Диссертация (1137539), страница 17
Текст из файла (страница 17)
Но воплощает ли оно пространствосамо по себе, задается вопросом Хайдеггер? В скульптуре пространство уже неможет быть представлено в своем исконном, ничем не опосредованном облике.Искусство уже тем, что оно является определенным «техне», так или иначе,воздействует на пространство. Воздействие искусства на пространство можноопределить, зная, что есть искусство по своей сути. Сущность искусстваХайдеггер определяет, как уже было сказано, как «принесение-в-творениеистины» (das Ins-Werk-Bringen der Wahrheit)197. Истина же есть «несокрытостьбытия» (die Unverborgenheit des Seins)198.
Следовательно, пространство как сущеев художественном творении должно раскрыться и предстать в своем истинномоблике. Но действительно ли это то пространство, о котором говорил Гёте?195Хайдеггер М. Парменид / пер. с нем. А.П.Шурбелева. – СПб., 2009. С. 45.В.В. Бибихин в примечаниях к своему переводу на русский язык статьи М. Хайдеггера«Искусство и пространство» о первофеноменах у Гете (Хайдеггер М. Бытие и время; пер.В.В. Бибихина.
– М., 1993):«Перед первофеноменами, когда они неприкрыто являются нашим чувствам, мы ощущаемрод испуга, чуть ли не ужаса. Чувственные люди спасаются в недоумение; но быстроявляется деловитый сводник-рассудок и начинает на свой манер сочетать благороднейшеес пошлейшим» (Гёте. Максимы и рефлексии. № 412). “Человек должен быть способенподниматься к высшему разуму, чтобы соприкоснуться с божеством, открывающимсяв первофеноменах, физических и нравственных, за которыми оно стоит и которые от негоисходят” (Эккерман И. П.
Разговоры с Гёте в последние годы его жизни. Запись от13.2.1823). Ср. также “Фауст” II 1, 6212—6216; 6246—6248: Фауст испуган исодрогается, услышав о Матерях, вокруг которых “нет места, ни тем более времени”,“один сквозной беспочвенный простор” (свободный перевод Б. Пастернака).197Heidegger M. Aus der Erfahrung des Denkens. – Gesamtausgabe. Band 13. Frankfurt am Main, 1983.S. 206.198Ebd. S. 206.19670Статья Хайдеггера «Искусство и пространство» – это тоже своего родапроизведение искусства, творение языка. Поэтому мы, заинтересованныечитатели или вдумчивые исследователи, так или иначе, становимся участникамиопределенного события истины, которое совершается на страницах данногопроизведения199. Искомое пространство постепенно приходит в несокрытость, ноне настолько, чтобы предстать перед нами во всей своей «наготе». Оноприоткрывается настолько, насколько мы способны его обозреть своимчеловеческим мыслительным взором, поэтому Хайдеггер и говорит в началесвоей работы, что все его утверждения, в конце концов, остаются вопросами.Хайдеггер работает со словом, но слово для него не просто инструментмыслительной деятельности.
В слове Хайдеггер соприкасается с самим сущем,ибо в слове выглядывает сущее, оно предстает в нем в своем виде, выгляде200.Слово называет то или иное сущее. И «называние не раздает заглавия, неиспользует слова, но призывает в слово»201. Слово зовет сущее в собственнуюблизость, в собственное существо простирающегося зова, не отрывая в то жевремя сущее от его собственного места и тем самым не искажая его подлиннуюсущность. Слово делает видимым и слышимым сущее.Феноменологический метод состоит в таком видении и слышании вещей, врезультате которого создается или воссоздается язык, на котором «говорят» самивещи.
Для этого необходимо тому, кто приглядывается и прислушивается ксущему, стать частью этого сущего. Валерий Подорога пишет, что необходимо199Сравните у В.В. Бибихина (Бибихин В.В. Ранний Хайдеггер: Материалы к семинару. – М., 2009.С. 7):«Я берусь за дело, которое так же кажется естественным и само собой разумеющимся, какневозможно, неисполнимо. Казалось бы, чего проще: мы берем тексты Хайдеггера, они унас есть; читаем их, научились уже их читать; сравниваем с имеющимися переводами, ихесть уже немало.
Это привычные операции с текстами. Занимаемся законнымакадемическим занятием, изучаем или исследуем, важного философского автора. Важностьпризнана академическим, литературным, политическим миром. Стараемся делать это«объективно», ничего не прибавляя от себя. И среди вороха текстов Хайдеггера полностьюпромахиваемся мимо него, делаем вещь такую же далекую от его мысли, какая тольковозможна, – больше и непоправимее от него отдаляемся, чем если бы никакого такогосеминара не вели, имени Хайдеггера не знали и не упоминали никогда, и даже вообщезанимались бы никакой не философией а скажем земледелием [...] Мимо Хайдеггера этопотому, что его мысль, даже когда следовала сетке академических тем, всегда подчиняласьтолько ПРЯМОЙ ЗАХВАЧЕННОСТИ ВЕЩАМИ. И мы тоже должны были бы оказатьсязахвачены самими вещами, только тогда мы неожиданно приблизились бы к Хайдеггеру –забыв о нем.
Когда мы переводим взгляд с вещей, на которые он смотрел, и начинаемсмотреть на него, мы не с ним. Наивная попытка «заниматься Хайдеггером» очень простоможет оказаться худшей изменой его ДЕЛУ».200Словом «выгляд» В.В. Бибихин переводит нем. Aussehen, греч. εἶδος.201Heidegger M. Unterwegs zur Sprache. – Gesamtausgabe.
Band 12. Frankfurt am Main, 1985. S. 21.71проникнуться «тем гармоническим соответствием бытия и сказанного слова,которое было присуще досократическому космосу греков»202. Слушание должностать видением, а видение – слушанием. Произношение должно статьмышлением,амышление – произношением.Голосразумадолженстатьмолчанием бытия, а молчание бытия – голосом разума. Так в сгибах земного имирового движется мысль Хайдеггера203.Язык говорит, и он говорит в каждом слове особым говором. В словепространство говорит простирание, пишет Хайдеггер, вторя говору языка.Простирание (Räumen) – это глагол пространства. Пространство простирается.Языкглаголет.Буквальноезначение204освобождать дикую местность»словоRäumen – «выкорчевывать,.
Поэтому простирание Хайдеггер предлагаетмыслить как открытие простора для наличия вещей и экзистирования людей.Понимание пространства Хайдеггером в значении «освобождения мест»(Freigabe von Orten)205, мы полагаем, является более приближенным к подлинномупространству как таковому, ибо в своей действенной сущности, а именно всущности простирания, пространство предстает не в качестве космическинеобъятной и необозримой выпуклой протяженности, но в качестве сущности,актуализирующей бытие, ибо освобождение мест, которое несет простирание, –это не расширение некой пустоты, но создание центров притяжения, вокругкоторых может развернуться жизнь людей.
«Простирание несет свободное (dasFreie), открытое (das Offene) для заселения и жительствования людей»206, – пишетХайдеггер.Свобода, которую несет простирание, не негативна, но насыщенаогромным положительным зарядом жизни как таковой, которая может быть, каксчастливой, так и трагической.
Хайдеггер пишет, что в местности, открытойпростиранием, люди могут обрести как свою родину, так и остатьсячужестранцами. И эта местность, как поэтизирует Хайдеггер, может стать202Подорога В.А. Метафизика ландшафта. Коммуникативные стратегии в философской культуреXIX-XX вв. – М., 1993. С. 288.203Более подробно смотрите в работе «Исток художественного творения».
Heidegger M. Holzwege.– Gesamtausgabe. Band 5. Frankfurt am Main, 1977.204Heidegger M. Aus der Erfahrung des Denkens. – Gesamtausgabe. Band 13. Frankfurt am Main, 1983.S. 206.205Ebd. S. 206.206Ebd. S. 206.72сакральной землей, а может стать забытой Богом страной, ибо место для Боговможет быть, а может и не быть подготовлено людьми.Для сравнения стоит отметить, что немецкий философ права 20 века КарлШмитт,которыйтакжезанималсяпроблематикойпространства,новисторическом контексте, в своих исследованиях рассматривает пространство,напротив, в дискурсе захвата, а не освобождения.
В работе «Земля и море.Созерцание всемирной истории» (1942) Шмитт поясняет этимологию слова«номос», используемого им применительно к пространству: «Греческое имясуществительное Nomos происходит от греческого глагола Nemein; как и этотглагол, оно имеет три значения. Во-первых, Nemein значит “брать”. ПоэтомуNomos означает, во-первых, “взятие”, “захват”. Точно так же, как греческомуLegein-Logos соответствует немецкое Sprechen-Sprache, так и греческому NemeinNomos соответствует немецкое брать-взятие, захват. Захват является вначалезахватом земель, позднее также захватом моря, покорением моря, о чем многосказано в нашем созерцании мировой истории, а в области индустрии это значитзахват индустрии, то есть захват индустриальных средств производства»207.Шмитт мыслит пространство как определенный бытийный регион, какопределенный экзистенциальный порядок, единство которого обуславливаетсяединством происходящего во взаимосвязи общего исторического события.
Так вушедшуюисторическуюэпохупреобладаниеномосаморявобщейпространственной конфигурации, согласно Шмитту, стало наиболее очевиднымблагодаря единоличному имперскому владычеству Англии на обширныхокеанских просторах208.Хайдеггер также подчеркивает событийный характер простирания каксущности пространства: «В простирание открывается или таится вместе с темвсегда некое событие (Geschehen)»209. И это событие свершается как открытиемира.Простирающийсяпростороткрываетместностьдлясвершения207Шмитт К. Земля и море. Созерцание всемирной истории.
– Лейпциг, 1942. С. 13.О размышлениях Шмитта о реальных и должных номосах в контексте политических событийдвадцатого века пишет современный исследователь его творчества А.В. Михайловский:Михайловский А.В. Борьба за Карла Шмитта. О рецепции и актуальности понятия политического //Вопросы философии. – 2008. № 7. С. 158-171.Михайловский А.В. Германия // Мыслящая Россия. История и теория интеллигенции иинтеллектуалов. – М., 2009. С. 116-162.209Heidegger M.
Aus der Erfahrung des Denkens. – Gesamtausgabe. Band 13. Frankfurt am Main, 1983.S. 207.20873исторического бытия людей. Но открывая местность, он сам никуда не исчезает,ибо только благодаря его владычеству, возможен мир как таковой. Властвованиепростирания как властвование открытости превосходит какое-либо отдельноевластвование, которое совершается на его просторах.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
