Диссертация (1102223), страница 19
Текст из файла (страница 19)
Наименее — у Барка. Мемуарист Коковцовсмешивает литературные отступления с сухим отчетом, а Барк совершенноалитературен и предпочитает лишь факты и аргументы. Тем он и интересенисторически, фактологически. При этом, вероятнее всего, он меньше, чем двоедругих, приукрашивает свою роль в исторических событиях и «выпячивает»самого себя. И здесь необходимо отметить, что долгое время такого родаавтобиографическиепроизведенияисточниковедческомаспекте.Норассматривалисьученымилишьсовременныеисследованиявжанраавтобиографии, по мнению С. Волошиной, показывают, «что в большинствеслучаев статус автобиографии не меняется, она рассматривается в качествеисточника для выявления психологической характеристики личности, изученияпроцесса социализации человека, изучения гендерных отношений и т.
д.Причем каждая из наук по-своему классифицирует автобиографические тексты,дает определение “автобиографии” и выделяет характерные для жанрачерты»285.Форма отчета, дневниковый нарратив — это, на мой взгляд, наиболеехарактерная классификация мемуаров Барка. Они рассмотрены нами в качествепредмета исследования, как текст, появившийся в журнале «Возрождение».Следует отметить, что мемуары Барка, опубликованные в 1955-67 гг., не былиупомянуты в библиографии Л.
Фостер (L. Foster) 286 и в научной среде к нимвсерьез284285286обратилисьлишьвпоследнеедесятилетие,когдавСанкт-Лотман Ю. М. Структура художественного текста // Лотман Ю.М. Об искусстве. СПб.: Искусство-СПБ,1998. С. 273.Волошина С. В. Автобиографический рассказ как объект лингвистического исследования // ВестникТомского государственного университета. 2008. № 308. С. 12.Foster L. Bibliography of Russian émigré literature, 1918-1968.
G.K. Hall, 1970. 1374 pp.97Петербургском университете была выполнена и защищена докторскаядиссертация, касающаяся деятельности Барка в составе правительстваРоссийской империи287. По существу, диссертация С. Г. Беляева направлена наанализ финансовой системы страны, и почти что не касается оценки Барка какмемуариста и человека, взявшегося за перо. Мемуары Барка не былиопубликованы отдельной книгой, и в распоряжении исследователей попрежнему находится лишь журнальная версия. Оригинал рукописи был купленпо частям с 1958 по 1976 гг. Отделом рукописей Колумбийскогоуниверситета (США) и хранится в Бахметьевском архиве.
Но, быть может,причина отсутствия исследований по данной теме в том, что мемуары Баркамалоинтересны ученым-историкам? Скажем, обычно несдержанный в речахВитте упоминает о Барке в своих мемуарах только единожды — как обуправляющем одного из крупнейших в Петербурге Волжско-Камского банка —да и то вскользь: «Когда он был еще совсем молодым человеком, только чтоокончившим учебное заведение – я его послал за границу в Берлин кМендельсону – учиться банковскому делу» 288.
Это неудивительно, что Виттеуделил ему всего три строки, ведь Барк смог проявить себя в правительствелишь тогда, когда Витте уже почил. В отличие от него Барк рассказывает освоем предшественнике, графе Витте с намного большими любезностями: «Явсегда был большим поклонником графа Витте, которого считал наиболеевыдающимся государственным деятелем после Столыпина, но опасался егонеобузданного характера, который ему очень вредил»289. Подобныеперекрестные характеристики историк Покровский называл «тоном обычных287288289Беляев С.Г. П.Л.
Барк и финансовая политика России. 1914—1917 гг. Дисс. ... док. ист. наук. СПб., 2002. 619с.Витте С.Ю. Воспоминания. Берлин: Слово, 1922. Том 1. С. 128.Барк П.Л. Воспоминания // Возрождение. 1965. № 159. С. 82. Далее указ. номер журнала и стр. в тексте вскобках — (Барк, 159: 82).98чиновничьих воспоминаний»290.
Однако, нам представляется интереснымвыяснить, как все-таки через предельно документальный и сухой стильповествования Барка прорывается субъективность изложения? На мой взгляд,начало такой субъективности положено автором через обожествление ролиИмператора Николая II. Так, он пишет: «Я знаю, что останусь на посту, покамой Государь будет доволен мною, и покину его, когда мой Государь признаетэто своевременным» (Барк, 178: 99). А в другом месте: «личность Монархадолжна была находиться вне досягаемости какой бы то ни было критики»291.Чтобы ярче представить личность П.
Л. Барка, его роль в правительстве иего образ художественного мышления, необходимо сказать несколько слов обавторе. Окончив с отличием юридический факультет Санкт-Петербургскогоуниверситета, всю свою жизнь он провел в финансовых учреждениях страны,как частных так и государственных.
Банковский и управленческий опыт Баркако времени занятия им поста министра финансов, надо сказать, был весьмасерьезным – от младшего столоначальника в Государственном Банке России дотоварища председателя фондового отдела Петербургской биржи, и отпредседателя правления Учетно-ссудного банка в Персии до директорараспорядителя Волжско-Камского банка. Новая должность министра не быладля него лишь почетным титулом в ряду других, но требовала полнойсамоотдачи. Надо сказать, что Барк не сразу согласился занять пост министра,как ни странно это может выглядеть в наше время. И не столько потому, что онсерьезно терял в доходах — в банке, по его собственным словам онзарабатывал по 120 тысяч рублей в месяц, в то время как чиновником Минфина— всего 18 тысяч292.
Но прежде всего, из-за огромной ответственности, которая290291292Покровский М.И. Предисловие / Витте С.Ю. Воспоминания. Том I. Л.: Государственное издательство, 1924.С. XIII.Барк П. Л. Главы из воспоминаний // Возрождение. 1955. № 43. С. 25.Шилов Д. Н. Государственные деятели Российской империи. Главы высших и центральных учреждений.1802-1917.
Библиографический справочник. СПб, 2001. С. 60-62.99ложилась на его плечи. Да и ввиду постоянных межведомственных конфликтоввнутри Совета министров, участником которых по своему характеру он несобирался быть. Тем не менее после встреч с Николаем II и некоторыхраздумий он все же согласился приступить к работе в правительстве. В том жегоду, к несчастью для Барка как для гражданина своей страны и как для членаправительства Россия была принуждена вступить в Первую мировую войну.Развернутую характеристику Барка приводит в своих воспоминанияхА.
Н. Яхонтов, с которым они вместе работали в Совете министров, а позднеесостояли в переписке уже в эмиграции. Яхонтов писал о нем как о человеке«всегда ровном, спокойном и систематичном», который «держал себя весьмасановито, говорил убедительно и уверенно. В прениях Совета министровпринимал живое участие. Когда беседа сосредоточивалась на крупных вопросахпринципиального свойства, он выступал нередко с большим подъемом инастойчиво защищал ту точку зрения, которую почитал правильною. Норезкостейиобостренийонизбегал,предпочитаявоздействоватьблагожелательностью и примирительными предложениями, в большинствеслучаев он шел в единении с А. В.
Кривошеиным, с которым его связывалосходство взглядов и политических настроений <…> Нельзя было не поражатьсясамообладанием и выдержкою П. Л. Барка. Трудно даже представить себе всюневероятную сложность и ответственность положения министра финансов ввоенной обстановке.
В его руках был “нерв войны”, который надо былобеспрерывно питать»293. Эта характеристика, безусловно, находит отражение ив стиле изложения Барком его воспоминаний. Как утверждает М. В. Зайцев, «вначале лета 1911 г. Столыпин и Кривошеин видели в Коковцове лишь преградув осуществлении своих планов и с этого времени начали добиваться его заменына посту министра финансов “большим другом” Кривошеина П. Л. Барком.293См.: Яхонтов А. Первый год войны (июль 1914 – июль 1915).
Записи, заметки и воспоминания бывшегопомощника управляющего делами Совета министров // Русское прошлое. 1996. Кн. 7. С. 290.100Смерть Столыпина в сентябре 1911 г. отложила выполнение этого плана»294. Витоге означенную должность он получил лишь в 1914 г.По мнению С. Г. Беляева, «эти воспоминания в целом традиционны дляжанра мемуаров русских бюрократов в эмиграции в смысле возложения виныза революционные события 1917 г. на “интеллигенцию”».
Но, по его мнению,автор вместе с тем не следует свойственной мемуарам некоторых крупныхбюрократов “разоблачительной” традиции, не пытается сводить личных счетов,наоборот, «налицо его старание сгладить острые углы и избежать резкихоценок» 295 . Можно согласиться с этим мнением и добавить, что именно этоявилось причиной того, почему воспоминания Барка не были переизданы вРоссии до настоящего времени. Интерес к скандальному, вызывающему,резкому в оценках свойственен не только современной литературе и прессе,касающихся нынешних событий, но также, увы, в отношении историческихфигур, хотя это как раз и мешает верным оценкам той или иной личности внашей истории. Об этом же писала в 1965 г. в «Возрождении» поэтесса ИринаАстрау: «Ведь много легче говорить плохое, мало того, люди, как это нистранно, охотнее и слушают плохое, и верят ему.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
