Диссертация (1137625), страница 23
Текст из файла (страница 23)
Восхищенный Шопенгауэр, в остальном уже с язвительностью относившийся кФихте, в этом месте даже воскликнул: «Верно сказано!»2. Механизм восхождения на эту ступень– рефлексия – объявляется Фихте средством созерцания «высшего мира» (Бытия) и освобождения от «фактического мира» (Ничто), «возвышением к единству Я из множественности различных Я (Erhebung zur Einheit des Ich aus der Mannigfaltigkeit von Ichen)»3.Достаточно близко следуя этому тексту, Шопенгауэр приписывает философии задачу «отделения лучшего познания от этих условий и познание двойственности (Duplicität) своего бытияи их [обоих родов познания] единства»4. Более того, эта дефиниция появилась в непосредственной связи с Фихте: в маргиналии к курсу «Факты сознания» Шопенгауэр, поясняя мысль лектора, приписал ему понятие «философского изумления (das Philosophische Befremden) миром, т.е.тем самым вторым (т.е.
эмпирическим – А.С.) сознанием в восприятии (которое только одно исуществует для обыденного ума). Из этого отдаления, отчуждения одного сознания от другого ивозникает философия, а философом является тот, кто пытается примирить два эти совершенноразличные сознания»5.В конечном итоге, даже саму «свободу» Шопенгауэр определил по-фихтеански как «способность одного и того же Я (des einigen und selben Ichs) быть осознанным самим собой (полагать себя) в качестве временного и пространственного или же, соответственно, не-временного ине-пространственного»6. В это же время Шопенгауэр также выписал и вдохновенно прокомментировал отрывок из «Основных черт современной эпохи», в котором Фихте превозносит такоесостояние, в котором «низшая ступень жизни, всё чувственное, совершенно исчезает, поглощается и уничтожается в идее», а «любовь этой жизни к самой себе и интерес к себе уничтожены»7.1HN II, 75, 79, 214.
Ср. с:: «Если побуждение (Trieb) таково и если созерцающее Я отдаётся ему, то и всё созерцание с необходимостью соответствует побуждению. Созерцание становится полностью пустым – опустошённым дляВысшего – только при том условии, что побуждение перестанет быть [для него] законом» (HN II, 73)2HN II, 74-75. См. также: HN II, 94. Ср. с: Fichte J.G. Op. cit., S. 38.3HN II, 214-215.4HN II, 329.5HN II, 31.6HN I, 35, Nr. 66. Ср. с: «Свобода состоит в переходе к этой высшей точке зрения, к необходимости, свободе отопределений созерцания» (HN II, 73).7HN II, 344-345.
Ср. с: Фихте И.Г. Сочинения в 2 тт. СПб.: Мифрил, 1993. Т. 2. С. 414. В некоторых текстахФихте «погружение и забвение нашей самости» является не только условием освобождения, но условием возникновения «всякой реальности… [и] вообще жизни» (Фихте И.Г. Философские произведения. М.: Академическийпроект; Гаудеамус, 2013.
С. 424). Ср. с: «Только посредством отречения от самости и возврата к её идеальному77Описание этого «уничтожения» в шопенгауэровских конспектах фихтевских лекций непосредственно предшествует его первым опытам о лучшем сознании и определяет их. Таким образом,основы шопенгауэровской этики были заложены уже в 1812 г. в ходе полемики с Фихте1.Глава 3.
Решающий прорыв (весна-лето 1813 г.)Имея в виду всё яснее очерчивающуюся метафизику лучшего сознания, весной 1813 г.Шопенгауэр записал: «В моих руках или, скорее, в моей душе возникает труд, [в котором] философия, этика и метафизика должны составлять одно (ведь раньше их Главаяли так же ошибочно,как тело и душу в человеке2). Этот труд растёт и развивается медленно и постепенно, как ребёнок в материнском чреве: я не знаю, что возникло раньше, а что после, как мать относительноребенка в своём чреве…{Так возникает органическое целое, а только в качестве такового нечтои может жить. Те же, кто думают, можно-де где угодно приладить нитку, а потом на неё сноваи снова накручивать остальные, одну за другой, в прекрасном и правильном порядке, и самимсовершенством считают носок, который таким образом из одной тонкой нитки смастерили наткацком станке – как Фихте (сравнение принадлежит Якоби) – они ошибаются.} Я… не могупостичь возникновение моего труда, как и для матери возникновение ребёнка в её чреве непостижимо.
Я смотрю на него и думаю, как мать: “Благословен плод чрева моего”»3.Этот патетический манифест – последняя запись в шопенгауэровских манускриптах добегства его автора из Берлина в мае 1813 г. К этому времени он в общих чертах уже завершилподготовку материалов диссертации о Законе основания4 и активно разрабатывал другие частисвоей философии лучшего сознания.
Большая часть мыслей, записанных Шопенгауэром с концазимы 1813 г. и до начала весны 1814 г., относится именно к весне 1813 г., когда, у него (вопрекиего заявлениям о спонтанности возникновения мыслей) уже появился план системы.Характерные для этого периода интенсивность работы и существенное изменение категорий и терминологии связаны с шопенгауэровским «переоткрытием» Канта: зимой 1812/13 гг. онединству она вновь может прийти к состоянию созерцания божественного и продуцирования абсолютного» (Schelling, F.W.J. Philosophie und Religion.
Tübingen, I.G.Cotta 1804. S. 44. См. также: Ebd., S. 52-53).1См.: Zöller, G. K. Der Ursprung von Schopenhauers Welt als Wille und Vorstellung in Fichtes Wissenschaftslehre1812 und System der Sittenlehre // Die Ethik Arthur Schopenhauers im Ausgang vom Deutschen Idealismus. Hrsgg.von Lore Hühn. Ergon Verlag, Würzburg 2006.
S. 365-386.2Ср. с: HN I, 7-8, Nr. 12 (1).3HN I, 55, Nr. 92. Ср. с: «Изготовители систем…исходят из какого-нибудь понятия; нисколько не заботясь отом, откуда они его взяли и из чего составили… и вот эти-то их рассуждения и составляют их философию…Совсем иначе обстоит дело с наукоучением. То, что оно делает предметом своего мышления, есть не мертвоепонятие, относящееся только страдательно к его исследованию и впервые становящееся чем-то через его мышление; это – нечто живое и деятельное, из себя и через себя созидающее познания, к чему философ относитсялишь как наблюдатель» (Фихте И.Г.
Философские произведения. М.: Академический проект; Гаудеамус, 2013.С. 345).4HN I, 56-67, Nr. 93-95; ср. с: HN II, 431.78пристально изучил «Пролегомены», а следующей весной за короткий срок прочитал и прокомментировал «Критику способности суждения» и «Критику чистого разума»1. Именно осмысление последней обусловило его выбор темы для диссертации, а также эволюцию его подхода кпроблеме устройства человеческого познания, общую установку на трансценденталистский модус философствования и всё более явственное вытеснение прежнего религиозно окрашенногоонтологического дуализма.Наконец, философский замысел Шопенгауэра как целое имел прообразом общую архитектонику кантовской системы: критике разума и исчерпывающему описанию способностей «объективного» (в кантовском смысле) познания посвящена диссертация о Законе основания; возможность построить этику, обходящую критику разума, обосновывает связь лучшего сознания сморалью и практическим разумом; описание связи категорий эстетического познания с лучшимсознанием (единство морали и эстетики) относится к «Критике способности суждения» как генетически, так и содержательно; наконец, «Учению о методе» соответствуют шопенгауэровскиерассуждения о философии как «духовной химии».§ 3.1.
«Лучшее сознание» и этикаВ соответствии с манифестом Шопенгауэра, в этот период этика и её сплав с метафизикойдействительно стали одной из важнейших тем его философствования. Шопенгауэр продолжилразрабатывать воззрение на этику как на средство освобождения ноуменальной, сверхчувственной сущности от чувственного мира, хотя всё больше связывал последний не просто с «эмпирическим сознанием», т.е. априорными формами неистинного познания, а с пессимистическиокрашенными метафорами наказания и изгнания: юдоль скорбей и несчастий, таким образом,следовало оставить не только ради познания как такового, но ради достижения состояния свободы от страдания.
Так трансценденталистская установка (мысль об обусловленности бытияструктурирующим его мышлением) стала экзистенциальной (мышление, привносящее в бытиевремя и пространство, привносит тем самым страдание и смерть).3.1.1. Кант и примат воли над разумомЕщё летом 1812 г. Шопенгауэр не мог Главаить моральный оптимизм автора «Наставлений к блаженной жизни», который чаял полного умолкания побуждений чувственности и полного диктата разума. Тогда он возражал Фихте, указывая на равноправность разума и чувственности в определении воли (морального поведения): «В любом моральном действии и чувственность, и разум имеют право голоса.
Редко происходит так, что они хотят одного и того же. То,что воля определяется одним разумом, а чувственность, права которой при этом ущемляются,1HN II, 268-298.79умолкает, я, вместе с Кантом…, считаю невозможным. И всё же превосходство разума можетбыстро унять её (beschwichtigen)…Итак, который [из них] в каждом отдельном случае будетопределять волю, зависит отчасти от того, что данными обстоятельствами затронуто (angeregtist) наибольшим образом… отчасти от силы чувственной природы данного человека вообще»1.Мы уже видели, что Шопенгауэр позаимствовал понятие воли у Канта и Фихте и понимал егокак исток свободных действий, являющийся собственной причинностью, Абсолютным.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
