Диссертация (1137625), страница 19
Текст из файла (страница 19)
Оно также проявляет себя в укорах совести, тем самым даря мгновения подлинной (моральной) жизни самой пропащей душе6.И всё же Шопенгауэр пока не в состоянии был дать точного определения этому понятию, попенгауэр, Шеллинг видел в этом действии способ «оторваться от дискурсивного мышления и возвыситься до Непосредственного, которое в нем имеется» (Там же, с. 210) «с помощью трансцендентальной силы воображения объединить то, что вынужденно разделено» (Там же, с. 224), получить доступ ко «всему Непосредственному и именнопоэтому всему Достоверному нашего познания» (Там же, с.
213).1HN II, 330.2HN II, 328; ср.: HN II, 318, 326.3HN II, 268. См. также: HN I, 20, Nr. 32.4HN II, 23, Nr. 35.5HN II, 24, Nr. 35.6HN II, 345.63этому предпочитал описывать его лишь апофатически – вопреки собственному недовольствуэвристической бесполезностью «Абсолюта», «интеллектуального созерцания» или «вспышкиочевидности»: «Мы не сможем больше сказать о нём что-либо позитивно, потому что наша способность высказывания ограничена сферой разума; таким образом, мы можем сказать только отом, что предшествует лучшему сознанию, тем самым высказываясь о нём негативно»1.Противоположность лучшему сознанию – «эмпирическое сознание»; оно означает как вообще законы рассудка и разума, так и временной мир, который им подчиняется и в формах которых является2.
Эмпирическое сознание – условие сознания вообще, нечто «данное одновременно с сознанием, тождественное ему»3. Эмпирическое и лучшее сознания несовместимы, ипоследнее проявляется в первом только опосредованно: «Разве мы не можем выйти за пределыприроды? О да, но тогда нам придется оставить рассудок, потому что он годится лишь для природы, как природа – лишь для него. Есть некое лучшее сознание (ein beßres Bewußtseyn); рассудку оно является только через свои следствия (Wirkungen)», причем в качестве «чистого долженствования» (Soll)4.
Будучи непостижимым для рассудка долженствованием, лучшее сознаниеведет к добродетельному поведению, причина которого остаётся скрытой для рассудка5.С этим-то лучшим сознанием и связана задача истинного критицизма: как в греческой трагедии перипетии позволяют увидеть за обманчивой видимостью истинное положение дел, «так иистинный критицизм отделит лучшее сознание от эмпирического, словно золото от руды, и выявит его без всякой примеси чувственности или рассудка… Всё, благодарю чему оно [лучшеесознание] являет себя в сознании, [истинный критицизм] соберёт вместе, объединит в одно.
Тогда и эмпирическое будет выявлено им в его чистоте и клиссифицировано им в соответствии совсеми его различиями. Такой труд в будущем будет только совершенствоваться, уточняться иулучшаться, становиться понятнее и легче, и его никогда не смогут опровергнуть… Будет философия, а история философии будет окончена… Наступит золотой век философии, завет дельфийского оракула gnwji sauton [познай самого себя (др.-греч.)] будет выполнен»6.В рамках концепции лучшего сознания (ещё до возникновения метафизики воли) Шопенгауэр сформулировал не только задачу философии под именем «истинного критицизма», но и1HN II, 23, Nr. 35; см.
также: HN II, 370.HN II, 370; HN II, 331.3HN II, 332.4HN II, 370.5HN II, 370-371. Впоследствии эта мысль будет связана с привходящим, внезапным характером моральноговлияния лучшего сознания на поведение, а ещё позже станет частью концепции неизменного интеллигибельного характера, на который субъект не в силах повлиять, см. §§ 3.1, 3.5, 4.1.6HN II, 360. В этой же концепции уже содержится зерно одного из центральных противоречий зрелой философииШопенгауэра – познаваемость воли и её статус вещи самой по себе; уже относительно лучшего сознания Шопенгауэр утверждает, что оно одновременно вне всякого познания и – тем не менее – некоторым образом дано нам, см.:Novembre, A.
Il giovane Schopenhauer e Fichte. La duplicità della coscienza. Mainz, 2011. (Diss.). P. 319-321.264основу Третьей и Четвёртой книг «Мира как воли и представления»: этическую и эстетическуюконцепции1.Понятно, что, будучи проявлениями трансцендентного лучшего сознания, сфера моралилежит вне эмпирического сознания, вне понятийного мышления, ведь Шопенгауэр отверг интеллектуальное созерцание в частности именно потому, что оно было «чем-то отличным от лучшего сознания», поскольку было возможным только через «рассудочное понятие», тогда каклучшее сознание «находится вне времени и не подчиняется нашему произволу (nicht in unsrerWillkür), будучи независимым от понятий»2. В примечании к «Исследованиям в пояснение идеализма наукоучения» Шеллинга Шопенгауэр прямо говорил о различии эмпирического сознанияи морали: «Закон абсолютной воли может проявиться в произволе без посредства разума (т.е.рассудка, который, сталкиваясь со своими границами, создаёт идеи) и без превращения в максиму (т.е.
в закон, хранящийся в архиве рассудка); это обнаруживается в чистом действии (imreinen Handeln) иных необразованных и неиспорченных людей, которые без всяких экивоковпонимают, как поступать правильно»3. Желая очистить возвышенную способность постиженияи трансляции этических норм от связи с разумом, Шопенгауэр даже поправлял Канта: «Практический разум – никакой не разум, а нечто Лучшее»4. Этот отрыв от кантовского интеллектуализма в этике является необходимым условием свободы, которой лишен субъект под властьюэмпирического5.Парадоксальным образом, в фихтевской системе Шопенгауэра не устраивало именно то,что основание морального долга у того не связано с рассудком, как бы висит в воздухе6, а первоеразвёрнутое объяснение места лучшего сознания в структуре познавательных способностей помещает способность, отвечающую за этическое проявление лучшего сознания, в число априорных познавательных способностей7.
Более того, для того чтобы подчеркнуть эту априорность(автономность этики), Шопенгауэр даже противопоставляет лучшему сознанию практическийразум, или инстинкт (ибо последний определён к поведению патологическими стимулами)8. Повсей видимости, подчёркнуто трансцендентный характер лучшего сознания в глазах Шопенгау1См. также: Decher, F. Das "bessere Bewußtsein". Zur Funktion eines Begriffes in der Genese der SchopenhauerschenPhilosophie // JB 77 (1996). S. 65-84.2HN II, 326.3HN II, 312.4HN II, 283.5HN II, 313. Возможно, он также связан с влиянием «Системы учения о нравственности» Фихте, в которой тотфундировал нравственный закон в телесном и воле, см.: Zöller, G. K.
Der Ursprung von Schopenhauers Welt als Willeund Vorstellung in Fichtes Wissenschaftslehre 1812 und System der Sittenlehre // Die Ethik Arthur Schopenhauers imAusgang vom Deutschen Idealismus. Hrsgg. von Lore Hühn. Ergon Verlag, Würzburg 2006. S. 383-385. Подробнеесм. §2.4.6HN II, 350.
Ср. с: HN II, 349.7HN I, 23, Nr. 35.8Ebd.65эра не противоречил тому, что, называя его априорной способностью, он утверждал его имманентный и необходимый по отношению к эмпирическому сознанию статус.Лучшее сознание реализует себя, как мы видели, также и в эстетической сфере и сохраняетсвой неопределённо-апофатический характер также и в ней.
Мысль о том, что «гений никогда неможет дать отчёт о своих собственных творениях»1, т.е. является проводником высшего знания,полученного извне в некоем чистом акте деятельности потусторонней способности, станет одной из главных составляющих позднейшей эстетики Шопенгауэра. Пока же лучшее сознание вэстетическом плане – это некий «дремлющий» субъект эстетического переживания, и его носитель по преимуществу называется гением. Его пробуждает, трогает (regt auf) осознание случайности и условности чувственного мира вместе со всеми его законами и одновременно осознаниепротивоположного – необходимого, существенного, безусловного характера иной, лишь негативно описываемой сферы2.Как мы видим, Шопенгауэр по-прежнему связывал познание сверхчувственного с познанием эстетическим, которое, практически отсутствуя в размышлениях первого Берлинского периода, теперь стало не менее важным, чем познание этических норм.
Широкое определёние понятия «гений» позволило философу говорить о том, что эстетическая сфера в лучшем сознаниисоответствует теоретической способности разума в эмпирическом сознании3. «Гений» мыслилсяим как первый и основной «носитель» лучшего сознания, потому что тот способен совлечь ссебя рассудочные определения обычного мышления, словно снять слишком тесную одежду4.Превращение эстетического в один из основных элементов философии, в ключ к сверхчувственному познанию было связано, скорее всего, с влиянием шеллинговского сочинения «Бруно», в котором искусство (в передаче гения) представляется как «более высокое познание (einhöheres Erkennen), … абсолютное, вечное»5. В свою очередь, к «Системе трансцендентальногоидеализма», которую Шопенгауэр как раз в это время столь язвительно комментирует, восходятвсе существенные элементы шопенгауэровского понятия гения: бессознательный характер творчеств, творчество как воспроизведение бесконечного в конечном и особый онтологический статус гения6.1HN II, 24, Nr.
35.HN I, 26-27, Nr. 46.3HN II, 23, Nr. 35.4HN II, 18.5Шеллинг Ф.В.Й. Сочинения в 2 т. М.: Мысль, 1987-1989. Т. 1. С. С.493. Шопенгауэр читает и конспектируетдиалог как раз во время возникновения концепции лучшего сознания. Ср. с: «Истина и красота суть лишь два различных способа созерцания единого абсолютного» (Шеллинг, В.Ф.Й. Философия искусства. М.: Мысль, 1966. С.89); «Философия искусства есть та же общая философия, лишь представленная в потенции искусства» (там же,с.
182).6См.: HN II, 331-338. Ср. с: «[Гений есть] единственное и вечное откровение, чудо, даже однократное свершениекоторого должно бы нас уверить в абсолютной реальности высшего бытия… [Он творит] подобно тому, как нахо266Наконец, в комментарии к «О Я как принципе философии» Шеллинга Шопенгауэр впервые и много раз употребил словосочетание «Платоновская идея» в смысле способа данностисверхчувственного содержания в акте эстетического познания. Появление этого термина относится, по-видимому, ещё к первому берлинскому периоду, но только сейчас Шопенгауэр находит место для этой концепции в общей канве своей философии. Её тематизация позволила Шопенгауэру несколько приблизить запредельное и недоступное лучшее сознание к познающемусубъекту и понятийному мышлению, потому что «Платоновская идея» была одновременно инекоей сверхчувственной субстанцией, и объектом для субъекта: «Эта [шеллинговская] весьматочно представленная вечность, образно помысленная как бесконечное время, относится к самому этому образу так же, как платоновская идея к феномену»1.2.2.4.