Диссертация (1101920), страница 5
Текст из файла (страница 5)
Она намеренно редуцирует героическое начало этого мифа и демонстрирует«женский взгляд» на средневековый рыцарский антураж. В итоге вместовозвышенной куртуазной любви возникают ее искаженные инварианты: любовь,невозможная из-за физического уродства, патологическая ревность, козни ипритворство соучастников действа. Но и ее Прекрасная Дама, оставаясьбеспредельно возвышенной и сама погибая, становится причиной чередысмертей.
А на ее место заступает служанка, что привносит оттенок иронии во всепроисходящее. Столь же иронично-сниженно прочитывает Нагродская миф опрекрасной и добродетельной Золушке, о чем будет сказано в соответствующемразделе. И это свидетельствует не только о процессе неомифотворчества, но и опоследовательной деконструкции мифов, проделываемой символистами иСм.: Русские писатели. 1800–1917: Биограф.
словарь. / Гл. ред. П.А. Николаев. Т. 4. М., 1999.С. 90–91.28См.: Михайлова М.В. Феминистское сознание в русской литературе Серебряного века // VIРучьевские чтения. На рубеже эпох: специфика художественного сознания: Сб. материаловмежвуз. науч. конф. Магнитогорск, 2001. С. 138–142.29Опубликованы: Женская драматургия Серебряного века / Сост., вступ. ст.
и коммент.М.В. Михайловой. СПб., 2009.2721художниками, принадлежащими к другим литературным направлениям30.Не менее ярким и показательным можно считать творчество Анны Мар,дляманерыкоторойхарактерносочетаниеимпрессионистическихиэкспрессионистских элементов. Произведения писательницы многостороннепроанализированы в статье А.И. Рейтблата в словаре «Русские писатели»31 и впредисловии А.М. Грачевой «Мистика пола и религия любви» к приобретшемускандальную известность роману «Женщина на кресте», который она переиздалавместе с некоторыми повестями и рассказами Мар 32 . Главной составляющейтворчества писательницы явилось исследование эротического начала в человекеи сексуальных перверсий (в частности, мазохизма), что она считала необычайноважным и в чем видела расширение границ допустимого в литературе, чегосознательно добивалась.
Эти переживания и ощущения «преломлены» в еетекстах через мировосприятие чувственной и экзальтированной женщиныпольского происхождения. Важно отметить предельную смелость Анны Мар,разрабатывавшей проблему женского мазохизма, что возмущало критику началаХХ в., которая объявила ее произведения безнравственными, а ее самоюподвергла остракизму. Критики не пожелали заметить, что она запечатлеваеттрепетно-нежную женскую душу, запутавшуюся в паутине разнообразных, но побольшей части болезненных впечатлений.
В статье «“Я не могу быть иною…”.Анна Мар: понимание природы «женского»33 М.В. Михайлова приводит словаВ. Дорошевича из письма к автору романа, в котором тот пишет, насколькоПодробнее см.: Михайлова М.В., Нижник А.В. Этические модусы средневекового рыцарства:взгляд из Серебряного века («мужской» и « женский» варианты) // VI International SymposiumContemporary Issues of Literary criticism. Medieval Literary Processes. Georgia, Europe, Asia.Dedicated to 300 th Anniversary from the first printed publication of Shota Rustaveli’s Poem “TheKnight in the Panther’s Skin”.
Тбилиси, 2012. C. 245–251.31См.: Русские писатели. 1800–1917… Т. 3. М., 1994. С. 514–515.32См.: Мар А. Женщина на кресте. М., 1999.33См.: «Я не могу быть иною…». Анна Мар: понимание природы «женского» // Nowas’wiadomos’c’ plci w modernizmie. Studia spod znaku gender w kulturze polskiej i rosijskiej uschylku stulecia. Krakow, 2000. С. 297–313.3022восхитили его «острые физиологические и психологические наблюдения», ееспособность и умение «тонко и изящно говорить о <…> рискованных вещах»,«тонко мыслить», что в результате привело к созданию «интересного, сильного,дерзкого» произведения 34 .
И это «скрупулезное рассмотрение тончайшихощущений» 35 наиболее удачно воплотилось у нее в жанре миниатюры “cartepostal” (почтовой открытке).Именно в плане безоглядности, откровенности, смелости в расшатыванииграниц женской прозы, которой предписывалась скромность и благонравие,может быть обнаружена параллель между Мар и Нагродской, смысловаянасыщенность прозы которых одну влекла на путь повышенной экспрессивностии философичности, а другую уводила в сторону сюжетной динамичности, гдепсихология и внутренний мир героев раскрываются не столько в словах, скольков делах. Однако художественной манере и той и другой оказались присущиаллегоричность и склонность к символике.
В последнем романе Анны Марсимволический смысл приобретает языческая пышность окружающей природы.У Нагродской же символичным выглядит противостояние мира «злых духов»,погрязших в «борьбе микробов» и ослепительного сияния «белой колоннады».Лидия Дмитриевна Зиновьева-Аннибал (1866–1907)С творчеством Л.Д. Зиновьевой-Аннибал будут в настоящей работепроведенынаиболеепланомерныеипоследовательныесопоставления,поскольку Нагродская оказалась в одном дискурсивном поле с ней, заявивпоначалу о себе как о писательнице, воспевшей дионисийское начало в качествеодного из истоков художественного творчества, а впоследствии развенчавшейнаиболее яркие проявления поклонения дионисийскому культу.
А ЗиновьеваРГАЛИ. Ф. 155. Оп. 1. Ед. хр. 391. Л. 3.Михайлова М.В. Внутренний мир женщины и его изображение в русской женской прозеСеребряного века // Преображение. 1996. № 4. C. 150–158.343523Аннибал стала живым воплощением дионисийского культа, приняв на себя рольМенады, вакханки, вдохновительницы и музы поэта Вяч. Иванова, в теникоторого еще недавно находилась. Но теперь ее художественное наследиерассматривается как важное явление литературы начала ХХ в., чему началоположили исследования М.В. Михайловой36. Литературоведом были отмеченыхудожественноеноваторствописательницыиеерольвпропагандефеминистских идей, что приобретает особое значение при изучении творчестваНагродской, которую причисляли (не совсем обоснованно, впрочем) кпропагандисткам феминизма.
Отзыв Зиновьевой-Аннибал о романе французскойписательницы-феминистки Жоржетт Леблан 37 можно расценить как примероформления феминистских идей в русском общественном сознании. Нописательницу не особенно интересует вопрос о роли женщин в общественнойжизни, она переносит его в плоскость этических и эстетических проблем и ждетот женщин преклонения перед своей силой и красотой. Зиновьева-Аннибалсчитает, что именно энергия красоты в сочетании с добром способна объединитьвсех женщин и дать им мощный заряд в дальнейшем. Этико-эстетическаясоставляющая произведений Нагродской не вызывает сомнения. По ееубеждению, именно «сеяние добра» должно стать одной из основных миссийженщины в этом мире.
Выделяя этическую составляющую феминизма втрактовке Зиновьевой-Аннибал, Михайлова особый акцент сделала на феномене«сестринства», который существовал в воображении писательницы, когда онасоздавала объединение женщин «Фиас». Кстати, рассмотрев рамки этого понятия,литературовед смогла выявить его элементы и в творчестве других авторов,обозначив это как идеологию «сестринства»38. Но ведь этот элемент составляетСм. предисловие и комментарии М.В. Михайловой к кн.: Зиновьева-Аннибал Л.Д.
Тридцатьтри урода. М., 1999.37Впервые: Весы. 1904. № 8. Далее цит. по: Зиновьева-Аннибал Л.Д. Указ. соч. С. 408, 409.38См.: Михайлова М.В. Феномен «сестринства» в литературе Серебряного века //«Серебряный век» в Крыму: Взгляд из ХХI столетия. Москва-Симферополь-Судак, 2003. С.13–20.3624и одно из центральных положений масонской доктрины, которую Нагродскаястремилась привить современникам в качестве жизненной программы.ВысокооцениваялитературныедостиженияЗиновьевой-Аннибал,Михайлова подчеркнула, что вклад ее заключается в том, что она показалаестественность, природность (недаром прикосновения рук неотличимы отприкосновений ветра и крылышек стрекозы!) и неотвратимость проявленийкрасоты в мире, что вполне согласовывалось с основными пунктами философииВ.
Соловьева39.Зиновьева-Аннибалписалаохрупкостикрасоты, оневозможности ее сохранения. Идея красоты также составляет один из основныхкомпонентов художественного мира Нагродской, но она склонна видетьопасность красоты, ее масочность, которая может прикрывать собою и уродство,и самое зло.Важным прорывом в изучении интересующего нас аспекта творчестваЗиновьевой-АннибалсталодиссертационноесочинениеЕ.Н. Баркер«Дионисийский символ Серебряного века: творчество Л.Д. ЗиновьевойАннибал». Взятый из философий Ф. Ницше, он был осложнен концепциейдионисийства Вяч. Иванова, и в пьесе «Кольца», написанной под влиянием мужа,по мнению Баркер, воплотилась ивановская идея «преодоления индивидуализмаи выхода посредством “дионисического очищения” к надындивидуальной,“соборной” общности людей» 40 . Этот момент будет важен и для Нагродской,которая соединение мужского и женского будет считать фундаментом будущей«общности» людей.
Диссертантка также усматривает в творчестве ЗиновьевойАннибалсинтезрелигиозныхидейВл. СоловьеваиВяч. Иванова,реализующийся в представлении о свободе. Но опасности дионисийскойсвободы заключаются в том, что она подталкивает на путь «свободы ненависти»,См.: Михайлова М.В. Природа уродства и красоты в творческом сознании писательницыСеребряного века Л.Д. Зиновьевой-Аннибал // Природа: материальное и духовное. СПб., 2002.С. 75–79.40Баркер Е.Н. Дионисийский символ Серебряного века: творчество Л.Д. Зиновьевой-Аннибал:Автореф. дис. … канд. филол.
наук. СПб., 2001. С. 7.3925где «отрицание мира оборачивается отрицанием Бога, приводит к сумасшествию,разрушению личности и межличностных связей. Это путь “неправого безумия”»,путь «отчаяния и отказа от сопротивления злу» 41 . Но Зиновьева-Аннибалубеждена в том, что из отрицающего «Нет!», провозглашаемого миру, можетродиться и воскресение, и преображение. Такой уверенности нет у Нагродской,которая провидит привлекательность бездумного приятия дионисийского культаосвобождения, манящего раскрепощенностью и подчинением подсознательнымэкстатическим импульсам.
Она в своем «разоблачении» дионисийских путейостанавливается на подстерегающих человека опасностях, которые находят«подпитку» в «злых» элементах, имеющихся в природе человека.Справедливое наблюдение Баркер заключается и в том, что поэтикуЗиновьевой-Аннибал она видит в объединении мифологических, символическихэлементовразныхвремениразныхкультур,«смешении»античных(дионисийских) и библейских мотивов. В итоге Е.Н.
Баркер приходит к выводу,что «речь идет о формировании особого типа психологического письма,передающегопредельноезаострениенатрагическинеразрешимыхпротиворечиях бытия, отражающего мироощущение “человека, родившегося безкожи”»42. И надо сказать, что нервность письма Зиновьевой-Аннибал обернуласьв произведениях женской литературы, обращенных к массовой аудитории,сюжетной напряженностью, склонностью к эффектам и психологическимконтрастам. В творчестве Нагродской можно обнаружить попытку объединениясимволических элементов с мотивами масонской доктрины.Включенность Зиновьевой-Аннибал в гендерную проблематику занимаетосновное место в рассуждениях К. Эконен. Она указывает на двойную рольЛ.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
