Диссертация (1137625), страница 21
Текст из файла (страница 21)
Но я возражаю»4. Во время формирования концепции лучшего сознанияШопенгауэр и в самом деле внимательно проштудировал эту книгу, и необходимо кратко обозреть те её аспекты, которые Шопенгауэр, действительно, не мог не найти «достойными прочтения». После этого мы убедимся в том, что шопенгауэровские «возражения» фихтевским мыслямо «воле» на самом деле демонстрировали его рецепцию их.Фихте исходит из того, что причина первоначального Главаения на субъект и объект втеоретическом плане (мышление) в практическом называется «волей» (Wollen, Wille)– немыслимой, но познаваемой через интеллектуальное созерцание способности5. В связи с тем, что безвнешнего объекта, который и полагает воля, само «Я» как таковое невозможно, воля являетсяпервым и необходимым условием самопознания и даже существования «Я»6 и вообще условиемпоявления самих мысли7 и внешнего мира8.Неизбежность наличия воли как (сознательного) решения, лежащего в основе всех нашихпоступков, «абсолютная тенденция к абсолютному», всегда имеющаяся уже в качестве существующей, а не только потенциальной9 – один из основных постулатов этики Фихте, очевидным1Кант И.
Сочинения в 6 т. М.: Мысль, 1963-1966. Т.4. Ч.2. С. 117.Кант И. Сочинения в 6 т. М.: Мысль, 1963-1966. Т.4. Ч.1. С. 364-365. См. также кантовское представление «обизначально злом в человеческой природе», основу которого тот полагает «не в каком-либо объекте, который определяет произвол через склонность, и не в каком-либо естественном побуждении» и даже не в порче нравов, а в некотором дефекте самой воли, неспособной поставить моральный закон выше патологических импульсов, «в субъективном основании возможности отклонения максим от морального закона» (Кант И. Сочинения в 6 т. М.: Мысль,1963-1966.
Т.4. Ч.2. С. 22, 31). Впрочем, с течением времени «естественные побуждения» в шопенгауэровской метафизике вытеснят кантовскую «свободу произвола», см. §§ 3.1, 4.1.3HN II, 345.4HN II, 349.5Fichte J.G. Das System der Sittenlehre nach den Principien der Wissenschaftslehre. Jena; Leipzig, C.E.Gabler 1798. S.10.6Ebd., S.
11, 48, 107-108.7Ebd., S. 45.8Ebd., S. 81-82, 86.9Ebd., S. 22.270образом связывавшего даже неразумную деятельность с кантовским «произволом воли», дефектом самой же разумной деятельности – воли1, или, в терминологии Шопенгауэра – с её «несвятостью»2. Неслучайно Фихте в духе Канта предполагает, что воля – это «понятие цели(Zweckbegriff), взятое объективно»3. Таким образом, воля – это проявление нашей природы, имы можем совершить только то, к чему она нас подталкивает (treibt), но никак не то, «к чему насувлекает неуправляемая свобода способности воображения»4.Как исток и рулевой нашего поведения она не тождественна неразумной природе; напротив, «воля (ein Wollen) – это абсолютно свободный переход неопределённости к определённости, сопровождающийся собственным осознанием»5; в самом деле «побуждение, влечение, желание – это не воля (Wille).
В первых есть [только] тяга и склонность, а в последнем также и осознание (Bewußtseyn) объекта этой склонности»6. Подчинённость действия воле (Wille) как «сознательному решению», её первичность по отношению ко всякой внешней причинности, вообщенеприменимость кантовских категорий в отношении её сверхчувственного источника – всё этосуть условия её абсолютной свободы от гетерономных импульсов7.
«Воля всегда является способностью выбирать (Vermögen zu wählen)»8. Требования морали, исходящие от этой воли,имеют необходимый характер9, а сама абсолютно автономна10. Она имеет критерий истинностии лжи в самой себе, ибо «внешнего, объективного, не существует, и не может быть, поскольку Ядолжно оставаться совершенно независимым от всего, что находится вне его, именно здесь, гдеоно рассматривается как моральное»11.Однако эта воля не индивидуальна, ведь индивид – это субъект, а в первоначальном актенет ни субъекта, ни объекта. Напротив, поскольку первоначальным определением воли являетсяеё объект, то исходное (чистое) воление уже изначально и полностью определяется чем-то внесубъекта, не известным его сознанию, независимым от него и только дедуцируемым в мышлении в соответствии с его ролью в генезисе мышления. Это неизвестное, «X» и является истокомдействия и свободы,; это – материя воли и действия, т.е.
объект. Таким образом, субъект и объект и взаимно ограничивают друг друга, и являются залогом свободы изначального «Я»12.1Ebd., S. 229-230, 251-261.HN II, 364.3Fichte, J.G. Op. cit. S. XIV.4Ebd., S. 84.5Ebd., S. 197.6Ebd.7Ebd., S. 198-202.8Ebd., S. 199.9Ebd., S. 4-8.10Ebd., S. 59-61. Ср. с: Кант И. Сочинения в 6 т.
М.: Мысль, 1963-1966. Т.4. Ч.2. С. 313.11Fichte, J.G. Op. cit. S. 213.12Ebd., S. 94-98.271Именно в этом контексте Фихте формулирует максиму «безграничного и свободного(gesetzlose) верховенства (Oberherrschaft) [воли] над всем находящимся вне нас»1 и утверждает,отождествляя волевое сознательное действие с деятельностью вообще: «Всякая воля (Wollen)абсолютна»2.
Как мы видели, Шопенгауэр перенимает это толкование. Неслучайно страницы,которые Шопенгауэр выделяет в качестве «достойных прочтения», посвящены описанию воликак механизма, благодаря которому возможны абсолютное долженствование и соответствующееморальному долгу поведение, утверждению примата практического разума над теоретическим,автономного характера требований морали и морального чувства3.Поэтому неудивительно, что «возражения» Шопенгауэра являются скорее разъяснениеммыслей Фихте, чем их опровержением. В своём комментарии Шопенгауэр повторяет определение Фихте и говорит, что свободу воли (die Freyheit des Willens) можно было бы также назвать«свободой не желать» (eine Freyheit des Nichtwollens), т.е.
«произволом» (Willkühr), или «сознательным выбором (Wahl mit Besonnenheit) между предметами желания»4. Повторяя высказанную на тех же страницах идею Фихте, Шопенгауэр, не ссылаясь на её автора, утверждает, чтонезависимость нашего произвола от априорных форм чувственности отличает нас от животных,«навечно оставшихся в оковах настоящего»; поэтому произвол можно назвать, говорит он,«практическим разумом».Развивая фихтевские идеи, Шопенгауэр пишет: «Но свобода воли является способностьюуничтожения всякого своеволия (des Ganzen Eigenwillens), а её высочайший закон гласит: “Да невозжелай” (du sollst nichts wollen).
Когда она вступает в действие, моё поведение начинает определяться сверхчувственным принципом (durch ein übersinnliches Princip), имеющим весьма жёсткие законы… Когда однажды своеволие будет уничтожено, все до единого будут поступать также, как остальные, т.е. всякая индивидуальность (alle Individualität) прекратит своё существование. Поэтому Кант и представляет это как объективный нравственный закон, ведь последнийосновывается вовсе не на свойствах субъекта, подобно своеволию, а целиком и полностью насвойствах объекта.
Хотя в таком случае всякая воля (alles Wollen) исчезнет, мой поступок всё жебудет являться следствием моей воли… Но я буду поступать всё же не так, как хочу, а так, какдолжен, и это долженствование уничтожает волю (dies Soll hebt das Wollen auf)… Моя самость,индивид больше не будет субъектом действия, а будет орудием чего-то безымянного (einesUnnennbaren), некоего вечного закона (eines ewigen Gesezes)»5.1Ebd., S. 235.Ebd., S. 21.3Ebd., S. 206-209.4HN II, 349.5HN II, 349-350.272То, что Шопенгауэр назвал такое состояние «объективным» – мысль, окончательно оформившаяся в «Мире как воле и представлении» – также указывает на влияние бесчисленных фихтевских дистинкций материального и формального в мышлении: «В таком чисто моральномпоступке (in solcher rein moralischen Handlung) я использую объект в качестве понятия целитолько pro forma [согласно форме (лат.)]… Поэтому Кант называет моральный закон формальным; это значит, что его цель не материальное, не объект… Поступок, которого он требует,определяется только свойствами его объекта, а не субъекта (моей индивидуальности)»1.
Шопенгауэр далее говорит: «То, чего требует моральный закон – это чистое отношение (действие)субъекта к объекту, и это отношение является определённым… Отсюда следует, что моя индивидуальность, т.е. моё своеволие, должно… быть уничтожено; не оно, а сам объект, долженопределять поступок»2. Но Шопенгауэр не только перенимал у Фихте этот морализм, но дажеупрекал учителя в недооценке спасительной роли морального долга3.Наконец, Шопенгауэр связывает эту концепцию воли с концепцией лучшего сознания:«Отсюда следует, что вместо моей воли отношение между объектом и субъектом (действие)должно определяться через что-то другое (неименуемое)»4.
При этом «неименуемое» (das Unnenbare) в этике Фихте соответствует первоначальной неразличимости «Я» на субъект и объект,«которую можно описать только как задачу мышления, но никогда нельзя мыслить саму по себе… пустое место в нашем исследовании», ибо «Я не может постичь само себя в- и для-себя…Оно есть абсолютный X»5. Этому «абсолютному X» в шопенгауэровской метафизике соответствует апофатическое лучшее сознание, и Шопенгауэр указывает на связь его моральной сферыс метафизическим познанием: «Моральный закон является лишь высшей способностью познания (ein höheres Erkenntnißvermögen).
Об этом говорил уже Платон, который называл добродетель episth{mh [знание (др.-греч.)], а всякий грех – заблуждением»; «основание этого долженствования находится выше всякого рассудка»6.В другом примечании всё к той же фихтевской «Системе учения о нравах» Шопенгауэрнедвусмысленно даёт понять, что под «деятельностью воли, спонтанностью» должно пониматься нечто сознательное, не подчинённое каким-либо законам и объединяющее теоретическую ипрактическую способности, т.е. нечто противоположное бессознательной деятельности простого1HN II, 350.Ebd. Тем самым он повторяет фихтевскую дефиницию воли как перехода от неопределённости к определённостии его же постулат о том, что воля определяется своим объектом.3HN II, 348.4HN II, 350-351.5Fichte J.G.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
