Диссертация (1102223), страница 18
Текст из файла (страница 18)
К сожалению, для опубликования сочинений такого рода внепериодических изданий условия в зарубежье были особенно неблагоприятные.Бирхлер полагает, что все художественные произведения, публиковавшиеся в«Возрождении» можно условно разделить на воспоминания о жизни в России иописания жизни в эмиграции267. «В воспоминаниях перед нами встает Россияконца XIX-ого — начала XX-ого века, чаще всего усадебная или петербургская.Авторы повествуют об этом периоде своей жизни с ностальгией, как оневозвратимо прошедшем.
Нередко писатели были лично знакомы свыдающимися культурными, общественными деятелями России, с членамицарской семьи и аристократического общества, или принимали участие вполитических событиях. Они преподносят свои воспоминания в формеисторических очерков»268. При этом, по мнению Г. Струве, «многое ценное досих пор погребено в журналах и даже в газетах, так как журналов в Зарубежьебыло недостаточно»269. С ним соглашается Раев, призывая к каталогизации эго265См.: Варшавский В. Незамеченное поколение. Нью-Йорк: изд-во им. Чехова, 1956.
С. 166.См.: Фрейд З. Указ. соч. С. 214.267Бирхлер Н. Ibid. S. 15.268Ibid.269Струве Г. П. Указ. соч. С. 248.26690документов, публиковавшихся в периодике: «Мемуарная литература по всемстранам русского рассеяния очень обширна и разбросана по журналам,сборникам и т.п. Желательно составить ей сводный каталог» 270 . Данноеположение указало нам путь к отбору рассматриваемых публикаций.270Раев М. В помощь исследованию Зарубежной России // Новый журнал.
1995. № 196. С. 356.912.1. Типология эго-документальных текстовЕсли в XIX веке было модным сочинять мемуары и дневники для своихпотомков, буквально для внуков и правнуков, то в веке XX с егогосударственными и человеческими катастрофами мемуары стали чуть ли неосновным жанром нехудожественной прозы русской эмиграции. Своего родаобщественным явлением, общественной исповедью. В прошлом они писались встол, для прочтения в узком кругу, для назидания своим прямым потомкам. Ввеке XX писались уже для назидания поколениям и в качестве исповедальноготекста. Публичность таких документов стала важной их составляющей.
Вотпочемуисследовательрусскогозарубежья,профессорМэрилендскогоуниверситета Джон Глэд полагает, что «одной из главных заслуг “второй волны”русскойэмиграциибылимемуарныйжанрихудожественнаяпроза,запечатлевшая опыт недавних событий, поскольку трагедия века не былаобъективно отражена в советской литературе, а вывезти рукописи изСоветского Союза до войны было нелегко»271. А по мнению Г. Струве, из всего,что создано в эмиграции «едва ли не самым ценным вкладом в общуюсокровищницурусскойлитературыдолжныбудутпризнаныформынехудожественной литературы – критика, эссеистика, философская проза,высокая публицистика и мемуарная литература»272.В данной главе мы коснемся нескольких частных случаев воспоминанийпредставителей «первой волны» (П.
Барк и С. Буксгевден) и авторов «второйволны» (М. Бобров и М. Вега) русского рассеяния, опубликованных впослевоенном «Возрождении». Во-первых, мы не будем рассматриватьприводимые ими факты с исторической точки зрения. Ведь то, что любопытноисторику, малоинтересно филологу. Так, мемуары последнего министра271272Глэд Дж. Беседы в изгнании: Русское литературное зарубежье. М.: Кн. палата, 1991. С. 14.Струве Г. П. Указ. соч.
С. 248.92финансов Императорской России Петра Львовича Барка и фрейлиныроссийской Императрицы баронессы С. Буксгевден будут нами рассмотрены вконтексте литературы и словесности. Это необходимо сделать уже потому, что,по мнению Л. Гинзбург, психологически «романист и мемуарист как быначинают с разных концов и где-то по дороге встречаются в единстве событияи смысла» 273 . Автобиографические же заметки М. Веги и М. Боброва,заявленные сами по себе как произведения художественные, при ближайшемрассмотрении оказываются насыщенными сведениями биографического идокументальногохарактера,чтоопятьжеподтверждаетуказаннуюформулировку Л.
Гинзбург.Объединение в общее понятие «эго-документ» произведений какразличных с точки зрения жанра, так и выходящих за рамки формальныхжанровых обозначений, в том числе существующих на стыке, представляетсядостаточно продуктивным по следующим соображениям.Прежде всего, в рамках эго-документа, несмотря на использование в немразличных способов передачи авторских интенций, возможно изучение кактрадиционной мемуарно-автобиографической прозы, так и произведений,которые могут быть отнесены к понятию «автофикция» или «роман-мемуар».Эта возможность оправдана тем, что, несмотря на кажущуюся разность, все онинаправлены на достижение одной цели: раскрытие автором эго-документа с тойили иной степенью достоверности излагаемого на основе приобретенногожизненного опыта через самоанализ пережитых событий и связанных с нимиэмоций.К тому же, содержание понятия «эго-документ» остается в определеннойстепени открытым, в связи с чем сохраняется возможность расширения егограниц путем включения в эту группу текстов с иным, отличным от273Гинзбург Л.
Указ. соч. С. 8.93традиционного, способом передачи документального текста при условиисохранения в таких произведениях установки на подлинность. На этомосновании в группу эго-документов, например, был включен очерк М. Боброва«По долинам и по взгорьям», характерными чертами которого являютсяполифоничностьисамоидентификации.ограниченноеприсутствиевтекстеавторской942.2. Мемуары государственных и политических деятелей:соотношение субъективного и объективного(мемуары последнего министра финансовИмператорской России П.
Л. Барка)Чуть больше десятка публикаций в «Возрождении» возможно отнести кэго-документам политических и общественных деятелей «старой» России.Среди работ таких авторов как П. Струве, Ю. Семенов, Б. Татищев,С. Мельгунов, Ф. Степун, Ф. Родичев и др. нами были выбраны для анализавоспоминания последнего министра финансов Императорской России П. Л.Барка. Помимо крупного объема, позволяющего судить о литературныхдостоинствах произведения, данный текст, насколько нам известно, ранееникогда не подвергался литературоведческому анализу.
Он также непереиздавался и потому малоизвестен исследователям.Как известно, особенность мемуаров политических деятелей вообщесостоит в том, что авторы таковых зачастую настаивают на значительности каксобственной фигуры, так и того, что выходит из-под их пера. Эта мотивациястановится ведущим фактором для их сочинений. Соответственно, и жанровоесвоеобразие таких мемуаров чаще всего тяготеет к стилистике автобиографии,где наряду с хронологической последовательностью в изложении событийприсутствует тождество автора, повествователя и героя (что отмечаетсяисследователями Н.
Николиной274, В. Нурковой275и др.), а соотношениесубъективного и объективного дополняется ярко выраженным личностнымначалом (что замечено учеными Е. Голубевой276, Е. Погодиной277 и др.). В то же274275276Николина Н. А. Поэтика русской автобиографической прозы: Учеб. пособие. М.: Флинта; Наука, 2002. 424 с.Нуркова В. В. Свершенное продолжается: Психология автобиографической памяти личности. М.: Изд-воУРАО, 2000.
320 с.Голубева Е. И. Лингвостилистические средства выражения объективного и субъективного факторов в жанреавтобиографии: Автореф. дисс. ... канд. филол. наук. М., 1987. 24 с.95время всегда имеется «предел субъективности» 278 , когда «не все можновыставить на суд читателя, не обо всем можно рассказать откровенно»279.
Какполагает Галиуллина, «наиболее “правдивы” те мемуары, которые писались“длясебя”,анедляпечати.Воспоминания,предназначенныедляобнародования, преследуют определенные цели. При анализе мемуаров важноучитывать изначальные цели автора»280.ЕслиобратитьсяквоспоминаниямполитическихдеятелейИмператорской России, то видно, что четверо из пяти российских министровфинансов XX века – С. Ю. Витте 281 , В. Н. Коковцов 282 , Д. Н.
Шипов 283 иП. Л. Барк — оставили после себя таковые. Нам доподлинно неизвестно, писалли их Э. Д. Плеске – пятый министр финансов, но, по-видимому, нет. Являютсяли их воспоминания литературно-художественными образцами или носятскорее стиль дневниковых заметок? Являются ли эго-документами, дающимиисторическую ретроспективу, без шанса на субъективность, столь интересную влюбого рода воспоминаниях? Кому интереснее изучать данные воспоминания –историку, жаждущему выяснить историческую правду и фактическую сторонусобытий, или филологу и лингвисту, изучающим слово и образность автора,особенности языка профессиональных финансистов и их профессиональноречевойдиалект?Выявлениеграницымеждухудожественнымидокументальным — наиболее интересная задача в данном контексте.
Ведь, какписал об этом Ю. М. Лотман, в определенных типах культуры «граница междухудожественным и нехудожественным текстами может проводиться столь277278279280281282283Погодина Е. В. Специфика речевого функционирования категорий «пространство» и «время» вавтобиографической прозе (на материале произведений М. Осоргина и И. Бунина). Автореф. дисс.
... канд.филол. наук. СПб., 2002. 16 с.Галиуллина Д.М. Указ. соч. С. 43.Там же.Там же.Витте С. Ю. Воспоминания. В 2 тт. Берлин: Слово, 1922.Коковцов В. Н. Из моего прошлого. Воспоминания 1903-1919 гг. В 2 тт. Париж, 1933.Шипов Д. Н. Воспоминания и думы о пережитом. М., 2007.96непривычным для нашего современного восприятия образом, что мы будемсклонны ее вообще не улавливать»284.Из указанных сочинений министров финансов художественность текстапроявлена у графа Витте.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
