивидов63.Отметим также, что владение определенной территорией имелодля клана определяющее значение.
В случае полной утраты кланомего земли он считался «разбитым» и его члены быстро ассимилировались другими, более крепкими и агрессивными общинами (в качествепримера можно привести, например, население долины Бальуйддер,довольно быстро впавшее в зависимость от Стюартов, Драммондов иКемпбеллов).62Крюков М.В. О соотношении родовой и патронимической (клановой) организации (к постановкевопроса) // Советская этнография. 1967. № 6.
С. 86-88.63Семенов Ю.И. О некоторых теоретических проблемах истории первобытности (по поводу статьиМ.В. Крюкова «О соотношении родовой и патронимической (клановой) организации») //Советская этнография. 1968. № 4. С. 84.62Членство в определенном клане, будучи врожденным признаком,закладывало и правоспособность как врожденное, неотъемлемое состояние человеческого существа.
Эта черта обусловила дальнейшееразвитие шотландского гэльского права по пути диверсификации правового статуса личности, расщепления его, и, в конечном счете, исчезновения из правового обихода самого понятия правового статусаличности не только в либертарном, но и вообще в современном, понятном нам смысле.Получая определенную «цену чести» в зависимости как от своегоположения в клановой иерархии, так и от положения самого клана,лицо в дальнейшем аккумулировало все новые аспекты право-, дее– иделиктоспособности, не совпадавшие друг с другом в едином моментегражданского совершеннолетия.
Подобные четкие возрастные градации отличают шотландское гэльское право от ирландского, в которомвозраст совершеннолетия был един (14 лет для женщин и 18 лет длямужчин, с последующей двухгодичной военной инициацией для свободных благородных).Так, в Шотландии участвовать в военных действиях с оружием вруках обязан был каждый член клана мужского пола в возрасте от четырнадцати лет до семидесяти. По достижении семидесяти лет онимел почетное право отправиться на поле боя добровольно, на свойстрах и риск. Обязанности этой корреспондировало право с шести довосемнадцати лет проходить школу военного мастерства при дворевождя. Женщины также имели право добровольно принять участие впоходе.Брачным возрастом, как и в Ирландии, теоретически считалсядвенадцатилетний – для женщин, и четырнадцатилетний – для мужчин. Однако гэльское право не знало разводов и предписывало бракубыть хорошо обдуманным и для того заключаться а) как можно позже,63б) с обязательным условием нахождения у мужа в собственности достаточных для содержания жены средств (обычно – хотя бы жилища, ав идеале – еще и нескольких голов скота), и в) с непременным и жесточайшим требованием взаимного согласия.
Для того, чтобы гарантировать соблюдение этого последнего требования, традиция даже отказывала брачующимся в каких-либо ритуалах сватовства, столь обычных у других народов. До момента заключения брака о нем не долженбыл знать никто, кроме жениха, невесты, родителей невесты и свидетелей приносимой клятвы. Приносимая при двух свидетелях брачнаяклятва заменяла, а не дополняла венчание. Стороны также имели право заключить «пробный брак» на год и один день, при непродолжениипризнававшийся не заключавшимся; однако произнесение клятвы пополной форме отрезало всякий путь назад при жизни супруга.Здесь также следует отметить, что, вслед за древнеирландскимправом, шотландское гэльское право признавало заключение бракачерез похищение женщины. Однако в случае, если таковое похищениесовершалось против воли невесты, требование bene placito обеспечивалось тем, что женщина имела право в разумный срок после консумации брака сослаться на отсутствие подлинного согласия и возвратиться в свой клан.
В таком случае она по-прежнему считалась de jureдевицей и могла вновь выйти замуж как добронравная представительница рода.Внутриродовая иерархия также успела перемениться по сравнению с ирландской моделью. Вслед за вождем клана и его непосредственными родственниками шли предводители ветвей клана и вассальных родов; это, наиболее крупное и значимое в рамках клана дворянство, носило собирательное наименование «танов».
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
