Диссетация (1137676), страница 26
Текст из файла (страница 26)
Немалое место проблеме сообщества уделяется в ряде исследований ополитической мысли Батая, например, в трудах Ф. Марманда313 и Ж.-М. Беснье314.С легкой руки Ж.-М. Эймоне315 его стали также сравнивать с Хабермасом316,инициируя между ними своего рода заочную дискуссию на тему этики.Будучи избавленными от необходимости обсуждать эту тему во всей еесложности и полноте, в данной главе мы ограничимся рассмотрением связимежду концептами сообщества, насилия и сакрального. Наша гипотеза состоит втом, что сообщество для Батая является сакральным по самой своей сути, анасилие в какой-либо конкретной или в чисто абстрактной форме является тойсилой, которая позволяет разомкнуть отделенные друг от друга и замкнутыечеловеческие существа и со-общить их в едином теле сообщества; несколько310Библиографическое описание обеих работ см.
выше.Blanchot M. La communauté inavouable. Minuit, 1983.312Nancy J.-L. La communauté désœuvrée. Christian Bourgois, 1983.313Marmande F. Georges Bataille politique. Presses universitaires de Lyon, 1985.314Besnier J.-M. Georges Bataille, la politique de l'impossible. Ėds Cécile Defaut, 2014.315См.: Heimonet J.-M. Negativité et communication. J.M. Place, 1990. Перевод главы из этой работы опубликован всборнике «Танатография Эроса»: Эймоне Ж.-М.
Хабермас и Батай // Танатография Эроса. С. 193-220.316См. диссертационное исследование Т.В. Вайзер «Этика сообщества: Ж. Батай и Ю. Хабермас». РГГУ, 2009, атакже: Noys B. Communicative Unreason: Bataille and Habermas // Theory Culture Society. 1997. Vol. 14. P. 59-75.311104сужая тему, исследователь Мишель Карье пишет, что невозможно понять, чтоБатай имеет в виду под «сакральным», не поднимая вопроса о «сообществе»317.Однако наряду с этим основным существует еще несколько вопросов, которые мынамерены рассмотреть.
Это, прежде всего, фигура Ацефала как вполнеобразцового концептуального персонажа батаевской философии в принципе иассоциированные с этим образом концепты головы и ее отсутствия. Далее, этозаявленные в рамках сходок тайного общества и в статьях в журнале все с тем женазванием батаевские идеи относительно насилия, агрессии и сакрального.Наконец, это теоретическая рефлексия на эту тему, озвученная мыслителем насобраниях Коллежа социологии. Исходя из того, что интересующие нас понятияактивно используются Батаем в конце 30-х и мало используются в начале 40-х,мы осознанно исключим из рассмотрения большую часть «Суммы атеологии»(т.е.
«Внутренний опыт», «Виновного» и о «О Ницше»), в которых онипрактически не встречаются318.3.1. «Контратака»: сообщение как жертвоприношениеНачнем с того, что мы уже не раз затрагивали тему сообщества в первой главе,когда говорили о солнце, насилии и принесении в жертву субъекта ради единениясо всем сущим. В «Истории глаза» в действие неизменно оказывается вовлеченоболее одного персонажа, и все эротические коллизии между героями почти всегдапроисходят в результате перехода в иной мир, опосредованного блеском солнцаили насилием корриды; именно эти «операторы» и заставляют их быть вместе,держаться друг к другу ближе и совокупляться в единое целое, отказываясь отсвоей единичности в пользу сообщения.
Половой акт же является равнометафорой сообщения и тем, что позволяет в него вступить.317Carrier M. Le sacré bataillien. Transfigurer le politique // Religiologiques. 2004. Vol. 30. P. 99-126.Об этих текстах см., напр.: Зенкин С. Нетеологическая мистика Жоржа Батая // Батай Ж. Сумма атеологии. С. 673; Вайзер Т. Воображаемая интерсубъективность в трансгрессивном сообществе Ж. Батая // Артикульт. 2013. №2(10). С. 63-74; Irwin Alexander C.
Ecstasy, Sacrifice, Communication: Bataille on Religion and Inner Experience //Soundings: An Interdisciplinary Journal. 1993. Vol. 76(1). P. 105-128.318105Добавим, что поскольку речь идет о сообщении в смерти, то в него могутвступать не только живые, но и мертвые персонажи; так, во всяком случае,позволяет предположить одно из самых выразительных встречающихся в поэмеописаний сообщения.
Повествователь говорит, что после того, как тореадораубивает бык, а Симоне наконец удается не вполне пристойным образом поместитьв себя бычьи тестикулы, он испытывает сильнейшее переживание единения сдругим – в данном случае уже умершим, – человеком:Это совпадение, связанное со смертью и с мочеобразно разжиженным небом, впервыесблизило нас с Марсель, – к несчастью, на миг очень краткий и почти что неуловимый, – ностоль велико было мое потрясение, что я, как лунатик, ступил вперед, как если бы могдотронуться до нее, стоявшей прямо перед мной319.Именно коррида как жертвенное, исполненное насилия и залитое солнцемзрелище, вплетающее зрителей в свое действо и соединяющее их друг с другом,становится для Батая одной из первых концептуальных метафор сообщения.Очевидно, однако же, что речь идет пока что только об интуиции, которую онбудет развивать в дальнейшем, а не о рефлексии в том или ином ее качестве. Этосвойство корриды и связь насилия, сакрального и сообщения открытым текстомпроговорены Лаурой в ее заметке «Сакральное», которую она передала философунепосредственно перед своей смертью, в начале агонии320:К Сакральному относится коррида, потому что есть угроза смерти и настоящая смерть, нопрочувствованная, испытанная другими, вместе с другими.Вообразите корриду для вас одного [...]Я разделяю понятие социологов: дабы Сакральное стало сакральным, оно должносмешиваться с Социальным.319"Cette coïncidence àtant liée à la mort et à une sorte de liquéfaction urinaire du ciel, nous repprocha pour la premièrefois de Marcelle pendant un instant malheureusement très court et presque inconsistant, mais avec un éclat si trouble que jefis un pas de somnambule devnt moi comme si j'allais la toucher à la hauteur des yeux", Bataille G.
Histoire de l'œil. P. 57.320См. примечание к тексту: Пеньо К. (Лаура), Батай Ж. Сакральное. С. 96.106По моему мнению, чтобы это сталось, необходимо, чтобы это ощущалось другими, всопричастии [communion] с другими321.На этот в целом присущий текстам Лауры мотив единения с сакральным каксаморазрушения и (само)негации справедливо указывает Надежда Григорьева322.Несмотря на то, что данное замечание посвящено корриде, очевидно, что оноотносится к концу 30-х гг., – более позднему и собственно рефлексивному этапуразмышлений Батая и его коллег на сей счет. Однако выше мы уже неоднократнообращали внимание на фигурирующее здесь понятие communion, которое можноперевести как «причастие», «причащение», «сопричастие»; его философупотреблял, например, в своей статье о музее, говоря, что современный музейвызывает энтузиазм и глубокое сопричастие выставленным объектам323.
Сам этоттермин очевидным образом отсылает нас к причащению телу и крови Христовым,которое служит залогом единения верующих в Церкви, его «таинственном теле»,τὸ σῶμα Χριστού или corpus Christi у ап. Павла (1Кор 12:13, Кол 1:24, Еф 1:22).Троякое значение слова «тело» при этом заключает в себе внутреннюю динамикуконцепта: отдельное тело верующего принимает разделенное тело божества исоединяет его тем самым с другими в едином воображаемом теле экклесии. Этатройная – собственная, опосредующая и сообщная, – телесность происходящегоочень важна: ведь и в «Истории глаза» Батая круглые, напоминающие облаткупредметы (куриные яйца, бычьи тестикулы, глаз священника и т.д.) погружаютсяв Симону телесно, после чего она телесно вступает в телесное сообщение сдругими персонажами, объединяясь с ними в едином теле в буквальном смыслеэтого слова.
Однако для философа в качестве трансцендентного операторапроисходящего выступает не церковное таинство, а насилие, снимающее границы321"La corrida relève le Sacré parce qu'il y a menace de mort et mort réelle, mais ressentie, éprouvée par d'autres, aves lesautres. Imaginez une corrida pour vous tout seul [...] Je rejoins la notion des socioloques, le Sacré mêle au Social pour quecela soit sacré. Pour que cela soit, il faut à mon sens que cela soit ressenti par les autres, en communion avec d'autres",Laure.
Ecrits. Fragments, lettres. Texte établi par Jérôme Peignot et le Collectif Change. Union Générale d'Ėditions, 1978.P. 112, 115.322Григорьева Н. Человечное, бесчеловечное: Радикальная антропология в философии, литературе и кино конца1920-х – 1950-х гг. СПб.: Издательский дом «Петрополис», 2012. С. 59-60.323См. сноску № 259.107внутри человека, между человеком и миром и между несколькими людьми.
Наподобную параллель совершенно недвусмысленно указывает и заключительнаясцена поэмы. По мере того, как мы будем продвигаться в анализе этогобатаевского концепта, эту инверсию христианства следует удерживать в памяти.С другой стороны, правда, это даже не столько инверсия, сколько предельнорадикальный инвариант – идея смерти как основания подлинного сообществаперекликается здесь с темами католической иконографии, изображающей Христастрадающим, умирающим или уже мертвым, и известными словами ап. Павла:«мы все, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились» (Рим 6:3).Однако изначально рефлексия философа на эту тему – это даже не рефлексия, анепосредственное политическое действие, к которому он приобщился сначала врамках кружка Бориса Суварина, а затем – группы Контратака, созданной послепопытки фашистского переворота во Франции от второго февраля 1934 г.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
