Диссертация (1101808), страница 24
Текст из файла (страница 24)
<...> Эти дикари служили богу и королютакими же способами, какими ведут войну могикане» («Шуаны»: с.18; 19).Стоит отметить, что в ремарках А. Дюма не всегда присутствует ярковыраженная авторская оценка. Тон отступлений в большинстве случаевнейтральный, свойственный наблюдателю со стороны, подчас ироничный,когда речь идет о нравах при дворе, однако резкое негативное отношение ксобытиям и героям романистом не выражается, что отличает отступления«Дочери регента» от авторских отступлений Э.
Сю в историческом романе«Жан Кавалье», где сквозит явно негативное отношение автора к личностимонарха Людовика XIV и его политике.Говоря об образе истории в романе, стоит отметить, что подход кисторическому роману А. Дюма с точки зрения точности воспроизведенияроманистом тех или иных исторических фактов не совсем корректен. Влитературоведении все еще нередко можно встретить суждения о том, чтороманы Дюма не исторические, поскольку он допускает много фактическихошибок и дает «деформированное», искаженное видение истории.
Однако,как справедливо отмечает исследовательница Лиза Кеффелек-Дюмаси,«именно эта деформация интересна и – исторична; <...> создавая своипроизведения, Дюма ностальгически стремится приблизиться к прошлому,снова изобрести прошлое»258.258Queffélec-Dumasy L. De quelques problèmes méthodologiques concernant l’étude du roman populaire //Problèmes de l’écriture populaire au XIX siècle. Limoge: PULIM, 1997.
P. 265-266.1092. Система персонажей.В романе «Дочь регента» соседствуют два типа персонажей:исторические и вымышленные. Характерной чертой поэтики А. Дюмаисторическогороманистаявляетсявыдвижениенапервыйпланповествования известных исторических лиц. «Дочь регента» не исключение:главными героями произведения наряду с Гастоном де Шанле являютсярегент Филипп II Орлеанский и его министр и бывший наставник аббатДюбуа.
Много исторических лиц и среди второстепенных персонажей:дочери регента Луиза Аделаида Орлеанская и герцогиня Беррийская, сынЛуи. Ряд героев переходит в роман из предшествующего ему произведения«Шевалье д'Арманталь» в качестве второстепенных лиц. Это прежде всегоучастники заговора Челламаре герцог Ришелье, граф де Лаваль, шевальеДюмениль, господин де Малезье. Некоторые исторические персонажи,например, господин и госпожа дю Мэн, мадам де Ментенон, остаются закулисами произведения.Филипп Орлеанский – первый персонаж, которого читатель встречаетна страницах романа. Автор сразу дает словесный портрет героя, однаковводится в повествование регент как незнакомец: «Celui qui en sortit lepremier était un homme de quarante-cinq à quarante-six ans, de petite taille, assezreplet, haut en couleur, bien dégagé dans ses mouvements et ayant dans tous sesgestes un certain air de supériorité et de commandement»259 (1).
Нужно отметить,что в данном романе А. Дюма все главные персонажи – регент, Дюбуа,Гастон – впервые являются читателю как незнакомцы, их именараскрываются позднее. Для характеристики персонажей автор подчасиспользует принцип противопоставления. Контрастным по отношению кпортрету регента выступает в первом описании портрет его министра Дюбуа:«L'autre, qui descendait lentement et un à un les trois degrés du marchepied, étaitpetit aussi, mais maigre et cassé <…> Le premier de ces deux hommes s'élança259Тот, кто вышел первым, был мужчина лет сорока пяти-шести, маленького роста, довольно полный, скрасным лицом, движения его были непринужденные, в каждом жесте сквозило чувство превосходства ипривычка повелевать.110rapidement vers l'escalier et en escalada les marches en personne qui connaît leslocalités, passa dans une vaste antichambre <…> Le second, qui avait montél'escalier lentement, passa par les mêmes pièces, salua les mêmes religieuses <…>mais sans autrement se presser»260 (2).
На протяжении всего романа эти дваобраза, регента и его министра, автор противопоставляет друг другу,раскрывая таким образом характерные черты каждого из них.Психологическийпортретрегентакакчеловекамягкого,легкомысленного и нерешительного складывается преимущественно из егопоступков и действий, а также его реплик о самом себе: «<…> du sang sousmon règne! je n'aime pas cela: passe encore pour celui du comte Horn, qui était unvoleur, et pour celui de Duchauffour, qui était un infâme; je suis tendre, Dubois»261(175).Крометого,А.Дюмапоказываетперсонажейнетольконепосредственно, но и через окружение, что, безусловно, позволяет ещелучше и полнее понять их характеры. В данном случае, показательнахарактеристика регента аббатом Дюбуа: «Non, Monseigneur, vous n'êtes pastendre, vous êtes incertain et faible»262 (175). Интересно и впечатление Гастонаот встречи с регентом, принимая во внимание, что Филипп Орлеанскийявляется ему в образе герцога д’Оливареса, также якобы принимающегоучастие в заговоре.
Таким образом, автор рисует несколько портретоврегента в романе. Гастон сразу проникается симпатией к мнимому герцогу вотличие от мнимого капитана Ла Жонкьера в исполнении Дюбуа, к которомубретонец с самого начала не расположен: «Gaston trouva les traits franchementaccusés et le visage noble. C'était un gentilhomme qui se connaissait en gens derace, et il comprit tout de suite que celui-là n'était pas un capitaine La Jonquière.La bouche était bienveillante, l'œil grand, hardi et fixe comme celui des rois et des260Второй спустился медленно по ступеням подножки, он тоже был невысокого роста, но худой инемощный <…> Первый из мужчин стремительно взбежал по лестнице и, перепрыгивая через ступеньки,как человек, который знает дорогу, прошел в просторную прихожую <…> Второй тоже поднялся полестнице и прошел в те же комнаты, поприветствовав монахинь, но все это проделал медленно, не спеша.261Кровь в мое правление! Не люблю я этого: ладно еще в случае графа Горна – он был вор, или Дюшофура– он был подлец.; я чувствителен, Дюбуа.262Нет, Монсеньор, вы не чувствительны, вы нерешительны и слабы.111oiseaux de proie: il lut de hautes pensées sur ce front, une grande prudence etquelque fermeté dans les contours fins de la partie inférieure du visage <…> – “Aumoins voilà l'aigle”, se dit-il; “l'autre n'était que le corbeau, ou tout au plus levautour”263 (140).Чувствительность регента и нелюбовь к насилию отмечается и вдокументальных источниках.
Историки свидетельствуют, что он был добр имилосерден до такой степени, что иногда потом сам в этом раскаивался:«Этотчеловек,писалСен-Симон,обвиняемыйвсамыхужасныхпреступлениях, я никогда не встречал человека более чуждого насилию наддругими, причинению зла другому человеку, кто бы это ни был»264.Характеристика персонажа устами Дюбуа порой довольно резкая и еще разподчеркивает противоположность натур этих двух героев. Дюбуа, думающийпрежде всего о политике и государственных делах, постоянно указывает наважность этих дел регенту, отвлекая его от развлечений или семейных забот:« <...> pour conserver le repos à la France, pour empêcher des intrigants debouleverser le royaume, pour empêcher des assassins de vous poignarder peut-être!allons donc! la chose est indigne de vous; je comprends cela! Ah! si c'était pourséduire cette petite quincaillière du pont Neuf, ou cette jolie veuve de la rue SaintAugustin, je ne dis pas: peste! cela en vaudrait la peine!»265 (133).
Такая резкостьоценки говорит также о неформальных отношениях, сложившихся междумонархом и его министром.В своих исторических романах А. Дюма стремится изобразить своихгероев, особенно исторических лиц, в повседневной жизни, в будничномобщении, что дополняет представление о них. «Дочь регента» является в263Гастон нашел, что черты его лица говорят о честности и благородстве. С первого взгляда дворянин могпризнать в нем дворянина, и Гастон понял тут же, что перед ним не капитан Ла Жонкьер. Рот выражалдоброжелательность, глаза были большие, взгляд смелый и прямой, как смотрят короли и ловчие птиц: налбу его читались высокие мысли, а тонкие черты нижней части лица свидетельствовали о большойосторожности и некоторой твердости.
<…> «Вот это орел», - сказал себе Гастон, - а тот был лишь воронили, самое большее, гриф».264Châteauneuf A. Histoire du régent, Philippe d’Orléans. Vol. I. Paris : Ponthieu, Palais- Royal, 1829. P. 9.265<…> чтобы сохранить покой Франции, чтобы помешать заговорщикам взволновать королевство, чтобы, вконце концов, помешать убийцам заколоть вас! Ну, это вас недостойно! Это я понимаю! Если бы речь шлао том, чтобы соблазнить ту торговочку скобяным товаром с Нового моста или ту хорошенькую вдовушку сулицы Святого Августина, тут, черт побери, игра стоила бы свеч!112данном случае наиболее показательным произведением, ведь в нем регентпредставлен нам скорее с частной точки зрения, как любящий отец исемьянин,а уже потом как государственный деятель.
Частная жизньправителя вынесена на первый план и занимает его на протяжении всегоромана. Первые главы произведения посвящены посещению регентом двухсвоих дочерей и сына Луи, его участию в их судьбах. Даже тема заговоракоролевского значения раскрывается через призму личной жизни ФилиппаОрлеанского. Именно его частная жизнь определяет его действия и поступки.Любовь к дочери ставится им выше дел государственной важности исобственной жизни: «<…> jamais je ne tuerai ma fille pour sauver ma vie! et ceserait la tuer que de faire tomber la tête du chevalier.
Ainsi, pas de prison, pas decachot, épargnons jusqu'à l'ombre de la torture à celui dont nous ne pouvons tirerjustice entière, pardonnons, pardonnons complètement <...>»266 (202). Функциигосударственного деятеля, предугадывающего возможную опасность иустраняющего ее, думающего о благе и будущем страны, в романе выполняетскорее Дюбуа: «Monseigneur, <…> il en coûte pour être un grand prince, et celuiqui veut commander aux autres doit d'abord se vaincre lui-même.
Soyez fortjusqu'au bout, Monseigneur, et la postérité dira que vous avez été grand»267 (351).Однако А. Дюма делает акцент на неофициальной истории, другой сторонежизни исторического лица, и известную по официальнымисточникаммягкость и снисходительность регента автор оправдывает человеческойдобротой и любовью к близким людям, вплоть до готовности ксамопожертвованию.Другой исторический персонаж, играющий важную роль в развитиисюжета – аббат Дюбуа. Уже в первом портрете героя сквозит авторскаяоценка.
Дюбуа автор недолюбливает, хотя именно ему впоследствии удается266Никогда я не убью свою дочь ради спасения своей жизни! А отрубить голову шевалье значило бы убитьее. Поэтому никакой тюрьмы, никакой камеры, избавим даже от намека на пытки того, кого не можемосудить сполна, простим, простим поностью <…>267Монсеньор, <…> непросто быть великим принцем, и тот, кто хочет повелевать другими, должен сначалапобедить самого себя. Будьте сильны до конца, Монсеньор, и потомки назовут вас великим.113раскрыть заговор бретонцев: « <...> sa figure, sans être précisément laide,offrait, malgré l'esprit qui étincelait dans ses yeux et l'expression de malice quirelevait le coin de ses lèvres quelque chose de désagréable»268 (1). Неприятноевпечатление производит Дюбуа и на Гастона, несмотря на то, что министрпредстает перед шевалье в образе капитана Ла Жонкьера. Здесь Дюма вновьиспользует прием характеристики героя глазами другого персонажа: «Petit,sec, le nez bourgeonnant, l'œil gris; ballottant dans un uniforme assez râpé et quicependant le gênait aux entournures, attaché à une épée aussi longue que lui; telapparut à Gaston ce capitaine formidable <…> – “Cet homme est laid et a l'air d'unsacristain”, pensa Gaston»269 (123).
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
