Диссертация (1101920), страница 8
Текст из файла (страница 8)
6 февр.35прибегает, изображая внешность героев, наделяя их теми или иными речевымихарактеристиками, написанными невыразительным языком, то Нагродскаястарается избежать штампов, тщательно разрабатывает характеры (которые,правда, у нее имеют определенный набор черт), а самое главное не нацелена напопуляризацию оккультных знаний как таковых, в то время как Крыжановскаясчитает самым важным «облегчить возможность большему кругу читателейусвоение трудных для понимания, отвлеченных и подчас туманных началсокровенной науки»67.
Нагродская же использовала оккультные мотивыпреимущественно как средство для постижения основных мировоззренческихкатегорий, определяющих мироощущение человека: красоты, добра, зла, жаждывласти и т. п. Кроме того, в ее произведениях необходимо обращать внимание наигровое начало, которое может совсем в ином свете выставить обрисовываемуюреальность. Крыжановской же все пишется всерьез, с желанием устрашитьчитателя и обратить в свою оккультную веру, которая нередко оборачиваласьобычным суеверием. И если у Крыжановской имелись, по замечанию Горького,лишь «одни потуги и поползновения к сатире и мистицизму»68, то Нагродскаядействительно работала в области сатиры, комически обыгрывая и мистическиеситуации, что, однако, не отменяло ее действительные опасения по поводураспространения и укоренения зла в мире.И все же действительно, именно оккультная тема и фантастика оказаласьточкой соприкосновения двух писательниц.
И они обе обращались к авантюрнымсюжетам, используя «яркость колорита» 69 и необычность обстановки, чтобысделать свое творчество интригующим для читателя. И здесь можно сослаться намнение английского писателя Г.К. Честертона, который писал, что «отказыватьлюдям в возможности упиваться развлекательными сериями – все равно, чтоотказывать им в праве разговаривать на бытовые темы или иметь крышу над676869Крыжановская (Рочестер) В.И.
Элексир жизни. СПб., 1910. С. III–IV.Горький М. Ванькина литература. Цит. по: Русские писатели. 1800–1917… Т. 3. С. 174.Южный край. 1894.6 февраля.36головой. Литература и беллетристика – вещи совершенно разные. Литература –лишь роскошь, беллетристика – необходимость»70.§ 3. Обзор творчества Е.А. Нагродской в критике и литературоведенииОб игровой природе таланта Нагродской лучше всего говорит ее ответ наанкету, опубликованную на страницах «Журнала журналов»71. На вопрос, как онапишет, она ответила: «Когда я пишу? А я сама хорошенько не знаю.Определенного часа для работы не имею.
Кажется, днем лучше пишется, чемвечером. Иногда пишу целый день, а иногда целый месяц ничего не пишу.Обстановка? Конечно, хорошо, когда кругом не очень шумят. Музыка немешает, даже помогает иногда.Как я пишу? О творчестве очень долго пришлось бы говорить. Пишу всегдасама – диктовать совсем не могу».Что можно вынести из таких ответов? Что писательница не очень серьезноотносится к своему труду, что она занимается им почти спустя рукава, непридавая большого значения.
Во всяком случае, никакой творческой дисциплиныне соблюдает, не работает регулярно и т. д. О чем это свидетельствовало? ЧтоНагродская не очень дорожит своею репутацией? Или она специальномистифицировала читателей, чтобы они и воспринимали ее как глупенького ипустенького автора, занимающегося «дамским рукоделием»? Или она такпосмеялась над критиками, именно таким образом и представляющими еетворческий облик, подыграла им?Наиболее верным представляется мнение, что она таким образоммистифицировала публику, которая с подачи критики не хотела видеть в нейсерьезногоавтора,относилаеепроизведениякразрядубульварнойЧестертон Г.К.
Писатель в газете. М., 1984. С. 38. Цит. по.: Крыжановская-Рочестер В.Бенедиктинское аббатство: Роман / Сост. Н. Будур. М., 1996. С. 6.71См.: Журнал журналов. 1915. № 2. С. 12.7037беллетристики.На самом деле отношение ее к собственным литературным опытам былоболее чем серьезным. Об этом свидетельствуют записи в дневнике Ф.Ф. Фидлера:она «сказала, что критики (впрочем, ей не приходилось читать ни однойсерьезной рецензии на какую-либо из ее книг) всегда ставят ее рядом сВербицкой: их персонажи действительно во многом схожи и по характеру, и посути, но если Вербицкая возвышает их до уровня героев и героинь, то она ихвысмеивает, лишая героического ореола.
<…> о Каменском, что он оченьталантлив, но, к сожалению, мало образован. Когда было упомянуто имяЛазаревского, она пренебрежительно сказала: “Ну, этот!”. С большимпрезрением отзывалась о Брешко-Брешковском. <…> Создается впечатление, чтоона образована не только в литературном отношении, но и во многих других(курсив мой. – Л. И.)»72.Последнее утверждение резко противостоит мнению М. Кузмина, который,однако, сделал свою запись намного позже, спустя 20 лет после знакомства сНагродской, когда, очевидно, несколько подзабыл, что она его приютила, а такжепокровительствовала ему, помогая публиковаться73.
Это был, писал он, «какой-тоАмфитеатров из Апраксина, но какая-то базарная хватка тут была. Она быотлично спелась с Распутиным. Так, даже в своей области они былиневежественны и безграмотны (курсив мой. – Л. И.). Минцлова, тожебестолковая и не очень-то ученая, показалась бы английским профессором посравнению с нею»74.Любопытен также описанный Фидлером ее облик: «полногрудая женщинастолстымигубами;жесты–резковато-вульгарны;новцелом–привлекательна»75.
И немаловажную роль в этой «привлекательности» сыгралаФидлер Ф.Ф. Из мира литераторов: характеры и суждения. М., 2008. С. 670.Н.А. Богомолов прямо называет ее «меценаткой» (Богомолов Н.А. Русская литератураначала ХХ века и оккультизм. Исследования и материалы. М., 1999. С. 490).74Там же. С. 224 (цит. по: Кузмин М. Дневник 1934 года. С. 113).75Фидлер Ф.Ф. Указ. соч. С. 670.727338ее осведомленность во многих областях. Интересно также отметить, что ввоспоминаниях Фидлера есть и такое замечание: Нагродская чувствовала граньмежду собственным творчеством и бульварной, чисто развлекательнойбеллетристикой (отзывы о Брешко-Брешковском), тонко улавливала недостатокхудожественностиповествовательные(мнениерегистрыразоблачительно-сатирическийоБ.Лазаревском)и,наконец,(«героико-романтический»усебя).ВсеэтоуосталосьощущалаВербицкой,абсолютнонезамеченным современной ей критикой.Творчество Е.А.
Нагродской, дочери знаменитой А.Я. Панаевой, до сеговремени не получило однозначной характеристики и в литературоведении, хотянаметилось движение от иронически-снисходительного, имевшего место вдореволюционной критике, через негодующе разоблачительное в работах 1930-хгг. и полнейшее замалчивание в последующие десятилетия до попыток впоследние годы разобраться и предложить адекватные данному явлениютолкования.
Отклики на произведения писательницы в критике рубежа XIX–ХХвв. ограничиваются рецензиями, причем многие из них дублируют друг друга,потому что в них творения Нагродской рассматриваются в рамках «бульварной»беллетристики. Только отдельные авторы смогли заметить новаторские интенциив творчестве сочинительницы, а уловить масонский смысл романа «Белаяколоннада» оказалось не под силу никому (он вообще не был отрецензирован).Большинство откликов получил выдержавший за короткий промежуток времени10 изданий сенсационный роман «Гнев Диониса» (1910), в котором быларассказана история любви художницы Тани к двум мужчинам – мужественномуИлье и женственному Старку. Критики восприняли автора как дебютантку (хотяк тому времени Нагродская печаталась уже почти 20 лет, правда, под другойфамилией), поэтому их поразило, что в романе оказались актуализированы всеострейшие вопросы своего времени: формирование идейной и жизненнойпозиции «новой женщины», различные формы проявления любви, отзвукимодных философских теорий (О.
Вейнингера), разное понимание мужчинами и39женщинами страсти и долга, творческого призвания и семейных ценностей.Отзывы о романе «Гнев Диониса» были одновременно и однородны, ипротиворечивы. С одной стороны, в них говорилось о несомненном успехеромана и его злободневности, с другой − утверждалось, что писательница невышла за пределы спекуляции на модных темах.Позитивным был отзыв М. Кузмина (самое громкое имя средирецензентов). Отметив смелость, яркость и чувство меры Е.А. Нагродской втрактовке опасных и экстравагантных тем, он похвалил французскую манерунаписания романа (видимо, имелась в виду сюжетная насыщенность, живость иясностьизложения)пережитости»,т.
е.иодновременноуказалнаотметилэмоциональную«впечатлениесопричастностьбольшойавторарассказанной истории (что, кстати, обычно и отличает женский текст). Нопочему-то ему не понравились название (он счел его «претенциозным»), а такженесколько мелких «дешевых “эстетичностей”», но в целом вкус автора он счел«непогрешимым»76.
Смеем предположить, что высказанная оценка объясняетсявсе же не тем, что Кузмин был близким другом писательницы и входил всозданный ею в Петрограде кружок, где «спорили о последних футуристическихпричудах, о новых рисунках Пикассо или Стравинском» 77 , а тем, что критикподчеркнул то, что было ему близко: тонкость, изысканность, искренность.Почти дословно повторил слова о таланте, такте, чувстве меры писательС. Ауслендер.
Он стал едва ли не единственным из критиков, кто обратилвнимание на «античный» слой произведения, увидев в героине черты «женщиныамазонки»78. Правда, его смутила некоторая сконструированность повествования,«слишком старательно поставленные точки над всеми i». И в этом он оказалсяправ, потому что уловил особенность творческого склада Нагродской,Кузмин М.А. Собр. соч.: В 3 т. Т. 3: Эссеистика.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
